Отец Ратей снова кивнул, как будто услышал.
— Я доволен твоей жертвой! — продолжал Один. — Давно я не получал сыновей конунга, и кровь его была сладка мне и Девам Битв. Я пошлю их на помощь тебе. Они укроют щитами тебя и твоих людей, а мечи их будут без пощады сносить головы квиттам. Я дам тебе достойное оружие для начала битвы.
В руке Отца Павших вдруг оказалось копье. Его длинный треугольный наконечник светился голубоватым светом, а на древке сплетались руны девяти миров, как на посохе колдуна.
— Око твое отныне и будет принадлежать твоему роду! — сказал Властелин. — Оно принесет тебе победу в любой битве, но на него наложено заклятье. Его не должно направлять на то, из чего была сделана цепь Глейпнир. Это заклятье добавил мой сын Тюр, чтобы его племя имело хоть какую-то надежду на спасение. Покажи, Торбранд сын Тородда, достаточно ли ты мудр и сведущ, чтобы владеть моим копьем! Отец Богов усмехнулся в густую белую бороду, а по спине Торбранда пробежал озноб. Всякого, кто состязается с Одином в мудрости, ждет смерть, поскольку поражение неизбежно. Велик же будет его позор, если он не сумеет ответить на вопрос! И не видать ему тогда милости Отца Побед и чудесного копья, и любые жертвы будут напрасны.
— Перечисли, из чего была выкована цепь, из-за которой мой сын Тюр лишился руки? — предложил Один, пряча в бороду усмешку.
Теряясь от волнения, Торбранд с лихорадочным усилием принялся вспоминать.
— Цепь Глейпнир была выкована из… из женских бород, — сначала ему вспомнилось самое диковинное и нелепое. — Из птичьей слюны, из рыбьего дыхания… Из медвежьих жил…
Властелин Битв благосклонно кивал в ответ на каждое названное диво, и Торбранд постепенно набирался уверенности. Он помнил, что волшебная цепь была составлена из шести сутей. Четыре он назвал. Еще что-то было связано с Фрейей, он еще думал в детстве, что это она дала… шум кошачьих шагов! И потому кошки бегают неслышно…
— И что же было последним? — спросил Один.
— Последним… — Торбранд лихорадочно пытался собрать в кучу и удержать в голове все уже названное, отыскать хоть на дне морском шестую суть, но она ускользала, не давалась. Это что-то огромное, несокрушимое, то самое, что придало цепи прочность, когда остальные, части сделали ее обманчиво легкой и мягкой…
Повелитель Битв насмешливо улыбался, как будто дразнил Торбранда скрытой частью мудрости, которая ему не давалась. О, сам-то Властелин знает все, он, отдавший в залог свой глаз! Глаз… источник Мимира… великаны… горы…
— Корни гор! — с облегчением выдохнул Тор-бранд, и у него было такое чувство, как будто он чудом удержался на краю пропасти.
Властелин Битз снова улыбнулся:
— Ты почти так же мудр, как и храбр, Торбранд сын Тородда! И в награду я дам тебе еще один совет. Он касается того, что лежит у тебя в изголовье.
Торбранд вспомнил золотого дракона, и Властелин кивнул.
— Это обручье — немалое сокровище. Но в нем таится Сила, а значит, оно — оружие. А оружием нужно уметь владеть. Я советую тебе хранить это обручье, но не надевать его. Никому не дари его и не давай, пока не настанет крайняя необходимость. Расстанься с ним только тогда, когда тебе будет казаться, что ты купил в обмен на это обручье целый мир. И что-то говорит мне, что ты отдашь его женщине…
В голосе Отца Павших звучала насмешка, но тут же он снова стал серьезен к суров.
— Я вижу, ты достоин владеть моим копьем! — сказал он. — Бейся же им так, чтобы сам Браги* почел твои подвиги достойными песен! Пусть твой сын гордится тобой!
— Сын? — Торбранд вскинул голову, в незольном изумлении глянул в глаз Властелина, но тот сам отбросил человеческий взгляд.
