конунгу, что пришел еще один сумасшедший квитт.
— Но без девушки! — со смехом добавил другой. А третий, серьезный, сказал:
— Не смейтесь, он и правда безумный. Или слепой. Посмотрите, какие у него глаза. Похоже, он нас не видит.
— Не слышит и не понимает! — подхватил смешливый голос. — Теперь понятно, почему эта война дается нам так легко. Нас обманули — вместо достойных противников подсунули каких-то… Должно быть, квитты зимой впадают в спячку, как лягушки!
Ворота тем временем раскрылись, чьи-то руки взяли Вильмунда за плечи и провели за створки. Его копье выскользнуло из руки и пропало, утянутое туманом, но Вильмунд не противился, будучи полностью сбит с толку. Густой, вязкий туман заполнил его голову, глушил и путал мысли. Вильмунд не понимал, что с ним происходит. Если он ослеп, то почему видит ворота? И где старуха? Эти туманные тролли говорят, что он один…
— Вот он! Погляди на него, Хродмар ярл! — сказал тот, веселый голос. — Ты у нас лучше всех знаешь квиттов. Может, тебе и этот безумец тоже знаком?
Хродмар ярл! Это имя отозвалось в уме Вильмунда каким-то странным звоном, пробилось сквозь туман, напомнило о чем-то очень важном… Он напрягся изо всех сил, стараясь сбросить эти оковы… И вдруг в тумане проступило светлое окно, и в этом окне появился человек, которого Вильмунд не спутал бы ни с каким другим и очень давно мечтал увидеть: Хродмар сын Кари из Аскефьорда.
— Вильмунд! — изумленно воскликнул Хродмар. — Вильмунд сын Стюрмира!
Он не верил своим глазам. Но Вильмунд, точно такой же, каким он запомнил его с того знаменательного дня Середины Лета, стоял перед ним, не сводя с его лица изумленных глаз. Он выглядел потрясенным и растерянным. Хродмар удивился: он что, не знал, куда шел? Человек, в дом к которому среди ночи врываются враги и поднимают его с постели, и то приходит в себя быстрее. Казалось, Вильмунд не больше самого Хродмара был готов к этой встрече. Он был похож на человека, который заснул у себя дома, а проснулся в каком-то совсем чужом и незнакомом месте и никак не может взять в толк, проснулся он или все же продолжает спать.
— Откуда ты взялся? — выговорил Хродмар.
— Это ты откуда взялся? — еле шевеля губами, ответил Вильмунд.
От его прежней дерзкой заносчивости не осталось и следа, он выглядел скорее жалко и не вызывал в душе Хродмара прежней враждебности.
— Я? — От изумления Хродмар вел себя не совсем так, как пристало бы ярлу, и сам на себя разозлился: они походили на двух мальчишек, случайно столкнувшихся в кладовке над запретным горшком сметаны. — Я пришел в твою землю с красным щитом, и тебе давно пора было узнать об этом! — взяв себя в руки, жестко сказал он. — И я рад, что ты, Вильмунд сын Стюрмира, наконец вспомнил о нашем уговоре.
— Уговоре?
— Ну да. Я говорю о нашем поединке. Ты еще не забыл, что мы пообещали богам в день Середины Лета? Спроси у амулета, который носишь на груди!
— Поединка?
Вильмунд помнил об этом, но не мог побороть проклятой растерянности. Он смутно ощущал, что вокруг него широкий двор, полный людей, до него долетали отзвуки их речей, движения, дыхания, но ясно он видел и слышал одного Хродмара. Вильмунд решил бы, что это сон, но никогда раньше он не осознавал во сне, что спит.
— Конечно! — воскликнул Хродмар. Он понимал, что здесь что-то не так, и старался объяснить все не только противнику, но и себе самому. — Где твои люди, хотел бы я знать?
— Какие люди? — Вильмунд сморщил лоб, не в силах вспомнить вообще никаких людей. — Здесь была старуха… Рюнки. Она привела меня.
— Какая старуха? — Хродмар посмотрел на кого-то за его спиной.
Близнецы Сёльви и Слагви переглянулись и пожали плечами:
— Он был один! С ним не было ни единого человека. Разве что в лесу, но до леса далеко.
