Ингвильда уже не раз бывала на осенних тингах, но улыбнулась Асольву, понимая его радость. На берегу лежало множество кораблей, на воде фьорда пестрели яркими пятнами паруса вновь подходящих. Здесь собрались десятки, может быть, сотни «зверей моря» —• Коней, Быков, Волков, Вепрей, Драконов, Лебедей, Журавлей, Змеев — каких только звериных морд не было на штевнях!
— Глядите — там «Красный Волк»! — закричали хирдманы, узнавшие корабль Гримкеля Черной Бороды. — Гримкель ярл уже здесь! Должно быть, и конунг тоже здесь!
Фрейвид хёвдинг кивнул сам себе — ему было приятно, что он прибывает на тинг позже конунга, и выходит, что сам конунг ждет его. А что Стюрмир конунг ждет, он не сомневался. Кто будет лучшим помощником и соратником конунга в войне с фьял-лями, которой, видят боги, теперь не миновать?
Разглядывая корабли, Ингвильда вдруг заметила возле горловины фьорда еще один — лангскип скамей на двадцать. Голову на переднем штевне она не могла разглядеть издалека, но в глаза ей бросилось пятно паруса, сотканного красными и синими полосами. Она не могла не узнать своей собственной работы — этот самый парус она ткала почти половину зимы. На прощанье Фрейвид подарил его Виль-мунду. Хороший парус — достойный подарок даже для конунга.
— Посмотри туда, дочь моя! — Фрейвид хёвдинг обернулся к ней и указал плетью на плывущий корабль. — Если меня не подводят глаза, это твой парус, а значит, сюда плывет Вильмунд ярл. Мне помнится, он давал обещание поставить парус Ингвильды только на том корабле, который будет его собственным. Раз он сделал это, значит, корабль получен им в полное владение. А это значит, что Вильмунд ярл привез из похода много добычи и еще больше рассказов о своей доблести. Как первого — не знаю, а уж второго нам хватит на целую зиму!
Фрейвид усмехнулся, все вокруг засмеялись, и Ингвильда улыбнулась при мысли, что скоро увидится с Вильмундом. Со дня их разлуки для нее прошло так много времени, что неприятные чувства, которые он начал было у нее вызывать, изгладились из памяти, и она надеялась на самую дружескую встречу. Только воспоминание о том, что Вильмунд с Хродмаром уговорились о поединке, неприятно покалывало ее, но она надеялась, что с тех пор Вильмунд остыл и успокоился. Наверное, он и думать забыл о своей глупой полудетской любви, и больше им не за что ссориться.
Навстречу им попадалось все больше людей, каменистая тропа превратилась в широкую дорогу, от одной усадьбы было видно другую, а домики и дворики мелких торговцев, ремесленников и рыбаков, гостиные дворы стояли целыми рядами. На осенних тингах всегда проводились большие торги, и торговых кораблей виднелось еще больше, чем боевых. Ингвильда заранее радовалась скорым встречам с торговыми гостями: она не смела вслух напомнить отцу о своем приданом, но по некоторым его замечаниям догадывалась, что он намерен купить ей много обновок и украшений.
Все встречные почтительно приветствовали Фрейвида Огниво, кланялись ему и его дружине, с любопытством рассматривали Асольва и Ингвильду. Почти все землянки в Долине Тинга, расположенные рядами и вразброс, были уже покрыты яркими цветными шатрами, и издали казалось, что долина расцвела огромными цветами. Можно было подумать, что все племя квиттов собирается в эти дни на Остром мысу, чтобы еще раз убедиться, как их много, и всему Морскому Пути показать свою мощь и сплоченность. Высокая скала с ровной площадкой на вершине — Престол Закона — запирала долину с севера и знаменовала собой силу и власть квиттингских конунгов, полученную от самого Тюра.
Фрейвида хёвдинга ждала не одна, а целых четыре просторных землянки. Фрейвид посылал сюда своих людей вперед, и все помещения для него уже были готовы. В самой большой землянке, которую занимал сам Фрейвид с дружиной, было отгорожено занавесом особое помещение для женщин. Здесь разместились Ингвильда и Бломма, которую фру Альмвейг послала вместе с дочерью. Но у них не было ни единого мгновения на отдых: Фрейвида уже поджидало множество людей, надеявшихся получить от него помощь и поддержку в тяжбах.
— Приветствую тебя, Фрейвид хёвдинг, в добром здоровье! — среди общего гомона расслышала Ингвильда смутно знакомый голос. Обернувшись, она заметила Эгмунда Иволгу. На нем был новый плащ с серебряным шитьем, и он благодушно улыбался, но его хитровато-скрытные глаза не внушали доверия. — Стюрмир конунг и Гримкель ярл послали меня справиться о тебе и позвать тебя в Лейринга-горд— Конунг и его родичи рады будут видеть тебя и твоих людей.