Какой сын? Когда, от какой матери он родится, каким будет? Узнать это сейчас было важнее самой победы.
Но Властелин больше не прибавил ни слова. Когда Торбранд поднял глаза, старика в сером плаще уже не было рядом с ним. Только копье лежало на медвежьей шкуре возле лежанки, и его длинный треугольный наконечник поблескивал в полутьме покоя таинственным голубоватым светом.
— Они будут здесь не позднее завтрашнего утра!-возбужденно рассказывал Хродмар Удачливый.
На длинной шерсти его медвежьей накидки повисли прозрачные капли первого весеннего дождя, светлые волосы намокли и липли ко лбу, под глазами темнели тени, на бледном лице мелкие рубцы отчетливо розовели и были более заметны, чем обычно. Но несмотря на все эти признаки усталости, Хродмар был воодушевлен ожиданием близкой битвы и сделался непривычно разговорчив. Едва шагнув через порог гридницы, он пересказывал свои новости уже в третий раз, начав чуть ли не в воротах:
— Мы видели их стоянку. Они боятся, что мы перебьем их при высадке, поэтому думают оставить свои корабли за дневной переход отсюда, возле Утиного фьорда. Я велел своим людям попробовать поджечь корабли, но не сейчас, а когда войско Стюрмира двинется сюда и отойдет от них подальше.
— Правильно! Я тоже так сделал бы! — восхитился Кольбейн ярл, и хирдманы ответили дружным гулом одобрения.
В другое время Хродмар возгордился бы, что даже Кольбейн Косматый признал его правоту, но сейчас он только порадовался, что принял и в самом деле верное решение.
— Правильно. Незачем им отступать, мы перебьем их прямо здесь, — сказал Торбранд конунг. — Нет лошадки — не нужно и уздечки.
Прежде чем продолжить, Хродмар на несколько мгновений задержал взгляд на копье в руках конунга. Уже два дня Торбранд не расставался с ним ни днем, ни ночью и был прав — один вид копья Властелина подбадривал дружину и внушал несокрушимую веру в победу.
— На берегу они заранее стали разбивать стан по отрядам, — продолжал Хродмар. — Надо полагать, они собираются идти сюда от кораблей теми же дружинами, какими потом пойдут в бой.
— Очень умно! — одобрил Торбранд конунг. — Я тоже сделал бы так. Стюрмир далеко не глуп! Он умеет воевать!
Хирдманы и ярлы одобрительно закивали. Нет чести в том, чтобы победить глупого, слабого и неумелого противника. А вот об их победе над Стюрмиром будут слагать песни все скальды Морского Пути! Возбуждение Хродмара быстро передавалось всем — войско фьяллей уже не первый месяц искало и ждало этой битвы,
— На их стоянке я видел три стяга, — рассказывал Хродмар. — Самого Стюрмира, Лейрингов и Северного Квиттинга, тот, что мы уже видели.
— Ингстейн хёвдинг. — Торбранд кивнул. — И ты уверен, что там не было восточных квиттов и… и слэттов?
— Если бы там был хоть один «ворон» на полотне или на море, я бы его не пропустил![34] — Хродмар решительно мотнул головой. — Но их там не было! Стюрмир не дождался помощи от слэттов!
— Стюрмир поставил свой стяг в середине?
— Нет, справа, со стороны берега.
— Я поставлю свой стяг против его, — сказал Торбранд.
— И отец пойдет вслед за сыном! — добавил Асвальд Сутулый.
Торбранд уверенно кивнул и качнул в руке копье Властелина.
Уже к рассвету войско фьяллей было выстроено на равнине, где морской ветер еще раскачивал на ветви дуба жертву Отцу Ратей. Речь Торбранда конунга к войску была краткой.
— Один и Тор отдадут нам победу! — уверенно объявил он и показал сверкающим наконечником копья на юг, где издало своей участи невидимое за лесом войско Стюрмира конунга. — Мы сбросим квиттов в их собственное море, и пусть их там пожрет их собственный Большой Тюлень! Тор и Мйольнир! Копье Властелина поведет нас!