— Меня привела старуха, — повторил Вильмунд, с усилием потирая лоб.
Как он повстречал старуху и что с ним было до этой встречи — он не помнил, как будто чья-то злая рука оторвала и выбросила прочь ткань его прежней жизни, оставив узкий, ни на что не годный лоскуток.
— Она тебе привиделась! — уверенно ответил Сёльви, но Вильмунд его не услышал и не узнал обладателя серьезного голоса, встретившего его у ворот.
— Странные все-таки люди эти квитты! — весело подхватил Слагви. — Один приходит с девушкой, другой — со старухой. Но настоящая девушка гораздо лучше, чем воображаемая старуха, не правда ли, Хродмар ярл?
— Приветствую тебя, Вильмунд конунг, хотя мне не думается, что этот день так уж для тебя удачен!
Из-за спины Хродмара вышел Оддбранд Наследство. Хирдману Фрейвида Огниво нечего делать среди фьяллей, но Вильмунд не сообразил этого и потому не удивился. Весь мир утратил прежние черты.
— Что за старуха тебя привела? — спросил Оддбранд, глядя в туманно-растерянные глаза Вильмунда. — Соберись с мыслями и расскажи мне толком.
— Ее звали Рюнки, — беспомощно ответил Вильмунд, совершенно неспособный собраться с мыслями, которых у него вовсе не было. — У нее были другие имена, но я их не запомнил. Она была вся морщинистая. Я… — Он снова потер лоб, словно надеялся протереть светлое окошко, и растерянно признался: — Я ничего не знаю.
— Он совсем плох! — Оддбранд перевел взгляд на Хродмара. Сумасшедший Квитт вовсе не выглядел удивленным. — Сдается мне, что он видел фюльгью*. Ты знаешь, Хродмар ярл, что дух-двойник часто принимает образ женщины.
— Но он является перед самой смертью!
— Да. — Оддбранд спокойно кивнул. — А также на человека нападает слепота. Помнишь, что рассказывают про конунга Эрвальда Серебряную Шишку? Впрочем, ты можешь этого не знать, это же квиттингский конунг. Так вот, он ехал на битву, в которой его убили, и спросил у своих людей, где они находятся. А они как раз проезжали мимо Тюрсхейма. Ты бывал на Остром мысу и знаешь — Тюрс-хейм трудно не заметить. Так что его люди поняли, что обратно он поедет не в седле, а на щите. Все пали духом и проиграли битву. Но это тебе уже не любопытно. Посмотри на него — он едва соображает, где находится. Скорее даже совсем не соображает.
Хродмар посмотрел на Вильмунда. Много месяцев он ждал этой встречи, боялся упрека в трусости и нарушении слова, надеялся достойно ответить на вызов. Но теперь он чувствовал растерянность — Вильмунд едва ли был пригоден для битвы, о которой не стыдно будет потом рассказать.
— Но ведь дух-двойник является человеку перед смертью! — повторил Хродмар. — Значит, ему пора умереть? Почему же фюльгья сама привела его сюда?
— Значит, она хотела, чтобы он умер от твоей руки, Хродмар ярл, раз все равно пришел его срок! — сказал позади них голос Торбранда конунга.
Обернувшись, Хродмар увидел конунга в дверях хозяйского дома; тот стоял там уже давно и почти все слышал. Вильмунд почему-то тоже его увидел, и теперь на дворе усадьбы Можжевельник, полном людей, перед его глазами были три человека: Торбранд конунг, Хродмар и Оддбранд. Как три брата-бога: Один, Вили, Be. Сила, Воля, Знание. Союз, способный перевернуть мир и создать его заново.
— Ведь ты еще осенью просился поехать на поединок с ним? — продолжал Торбранд, обращаясь к Хродмару. — А я пообещал, что он достанется тебе и никому другому. Как видно, Один услышал нас и сделал так, чтобы я мог исполнить мое обещание. Срок вашего поединка настал.
— Но он… — Хродмар в нерешительности посмотрел снова на Вильмунда, — он же ничего не соображает. Как я буду с ним биться? В прошлый раз мы отложили поединок, потому что я сам после болезни едва держался на ногах. А теперь поединок с ним не принесет мне чести. Я не стану биться с
