вернуться домой Вигмару можно будет только после примирения со Стролингами, а это случится не раньше Гибели Богов. Стролинги не из тех, кто соглашается держать сына и брата в кошельке.[42]
— Пожалуй, я сам съезжу к твоему отцу, — решил Бальдвиг но пятый день после приезда. — Иначе ты впадешь в безумие берсерка и убежишь туда, где наверняка расстанешься с головой. И меня не утешит, если с собой в Валхаллу ты прихватишь трех-четырех стих… Рислингов?
— Стролингов, — мимоходом поправил Вигмар. — Ты правда хочешь ехать?
— Конечно. У меня там нет врагов. Даже если кто и знает, что ты у меня, то мне самому это ничем не грозит. Слава Фрейру и Фрейе, решения вашего тинга не имеют силы за пределами Квиттинга! Я не прочь повидать моего друга Хроара. А заодно и намекну ему, что… что на вашем так называемом Севере, — Бальдвиг усмехнулся, поскольку для раудов Квиттинский Север находился на юге, — скоро может стать слишком жарко для такого почтенного человека.. Несмотря на близкую зиму.
— Мудрый правду без подсказки скажет, — пробормотал Вигмар. Всю дорогу от Островного Пролива ему хотелось обернуться: за спиной мерещился топот огромного войска, по их следам идущего на Квиттинг.
— У вас нет родичей: где-нибудь подальше отсюда? В вашем чудесном Медном Лесу? — спросил Бальдвиг.
Но Вигмар покачал головой. У них не было родичей больше нигде.
Бальдвиг совсем было приготовился к поездке, но она оказалась ненужной. На другой день после этого разговора в усадьбу Край Света снова приехал Рандзер Кошка.
— Мне нужно повидаться с Вигмаром сыном Хроара, — заявил он после того, как к нему вышел хозяин, — И я клянусь столбами Тюрсхейма, что не собираюсь причинять ему никакого вреда.
— Это хорошо, а то еще неизвестно, кто из нас кому причинил бы вред, — ответил ему сам Вигмар, как раз в это время поспевший вслед за Бальдвигом выйти из гридницы. — Кто тебя прислал?
— Меня прислал Модвид Весло, — Рандвер перевел взгляд на Вигмара, не удивившись его внезапному появлению. — Он зовет тебя приехать к нему. И я готов повторить ту же самую клятву от его имени. Поскольку если вы с ним встретитесь лицом к лицу, будет тоже трудно угадать, кто кому причинит наибольший вред, — с едва заметной насмешкой добавил он.
Вигмар не ответил. Модвид считался вовсе не плохим бойцом, так что в словах Рандвера было немало правды.
— Зачем я ему понадобился? — спросил Вигмар.
— Это он расскажет тебе сам. А я могу сказать одно: он давненько недолюбливает род Стролингов, и у него есть для того немало причин. У тебя тоже есть такая причина, как ему кажется. Разве по умно предположить, что вам стоит держаться вместе?
— Может быть, позовешь его в дом? — предложил Вигмар Бальдвигу. — Все-таки от Модвидовой усадьбы тут неблизко.
Гостеприимный Бальдвиг охотно выполнил просьбу и повел Рандьера в дом. Вигмар шел за ними. На самом деле он хотел не столько проявить учтивость, сколько получить время на размышление. Предложение Рандвера затронуло в его душе самое чувствительное место. В мирной и изобильной усадьбе Бальдвига все ему было постыло, и по ночам он не столько спал, сколько ворочался, как будто лежал на острых камнях. Его мучили беспокойство об оставленных близких, терзала тоска по Рагне-Гейде, неизвестность собственного будущего. Жить на границе в ожидании войны хорошо тому, кто мечтает побыстрее погибнуть со славой. А Вигмар пока не хотел погибать: у него оставалось слишком много неоконченных дел и в то же время не было никакой возможности взяться за них. Предложение Модвида позволяло ему вернуться на землю квиттов, а это уже немаловажный шаг ко всему остальному.
И еще прежде чем Альвтруд поднесла гостю браги, Вигмар принял решение.
