находиться! Но кюна Далла не спрашивала ее согласия на эту поездку, и Ингвильде оставалось только надеяться на доброту богинь.
В гриднице было людно: здесь сидели все Лейринги, от старухи Йорунн до двенадцатилетнего Атли, только с Середины Зимы носившего меч. Но полуседая голова Метельного Великана сразу бросалась в глаза, а его громкий возмущенный голос было слышно еще в сенях. Как видно, он опередил жену совсем ненамного и только постигал все удивительные новости.
— А! Ты откуда взялась? — рявкнул он, увидев в дверях кюну Даллу.
Он не больше ее самой обрадовался встрече, и его гнез был не слабее ее страха.
Далла была бледна и сжимала губы, стараясь сдержать дрожь. Ее лицо было замкнутым и надменным, но и конунг, и все родичи понимали, что сердце ее дрожит, как осиновый лист на ветру.
— Кто ты такая теперь, хотел бы я знать! — гневно гремел Стюрмир. — Мой сын, я слышу, объявил меня мертвецом и провозгласил конунгом самого себя! Кто же ты теперь — вдова? И с чем ты приехала? Где этот новый Сигурд? Спрятался под лавку, услышав, что его мертвый отец ожил?
— Послушай, конунг! — заговорила кюна Далла, но глаза ее оставались огромными озерами страха, а голос дрожал. Если бы она знала, что ей придется так плохо, то не стала бы и затевать всего этого.
— Ты не слушаешь, что тебе говорят! — выкрикнула Йорунн, отлично понимая, что ее дочери особенно нечего сказать. — Твоя жена ни в чем перед тобой не виновата! Еще в тот день, когда Фрейвид Огниво все это задумал, она прислала сюда Гримкеля ярла, чтобы он собирал для тебя войско! Оно собрано и готово к походу! Ты можешь вести его на Фрейвида хоть завтра! И радуйся, что твоя жена вырвалась от него невредимой!
— Где мой… где Вильмунд? — переведя дух, спросил Стюрмир конунг.
— Он остался в усадьбе Овсяные Клочья, — сказала кюна Далла. — Он заболел.
Стюрмир презрительно хмыкнул, но его глаза смотрели на жену так сурово, что она не переставала дрожать. Вдруг конунг заметил Ингвильду. Он слегка переменился в лице, как будто не верил глазам, а потом снова перевел взгляд на жену.
— Зачем она здесь? — спросил конунг, кивнув на Ингвильду.
— Твой сын… я отговорила его родниться с Фрейвидом, — поспешно сказала кюна Далла. — Он отказался от обрученья с ней. Он хотел передать ее руку моему родичу Аслану…
Аслак Облако разинул рот от удивления — ничего подобного никому из Лейрингов и в голову не приходило.
— А где, наконец, сам Фрейвид? — снова спросил Стюрмир.
— Собирает войско западного побережья, — уже смелее ответила кюна Далла. Она все еще чувствовала себя стоящей на тонкой кромке льда и торопилась перевести гнев мужа на другого виновника. — Он уехал сразу после Середины Зимы. Что-то его долго нету! Наверное, он узнал о твоем возвращении и не спешит ехать сюда! Но я привезла тебе его дочь, и теперь ты…
— Да, теперь я могу разговаривать с ним, не опасаясь, что он попытается довести свое грязное дело до конца! — резко ответил Стюрмир конунг. — И ты хорошо сделала, жена, что привезла ее! Ты могла бы додуматься сделать и кое-что еще! Я узнал ваши новости от сына Хельги хёвдинга, который нашел меня в Эльвенэсе! Почему Хельги хёвдинг один догадался предупредить меня о том, что я уже не конунг в своих владениях? Почему не ты, моя жена, почему не твои родичи, которым я доверял? Вы хотели нажраться до отвала на моих поминках, а потом править в моей стране! А как не вышло, так вы разинули ваши вороньи клювы на наследство Фрейвида! Да, все добро Фрейвида скоро станет его наследством, а его наследница — она одна! И ты, Облако, уже вообразил себя богачом! Не думайте, что вашего конунга так легко одолеть и обмануть! Я не глупее вас! Хильмир конунг предлагал мне жениться на его дочери. Пожалуй, я зря не согласился! Но еще не поздно передумать! Так что вы поразмыслите, род Жадной Вороны. Насколько хорошо вы поможете мне разобраться с Фрейвидом, настолько прочно эта женщина останется на месте моей жены!
— Ты хочешь отказаться от жены? — возмущенно воскликнула Йорунн. — Ты сам не знаешь, что говоришь! Да разве у тебя есть более надежные люди, чем Лейринги! С кем ты останешься, если поссоришься с нами?
