тщательно охраняемых тайн колониальных властей. Вернее сказать, раньше были тайной. Наверное, утечка информации и породила слухи во множестве. Я имею в виду слухи о карте Космострады. Карта Джорджи была практически такая же, как у Винни, но поэма про путешествие не сходилась с той, которую знала Винни. Каждая поэма говорила о различных путях к одной и той же цели: Космостраде красного предела. Ни одна из этих карт сейчас не годилась.
Почти с самого начала на экспедицию Волошина обрушились какие-то несчастья. Через две недели после ее начала лобовое столкновение на Космостраде убило четверых из девяти членов экспедиции, причем погибли и две машины. Тем не менее, экспедиция продолжалась. У них не было выхода – они находились на обратной стороне неизвестного портала. Следуя поэме Джорджи, они проделали весь путь по ответвлению Ориона и почти доехали до галактической опоясывающей трассы, когда неправильное прочтение галактической поэмы Джорджи заставило их свернуть направо, хотя нужно было поступить совсем наоборот. После этого они слепо блуждали, проскакивая один неизвестный портал за другим. Пятый их товарищ умер от неизвестной инфекции через год и два месяца после начала путешествия. Шестого унесло потоком воды при внезапном наводнении, когда они разбили лагерь на необитаемой планете. Джорджи и Волошины устало двинулись дальше, чтобы найти дорогу домой, прихватив только одну машину. Они пересекали лабиринт за лабиринтом, чтобы встретить все мыслимые виды планет и их обитателей. Некоторые расы были вполне дружелюбны, другие безразличны к ним. Некоторые были откровенно враждебны. Они ухитрялись найти вполне подходящую пищу, хотя она была редкостью. Невзирая на катастрофу, экспедиция смогла накопить поразительные научные данные, и Юрий и Зоя продолжали работу. Они говорили, что открыли огромные лабиринты планет, похожих на Землю, все они не были населены. Их они постарались проанализировать, занести все данные в картотеки, внести в каталог. Кроме того, они старательно составляли и каталоги планет, не похожих на Землю, но представляющих какой- нибудь интерес. Зоя, квалифицированный физик и астроном, делала частые замеры местных галактик, стараясь определить класс и спектр звезд и всего такого прочего. Юрий, физик-теоретик, был специалистом по Космостраде и связанным с ней чудесам, он старался снимать показания приборов, связанных с цилиндрами, обращал внимание на разнообразие Космострады в различном планетарном окружении – мосты, пандусы, эстакады и прочее. Они упрямо продолжали работу, иногда оставаясь неделями без еды. В цивилизованном лабиринте они могли раздобыть синтетический белок, который можно было изготовить по заказу по определенной формуле. Это страшно гадостная штука, если туда не добавлять специальных ароматизаторов, а чаще всего таких ароматизаторов не было. В полевых условиях им приходилось самим добывать себе пищу, они пробовали ее на свой страх и риск, несколько раз едва не отравившись в процессе. Серьезные болезни несколько раз нападали на Волошиных за время их путешествия, но они выжили. Цинга стала постоянным их спутником, когда запасы стали подходить к концу.
– Мои десны кровоточат каждый раз, когда я их чищу, – пожаловалась Зоя, – я имею в виду, когда представляется возможность их почистить, – добавила она сардонически. – К сожалению, мучения длительного путешествия вынуждают иногда пренебрегать личной гигиеной.
– Съешьте еще яблоко, доктор Волошина, – предложил Шон, запуская руку в бочку, – они хорошо помогут от ваших хвороб.
– Большое спасибо, я и так съела уже три. Берегите их, ради бога!
Юрий оглядел заполненный людьми трейлер, восхищаясь баррикадами ящиков, заполненных продуктами питания.
– У вас тут, кажется, есть все мыслимое и немыслимое, – сказал он.
Он повернулся к своей спутнице жизни с сокрушенным выражением лица:
– Нам бы надо было взять с собой что-нибудь подобное. Надо же, как просто – трейлер! Почему мы об этом не подумали?
Выражение ее лица было весьма ироничным.
– Тогда наши связи с рабочими массами весьма сильно порвались бы. Юрий, нам просто не пришло бы в голову подумать о трейлере!
Юрий саркастически крякнул, потом хохотнул.
– Наверное, ты права, нам бы и в голову не пришло такое придумать.
– Кстати, пожалуйста, зовите меня все Зоя. Если тут будут два доктора Волошиных, обязательно возникнет путаница.
– Отлично, Зоя, – сказал Шон.
Я все еще таращился на нее, сравнивая образ семнадцатилетней Зои с тем лицом, которое я видел теперь. Сравнение было вполне в пользу сегодняшнего дня. Она прекрасно сохранилась. Лечение от старения задержало ее организм где-то около тридцати восьми лет, ну, может быть, сорока – в плохой день. Может быть, мучения экспедиции добавили ей несколько лет. В волосах было несколько седых прядей, несколько морщинок, больше от характера, нежели из-за лет, прочертили ее лицо – но в остальном она была столь же хороша собою, как и тогда, когда мы с ней встречались. Красота ее была в широких славянских чертах: широко расставленные карие глаза, маленький и аккуратный нос, щедрый рот с губами цвета спелой сливы, хорошо очерченный чуть раздвоенный подбородок, который придавал ей силу характера, но не делал ее лицо грубым. Глаза ее были поразительно умны. Это была ее выдающаяся черта. Взгляд ее, по большей части, был всегда проницательный и острый, она словно пыталась проникнуть под поверхность любого явления, чтобы обнаружить там ядро смысла. Остальное, по ее мнению, не стоило внимания. В лице ее играло живое чувство юмора, такого юмора, который любит шутки, высказанные со смертельно серьезным лицом.
Фигура ее тоже великолепно сохранилась. У нее все еще были роскошные груди.
Она почувствовала на себе мой взгляд и повернулась, чтобы посмотреть на меня.
– Я что, похожа на привидение?
– Очень симпатичное привидение, – сказал я, – ты ни на йоту не изменилась.
Улыбка стала шире, хотя она и смутилась.
– Ты очень добрый человек. Я знаю, что выгляжу страшно, как пугало.
Она провела рукой по спутанным волосам.
– Юрий стриг меня, как овцу, а потом отказался позволить мне подрезать ему волосы.
– Я увидел, каким будет результат, – объяснил Юрий. – Кроме того, мои волосы отрастают до определенного уровня, а потом останавливаются.
Он потрогал свои неаккуратные бакенбарды и бороду.
– Вот борода, однако, растет, как капуста.
– Никто из вас совсем не выглядит страшно, – сказал я. – Похоже, что сквозь ваши перипетии вы прошли поразительно хорошо.
– Ты тоже совсем не изменился, Джейк, – сказала Зоя. – Я помню тебя как одного из самых очаровательных людей, которых я когда-либо встречала, ты неповторим в своем роде, и я понимаю теперь, что моя память была достаточно точной.
– Спасибо, – сказал я, – хотя я должен тебя предупредить, что годы меня совсем не сделали мягче или глаже в общении. Обо мне говорят, что я по-прежнему громко рыгаю на государственных приемах.
Эта шутка вызвала у Волошиных куда больше смеха, чем она того заслуживала, вне сомнения, это было результатом усталости.
– А я помню твое чувство юмора, – сказала Зоя, устало усевшись на ящик маринованных огурцов. Она откинулась, рассмеялась, потом сказала: – Господи, как хорошо смеяться. Так давно с нами не происходило ничего такого, из-за чего можно было бы посмеяться... или не было людей, с которыми можно было бы посмеяться. – Она оглядела остальных. – Мы так счастливы, что мы вас нашли.
Джон сказал:
– Боюсь, что у нашего положения не так много юмористических аспектов. Можно сказать, вообще говоря, что наше положение, в некотором роде, еще хуже вашего, и вы еще можете передумать ехать дальше с нами, когда вы услышите всю нашу историю.
– Мне будет очень интересно послушать ваш рассказ, – сказал Юрий. – Но мой первый вопрос один-единственный: что это за странная машина вон там?
Он показал на шевроле Карла.
– Это история, которую мне самому интересно было бы услышать, – сказал я, бросая на Карла