Лейрингагордом — Двором Лейрингов — звалась большая усадьба, где обитал этот многочисленный род. Не имея на Остром мысу собственного жилья, Стюрмир конунг всегда останавливался у них. Трудно было возразить против его желания пользоваться гостеприимством жениной родни, но Фрейвида всегда задевало то, что ради встречи с конунгом он вынужден идти в гости к Лейрингам.
Пока Фрейвид отвечал на приветствие, Эгмунд быстрым взглядом окинул людей в землянке и сразу увидел Ингвильду.
— А, ты и дочь свою привез е собой! — воскликнул он. — Я думаю, конунг будет рад ее видеть. И особенно Вильмунд ярл.
Эгмунд ухмыльнулся, что, видимо, должно было означать дружелюбную улыбку, но Ингвильде вдруг стало неуютно, как будто от этого человека потянуло холодным сквозняком. И вся радость от близкой встречи с Вильмундом куда-то исчезла.
Усадьба Двор Лейрингов была велика и состояла из двух десятков разнообразных построек. Даже хозяйских домов здесь было четыре: один — самый большой и самый старый и три поменьше, по одному на каждую из ветвей рода, пошедших от трех сыновей старого Лейра. Дружинных домов тут было пять или шесть, и в случае войны Лейринги давали чуть ли не четверть ополчения всей южной части Квиттинга. Один из Лейрингов неизменно избирался в хёвдинги Южной Четверти. Сейчас это был Тюрвинд сын Бергтора, могучий и угрюмый человек, горячий в бою и молчаливый за столом. Он же считался хозяином усадьбы, хотя многочисленная родня вечно спорила с ним по поводу каждого его распоряжения. Лейринги носили заглазное прозвище Вороньё, так как постоянно бранились между собой, но против общих недругов они выступали единым строем, и это превращало их в весьма опасных противников.
Гримкель ярл сам встретил Фрейвида Огниво еще во дворе и повел в гридницу. Здесь их ждал Стюрмир конунг и все Лейринги. Конунгу было лет сорок пять, его густые пышные волосы и борода наполовину поседели, за что его в последние годы прозвали Метельным Великаном. Прозвище это он получил и за могучее сложение, и за острый взгляд блестящих голубых глаз, и за резкие черты лица, в которых читался нрав твердый и упрямый. Гнева его боялись, но Фрейвид хёвдинг не имел привычки опускать перед ним глаза. Он считал, что и с настоящим великаном можно договориться, если умело взяться за дело.
Однако сегодня Стюрмир конунг был весел и приветлив. Он оживленно и дружески встретил Фрейвида, долго хвалил красоту и наряд Ингвильды, пророчил, что на следующий тинг она уже приедет уважаемой замужней женщиной. Она смущалась и отворачивалась, не зная, что отвечать на такие пожелания. Ведь у нее уже есть жених, но как сказать конунгу о том, что это фьялль?
Гостей в усадьбе было очень много, но Фрейвиду досталось одно из самых почетных мест. Ингвильду посадили за женским столом рядом с кюной Даллой. Второй жене Стюрмира и мачехе Вильмунда шел всего лишь двадцать первый год, она была стройна, бела и миловидна, хотя и не так красива, как Ингвильда. У нее были густые сросшиеся брови, вздернутый кончик носа, а чуть-чуть раскосые большие карие глаза придавали ей загадочный и хитроватый вид. Недостаток красоты кюна Далла возмещала богатой одеждой — сейчас на ней была рубаха из блестящего шелка, красное платье с узорной каймой, головное покрывало было расшито многочисленными полосами золотой парчи. Поглядывая на хитро сплетенные золотые цепи и гривны на груди и шее кюны, Ингвильда втайне жалела ее — как она только выдерживает такую тяжесть?
Но кюна Далла расценивала ее взгляды как признак жестокой зависти и была очень довольна. Она приветливо говорила с Ингвильдой, расспрашивала о фьяллях и Большом Тюлене. Но Ингвильде неприятно было говорить об этом, и она предложила кюне послушать Фрейвида. За мужскими столами речь шла о том же.
— Я слышал, что ты, Фрейвид хёвдинг, в одиночку разбил целое войско фьяллей? — расспрашивал Стюрмир конунг. — Мне рассказывал Гримкель ярл. Он видел на берегу возле твоей усадьбы два десятка фьялленландских кораблей и среди них «Золотой Змей» самого Торбранда конунга. А теперь, как рассказывают люди, от корабля остались только золоченые рога. Сколько правды во всем этом?