— Хильмир конунг дает мне пять тысяч войска на лучших кораблях! Слэттенланд велик, и слэттам требуется время на сбор войска, но я зерю слову Хильмира! Хельги хёвдинг тоже доказал мне свою преданность. Он действовал в то время, как вы каркали над моим мнимым трупом!
— Ты хочешь поссориться с нами! — угрожающе сузив глаза, сказала Йорунн.
— Я хочу, чтобы вы одумались! — сурово ответил ей Стюрмир. — Я верен моим друзьям и страшен для моих врагов! Я все сказал вам. Вашу преданность мне вы должны теперь доказать делом.
Тогда твоя дочь останется моей женой, а дочь Фрейвида со всем ее наследством, быть может, еще получит Аслан. А пока я пойду к Адильсу Справедливому в Железный Пирог и ее забираю с собой. Эту награду вам еще предстоит завоевать. Кто слышал, тот понял!
На другое же утро Стюрмир конунг собрал тинг. Народу сошлось почти столько же, сколько и осенью, только женщин почти не было, а мужчины были суровы и немногословны. Почти все хёльды с дружинами покинули дома, собираясь в поход, и были рады, что на фьяллей их поведет сам Метельный Великан, заручившийся поддержкой сильного конунга слэттов. Немало было на Остром мысу и беженцев с севера, чьи дома и земли уже были захвачены фьяллями. Широкой волной северяне растекались по всему Квиттингу, умоляя о пристанище и усиливая своими рассказами общее смятение.
— Конунг слэттов Хильмир пообещал дать мне пять тысяч войска и достаточное число боевых кораблей! — громко говорил Стюрмир конунг с вершины Престола Закона. — Я остаюсь вашим конунгом, и если богам это неугодно, пусть Тор ударит меня огненным молотом прямо на этом месте!
Тысячи голов дружно поднялись к серому зимнему небу, но огненный смерч Мйольнира не прорезал тучи и не пал на голову Стюрмира. Значит, боги по-прежнему считали его конунгом квиттов.
— Фрейвида хёвдинга, который предательски пытался отнять у меня престол и править от имени моего сына, я объявляю своим врагом! — гневно продолжал Стюрмир конунг. — Всем, кто поддержал его, следует как можно скорее явиться ко мне к принести новые клятвы верности. Тогда я прощу всех, кто был обманут Фрейвидом. Я разрываю обручение его дочери Ингвильды с моим сыном Вильмундом, провозглашенное с этой скалы на осеннем тинге. Фрейвид не может зваться моим родичем до тех пор, пока сам не явится ко мне и не положит голову мне на колени. Его дочь останется у меня в залог его повиновения.
Ингвильда стояла здесь же, на второй ступени Престола Конунга. Видя под собой это море голов, она дрожала от пронзительного морского ветра, но страх и тревога в ней перегорели за последние дни, и сейчас душу ее заполняло тупое равнодушие. Рухнул весь ее прежний мир — почет и уважение, окружавшее ее отца и ее саму, согласие и добрые надежды. Теперь она была былинкой на ветру, беззащитной и одинокой.
Стюрмир конунг спустился с верхней площадки и подошел к Ингвильде. Оддбранд у нее за спиной напрягся, не зная, чего ждать от конунга, но готовый с оружием защищать свою госпожу даже от него. Стюрмир вынул нож, и Оддбранд незаметно положил руку на рукоять меча. Как он его достанет, не успеет уследить даже самый быстрый человеческий взор.
Конунг протянул руку к голове Ингвильды и приподнял тонкую косичку, заплетенную над ее правым виском в тот вечер, когда состоялось обручение. Не глянув даже в лицо девушке, словно держал в руке всего лишь ветку березы, Стюрмир отрезал косичку и поднял в вытянутой руке.
— Ты, Хёгни Черника, отвезешь это Фрейвиду Огниво! — приказал Стюрмир, найдя в толпе одного из своих гестов. — Передай ему мой приказ немедленно явиться сюда со всем войском, которое он успел собрать. Передай, что если он вздумает упорствовать, то следующим моим подарком будет нэ прядь волос, а голова его единственной дочери.
На огромном поле тинга стояла тишина. Тысячная толпа молчала, не потрясая оружием в знак согласия, но и не противореча конунгу. Ингвильда услышала, как Оддбранд у нее за спиной перевел дух. А лицо Стюрмира выглядело ожесточенным и решительным, и Ингвильда не сомневалась, что в случае надобности он выполнит свою угрозу. И избавление от сговора было единственным, что она сейчас могла
