В девичьей гудела толпа народа, хирдманы и женщины толпились вокруг лежанки и разглядывали кого-то. А Хродмар остановился на пороге, как будто выдохся и не имел сил сделать последние шаги. Она или не она? Еще одного разочарования ему не пережить — у всяких человеческих сил есть предел. Возле изголовья лежанки он увидел высокого квитта, и это лицо показалось Хродмару смутно знакомым, напомнило Прибрежный Дом. Квитт тоже заметил Хродмара и оттолкнул ближайшую женщину каким-то неуловимо легким и сильным движением. И толпа рассыпалась, как будто только ждала знака.
Не чувствуя под ногами пола, Хродмар шагнул к лежанке. Это была она, Ингвильда. И именно поэтому он не верил своим глазам. Она казалась видением, ожившей мечтой. Вот так, должно быть, Си-гурд Убийца Дракона, преодолев огненную стену, взошел на вершину горы и увидел на ложе спящую валькирию, одетую в боевой доспех. Хродмар столько раз видел Ингвильду в своих мечтах, столько раз представлял себе их новую встречу, что ее внезапное появление наяву изумило его. Ингвильда уже казалась ему плодом собственного тоскующего воображения, и он удивился, что она существует на самом деле.
Хродмар стал коленями на приступку лежанки, не сводя глаз с лица Ингвильды. Она не видела его, ее глаза были закрыты, лицо бледно, а дыхание совсем неслышно. И Хродмару вдруг стало страшно. Она жива? Откроет ли она глаза, увидит ли его? Узнает ли? Он взял ее руку, и рука была холодна. На кончиках пальцев виднелись следы земли, и только сейчас Хродмар поверил, что это не видение.
— Она живая? — спросил он неведомо у кого, и голос его дрогнул.
— Да, она жива, — ответил квитт, и его голос показался Хродмару чудовищно равнодушным. — Но с ней дело плохо, Хродмар ярл. Она потеряла слишком много сил. Ее продуло самым холодным ветром, какой только есть в мирах и между мирами.
Не выпуская руки Ингвильды, Хродмар наконец поднял глаза на квитта.
— Как вы сюда попали? — растерянно спрашивал Хродмар, пытаясь припомнить имя этого человека. — Что случилось? Фенрир меня пожри…
— Я думаю, было бы хорошо, если бы ты, Хродмар ярл, вышел отсюда и выгнал всех твоих доблестных воинов, — ответил квитт. — Пусть женщины займутся госпожой, и хорошо бы найти какую- нибудь хорошую знахарку. А я расскажу тебе обо всем, что ты хочешь знать. У меня много занятных новостей. Но в другом месте. А этой девушке нужно помочь скорее. Иначе она достанется не Вильмунду, не Аслаку Облако и не тебе, а только одной Гевьюн*.
— Ну, что, это та самая ведьма? — с любопытством спросил Скеколль из-за плеча Хродмара.
Услышав новости Оддбранда, Торбранд конунг послал гестов по окрестным усадьбам за всеми предводителями дружин. Новости стоили того, чтобы собрать людей на ночь глядя. Фрейвид хёвдинг убит, и убит самим Стюрмиром!
— Теперь все войско западного побережья разбежится! — уверенно доказывал Модольв ярл. — Все западные квитты смотрели на Фрейвида, как овцы на козла, что идет впереди стада! Теперь они остались без хёвдинга и без головы! Они не станут воевать, потому что не верят больше Стюрмиру! Ведь он звал Фрейвида, чтобы помириться, а сам убил его! Все западные квитты назовут это недостойным делом, обманом и предательством! В этом деле Стюрмир поступил очень плохо!
— Да, вернее всего, западное войско разбежится! — соглашался с ним и умный Альвор ярл. — Квитты не захотят воевать под стягом конунга, который может когда угодно обратить оружие против своих собственных людей.
— Но куда они побегут, эти западные квитты? — восклицал Кольбейн ярл. — Они побегут домой! По своим усадьбам! Нам придется возле каждого двора стоять по три дня и терять людей, как здесь! Нужно скорее идти вперед! Нужно занять как можно больше земли, пока квитты не вернулись!
— Подумай, что тогда выйдет! — втолковывал ему Модольв ярл. — Если мы будем наступать, то квитты будут отступать снова на юг.
— И пусть отступают!
— Мы будем прямо-таки прижимать их к Острому мысу, то есть сами толкнем их назад в объятия Стюрмира конунга! Западным квиттам не останется ничего другого, кроме как принести Стюрмиру эти самые обеты верности! А он не так глуп, как нам хотелось бы, хотя и носит прозвище Метельный Великан! Он примет их всех! И его войско возрастет на… на сколько? тысячи на две, пожалуй, сколько тут можно набрать?