— Я приеду к вам, — просто сказал он Рандзеру. — Ты понимаешь, что мне не следует разгуливать по земле квиттов в одиночку…
— Модвид пришлет тебе хирдманов! — поспешно заверил обрадованный Рандвер, имевший приказ не возвращаться без согласия. — Хоть десять, хоть полтора десятка…
— Я не конунг, чтобы разъезжать с такой дружиной! — Вигмар засмеялся, но Бальдвиг видел, что ему невесело. — Я просто хочу сказать: если к вам в ворота постучатся перед рассветом, не надо думать, что это Эггбранд сын Кольбьёрна встал из могилы.
— Когда ты хочешь ехать? Если не позже двух-трех дней, то я могу подождать, и мы поедем вместе, — предложил Рандвер.
Вигмар кивнул:
— Я не успел слишком разбогатеть. Мне не нужно долго собираться.
Когда уставшего от поездки Рандвера увели отдыхать, Бальдвиг долго молчал и только поглядывал Вигмара из-под насупленных бровей.
— Не молчи, иначе будешь плохо спать, — посоветовал Вигмар. — Ты сейчас похож на торговца, у которого единственный пятнадцатилетний сын собрался в поход с морским конунгом. Ты считаешь, что я не слишком хорошо придумал?
— Я молчу, потому что ты сам отлично знаешь, что здесь можно сказать, — ответил Бальдвиг. — И раз уж ты решился, я не твой отец, чтобы тебя переубеждать… Впрочем, твоему отцу это редко удавалось.
Вигмар пожал плечами: угозоры депствительно были бы напрасны.
— Кто он такой, этот Модвид, что ты веришь ему, как родному брату? — снова заговорил Бальдвиг. Раз уж Вигмар сам побудил его начать, сразу остановиться было трудновато. — Тебе не кажется, что тебе придется ехать по волчьей тропе? Все зто достаточно похоже на предательство. Подумай: если этот Модвид схватит тебя и привезет к Стролингам, то они охотно помирятся с ним! Ведь он у них никого еще не убивал?
— Не знаю, — не слишком весело усмехнулся Вигмар. — Я не один такой отважный, а прошел целый месяц…
— Зато я знаю: этот Модвид ведь тоже сватался к дочери Кольбьёрна, не так ли? Твоя голова будет отличным свадебным даром, верно?
Вигмар промолчал. Если уж Бальдвиг упомянул о Рагне-Гейде, значит, его переполняют наихудшие предчувствия и все средства кажутся хороши, даже самые болезненные.
— Может быть, самой невесте этот дар не понравится, но ее родне он покажется не хуже золота Фафнира пли этого вашего… Старого Оленя, — ворчливо продолжал Бальдвиг, сам бывший не в восторге от собственных доводов. — Я бы на твоем месте предпочел явиться к девушке чуть попозже, но с головой на плечах, а не отдельно.
— Попозже — это как? — невыразительно поинтересовался Вигмар. — Под славным стягом славного Ульвхедина ярла? Тогда она не захочет и смотреть в мою сторону. Я тебе уже об этом говорил.
Бальдвиг промолчал. И только когда Вигмар пошел к дверям, Бальдвиг буркнул ему вслед:
— «Славный стяг славного Ульвхедина!» А еще называется скальд!
Вигмар и Рандвер выехали вечером, в сумерках. Дорогой Рандвер по большей части молчал, да и у Вигмара не было охоты разговаривать. Он снова был на земле квиттов, без труда узнавал в темноте знакомые долины и перелески, и даже ветер здесь казался другим. Вигмар слышал дыхание земли под копытами его коня и сам дышал вместе с ней. Вопреки рассудку, его наполняла какая-то сумасшедшая веселость. Он был уверен, что поступил правильно, что едет по дороге своей судьбы, и неважно, приведет она его к радости или к смерти. В эту ночь он ни о чем не тревожился и ничего но боялся. Нет ничего страшнее, чем чужая судьба, а в своей собственной даже беды — правильные, потому что ведут тебя к твоему предназначению на земле.
Приблизившись в предрассветных сумерках к воротам усадьбы Ореховый Куст, Рандвер постучал каким-то условленным знаком. Вскоре ворота раскрылись, выглянула женщина с белеющим в сумерках головным покрывалом.
— Ну? — шепотом спросила она. Увидев Впгмара, женщина тихо ойкнула.
Рандвер въехал во двор, знаком позвал за собой Впгмара, а женщина торопливо зашептала:
