Но я молчу – и гнев растет.
– Блейк, по-моему, – сказал он, улыбаясь, – хотя можно и поправить вторую строку так, чтобы она читалась: «Побил его – и злость прошла».
– Или, – вмешался Роланд, – так: «Я дал леща ему – и злость прошла».
Это вызвало у всех хохот, и настроение улучшилось.
Красивым, драматическим голосом Шон произнес:
Я прибыл, переплыв моря лихие.
В святое место Византии.
– Йетс, – сказал он, раскупорив еще одну бутылку пива.
Джон сардонически на него уставился.
– Это было сказано к чему-то или просто так?
– Нет, – ответил Шон, – просто так, но когда кто-нибудь начинает цитировать проклятых английских поэтов, мне кажется, я должен утвердить свое национальное достоинство.
– Есть предрассудки и вражда, которые никогда не умирают, – сказал Роланд.
– Не может быть, чтобы ты так серьезно относился к Вильяму Блейку, – сказал Джон Шону.
– Ну разумеется, нет, но мы, ирландцы, никогда не забываем.
– Даже со времен Воссоединения? – спросил Роланд.
– Ага, много хорошего принесло нам тут Воссоединение. Я никогда снова не пройдусь по улицам Дерри.
– Почему ты эмигрировал?
– А почему любой ирландец покидает старые места? Чтобы найти работу, так ее и разэтак.
Я сказал:
– Может быть, та строка о Византии вполне кстати. Это место совсем не отвечает моим представлениям о священном городе, но это определенно место с изрядной долей величия, и мы столько проехали, чтобы сюда добраться.
– Священный град «дорожных жуков», – распевно сказал Шон, – форменная Мекка машин, а мы тут останемся навеки, поскольку предали род человеческий. Кошмарное место, не хочется тут быть.
– Может быть, – ответил я, – но я с тобой не согласен. Мне, конечно, ни на минуту не кажется, что тут мы в безопасности, но все-таки у меня такое ощущение, что единственный способ рассердить «дорожного жука» – это нарушить какое-нибудь правило дорожного движения. Насколько мне известно, мы ничего такого не сделали.
– Мы все-таки повели себя как вандалы, верно? – вставил Лайем.
– И были тому свидетели, – добавил Джон.
– Хорошо замечено. Но поскольку никто до сей поры никогда не мог повредить то, что сделали «дорожные жуки» или строители Космострады, вандализм может и не быть противозаконным, понимаете? Просто «дорожные жуки» не знают, что это такое, и они не запрограммированы с этим бороться.
– Но как мы можем быть в этом уверены? – спросил Шон. – И как мы можем со всей уверенностью утверждать, что до сих пор никто не разбил ни одного портала на мелкие кусочки?
– Юрий наш новый эксперт по вопросам Космострады, – показала на него Сьюзен.
Юрий с минуту подумал, потом сказал:
– Насколько я знаю, Джейк абсолютно прав. Любые повреждения, которые мы встречали, обязаны своим происхождением геологическим силам... я хочу сказать, повреждения Космострады. Я не могу представить себе, какая сила способна повредить портал.
– Но геологические силы на самом деле не разрушают дорогу, – вмешался я. – Разве они нарушают Космостраду? Я хочу сказать, что временами они просто делают ее непроходимой, и все.
– Верно. Теперь я слышал про такие отрезки Космострады, где порталов как бы не хватает.
– Мы на такую планету нарвались, – сказал я, – это планета, называемая Плеск в Консолидации Внешних Миров.
– Я бы очень хотел как-нибудь ее посетить.
– Если когда-нибудь это у вас получится, не подходите к воде.
– Планета с низкой массой суши?
– Угу. Части Космострады погружены в воду, а один кусок, как мне сказали, никуда не ведет вообще. Никакого портала.
– Этот отрезок погружен в воду?
– По-моему, да.
– Понятно. Очень интересно.
– Очень, – ответил я. – Море поднялось, и... что случилось тогда? Портал взорвался? Замкнулся?
– Ну что же, если машины, которые держат цилиндры в подвешенном состоянии, внезапно бы испортились... – Юрий улыбнулся и хохотнул, – по привычным представлениям, цилиндры бы упали и погрузились бы до половины ядра планеты, где они натворили бы массу страшных вещей.
– То есть, можно вычеркивать такую планету из каталога, – сказал я.
– А? Да, абсолютно. Но у меня есть своя собственная теория насчет того, что может тогда случиться.
– Мне бы очень хотелось ее услышать, но, наверное, потом. Чтобы вернуться к нашей теме, я хотел бы задать вам такой вопрос: может ли покрытие дороги быть чем-нибудь повреждено, или оно совершенно непроницаемо и неподвластно никаким известным силам? Все знают, что дорожное покрытие даже словно никогда не стирается?
– Нет, конечно, оно не такое совершенное, – ответил Юрий, – были кое-какие эксперименты...
– Результаты, конечно, засекречены, – сказала Сьюзен.
Юрий крякнул.
– Конечно. Я их видел, однако, и мне кажется, что меня никто не обязывал на эту тему держать что-либо в тайне, тем более при наших обстоятельствах. Маленькое ядерное устройство могло бы причинить изрядный вред покрытию Космострады.
– Значит, вандализм вполне возможен, – сказал Джон.
– Глупости, – презрительно ответила Сьюзен. – Кому это надо, и кто решился бы на это?
– Тут ты права, Сьюзен, – ответил Джон.
– Я оставляю вопрос и снимаю обвинение, – пошутил я, – но это возвращает нас к вопросу о том, что зеленый шар Карла сделал с барьером.
Мы все повернулись к Карлу. Лори спала в его объятиях, уронив голову ему на грудь.
Карл ухмыльнулся.
– Последние слова Лори были: «Эти люди столько болтают...»
– Давайте поболтаем еще, – сказал я. – Карл, кто построил твою машину?
– Не знаю.
– Не знаешь? Но ты же сказал...
– Я их никогда не видел. Они мне никогда не показывались, никогда не говорили мне, что они такое, кто они такие и почему они со мной все это вытворяют. Почему они меня похитили... понимаете? – Мышцы на челюстях Карла заиграли. – Понимаете, что это означает? Вас когда-нибудь похищали против вашей воли? Вы знаете, что это такое – быть смертельно перепуганным?.. – он остановился и опустил голову, зарывшись лицом в светлые кудри Лори. Лори пошевелилась, но не проснулась.
– Да, Карл, – сказал я. – Я знаю, каково это.
Карл поднял голову и смущенно посмотрел на меня.
– Ты прав. Ты-то уж точно знаешь, правда. Извини, я совсем забыл. Прости, пожалуйста.
– Ничего, все в порядке. Продолжай.
– Трудновато продолжать.
– Я знаю, но это поможет. И нам, и тебе.