— И все это войско будет собрано в один мощный кулак! — подхватил Альвор ярл. — Разве нам это надо? Да пусть они все бегут по домам, а мы будем разбивать их поодиночке! Конечно, так мы пойдем чуть медленнее, но зато гораздо вернее! Не зря говорят: тот, кто едет тихо, тоже добирается до цели!
— Наш конунг не из тех, кто хочет ездить тихо! Торбранд конунг слушал горячий спор своих людей, покусывая соломинку и переводя веселый взгляд с одного на другого. Вести этого сумасшедшего квитта можно было истолковать по-разному, но фьяллям они в любом случае пойдут на пользу. Насколько прав был Стюрмир в своем недоверии к Фрейвиду Огниво — неизвестно, но с его смертью другие знатные квитты будут настороже и не один раз подумают, прежде чем доверить Стюрмиру конунгу свою судьбу.
— Я рад, что моя дружина так высоко ценит мою доблесть! — весело сказал Торбранд, когда ярлы обратились к нему за решением. — Но и мой разум не ставит слишком низко. Не стоит лезть на дерево за птицей, которая сама вот-вот упадет. Мы не станем торопиться и не побежим к Острому мысу, как будто нам больше негде ночевать. Пусть западные квитты вернутся по домам, мы не будем насильно толкать их в объятия Стюрмира, раз уж его любовь им не нравится. Пусть возвращаются по домам. Кто-то наверняка уйдет в глубь страны, к Медному Лесу. Но большого войска, способного остановить нас, квитты не соберут никогда! А ты что скажешь, Хродмар ярл? Ты у нас лучший знаток Медного Леса!
Торбранд конунг с улыбкой огляделся, но Хродмара не нашел. Его просто здесь не было.
В то время как конунг на совете с дружиной решал дальнейшую судьбу всей войны, его доблестный любимец сидел на полу под дверью девичьей, бок о бок с тем самым гостем, которого Снеколль прозвал Сумасшедшим Квиттом и подарил чистую рубашку, поскольку у того ничего с собой не было[31]. Они сидели здесь уже полдня. Среди беженцев отыскалась одна рабыня, понимающая в болезнях, рослая и сильная женщина средних лет, по имени Хрефна. Уже считая себя пленницей, она спокойно ожидала, пока ее снова продадут, и вдруг молодой фьялленландский ярл, судя по его лицу, близко знакомый с самой Хель, вытащил ее из дома, обещал осыпать серебром и отпустить на свободу, если она спасет девушку, которая больна неизвестно чем и может умереть.
Может умереть! Услышав об этом, Хродмар даже перестал волноваться. Он не слышал биения собственного сердца, как будто оно остановилось. До этого он то и дело задавал Оддбранду какие-то вопросы, выспрашивая подробности об Ингвильде и ее жизни за это время, но тут же забывал ответы и спрашивал снова.
— Уймись, Хродмар ярл! — наконец сказал ему Оддбранд. — Все это не важно. Если она выживет, то все расскажет тебе сама. А если не выживет, то все это не имеет значения. Она сумела попасть сюда, потому что любила тебя. А если ее любовь превысит ее силы, то она умрет. Вот и все, что я могу тебе сказать.
И Хродмар замолчал. Тупо глядя в стену узкого перехода перед собой, он ничего не видел и не слышал. Ему приходили на ум смутные воспоминания о его болезни — когда он лежал в плену «гнилой смерти» и не отличал ночь от дня. Она спасла его, его богиня Эйр, которая теперь может уйти от него навсегда.
Скрипнула дверь покоя, в сени выглянула Хрефна. Хродмар и Оддбранд повернулись к ней.
— Иди сюда, ярл! — сказала знахарка. — Я пропела над ней все заклинания, которые только могут помочь. Я вижу возле нее добрых дис, но они еще слишком слабы — весна еще впереди. Дисы сказали, что если она не очнется сейчас, то не доживет до рассвета.
Поднявшись, Хродмар вошел вслед за женщиной в покой и подошел к лежанке.
— Одна диса стояла вот здесь, в изголовье, а другая вон там! — Хрефна показала на другой конец лежанки. — Это означает, что у нее две дороги — и к смерти, и к жизни. Лучше было бы, если бы обе дисы стояли в головах, но если бы обе были в ногах, это было бы гораздо хуже! Они сказали, что она потеряла слишком много сил, когда шла через Ничто. Огонь ее сердца почти весь выгорел. Если он не сумеет разгореться вновь, она погибнет.
Хродмар пытался слушать ее, но не мог сосредоточиться: бледное, неподвижное лицо Ингвильды не
