Так прошел еще час и двадцать минут.
Наконец колдунья остановилась, постояла несколько секунд, опустив голову, затем нашла глазами Юру и негромко, но внятно сказала по-русски:
– Ничего не выйдет, внук. В этой машине сидит слишком сильный дух. Это женщина. Я таких сильных никогда не встречала и даже не слышала, что такие бывают. Мне с ней не справиться. И никому на этой земле не справиться.
Она обернулась и посмотрела на Егора:
– Твоя машина?
– Моя, бабушка.
– Не знаю, где ты такую нашел, и знать не хочу. Но будет тебе от нее большая радость и великая тоска. Все, хочу домой. Устала. А ты, Юрка, неси деньги, раз проиграл.
– Как это проиграл?! – вскричал Юра и громко затараторил по-цыгански.
– Цыц! – окоротила его старуха, что-то коротко ответила и, не оглядываясь, пошла со двора.
– Ах ты… мать! – загнул по-русски Юра, плюнул в сердцах под ноги и зло глянул на механиков. Механики беспомощно развели руками.
– Ты, Юра, не серчай, – осторожно сказал один из них, постарше. – Сам видишь, какие дела. Даже бабка твоя, и та отступилась. Машина в полном порядке – голову даю на отсечение.
– Так какого же тогда… она не заводится, если в порядке?! – чуть ли не заплакал цыган.
Пожилой механик молча пожал плечами и полез в нагрудный карман за 'Примой'.
Ровно в двенадцать часов пятнадцать минут Юра принес пять тысяч долларов. Механики было попробовали потребовать плату за зря потерянный день, но донельзя обозленный проигрышем цыган заявил, что не даст ни копейки тем, кто не умеет сделать самую простую работу. Механики обиделись и высказались в том смысле, что пусть теперь он, Юра, ищет себе при нужде других мастеров, а они больше ни за какие коврижки не возьмутся за ремонт любой Юриной машины, пусть хоть на коленях упрашивает. Уже почти вспыхнула серьезная ссора, но тут вмешался Егор. Он дал механикам сто долларов на троих, извинился за причиненное беспокойство и вежливо спровадил со двора. Механики ушли довольные, следом, ругаясь сквозь зубы разными цыганскими словами, ушел, не попрощавшись, Юра с дружками- соплеменниками, и у машины остались Егор, Володька Четвертаков, Король и братья-близнецы.
– Вот и нажил я себе врага, – констатировал Егор. – Ну и хрен с ним – никто его биться об заклад силком не тащил, – и добавил, лихо хлопнув по ладони пачкой 'зеленых': – Так что там насчет двух ящиков пива и рыбки?
Глава 12
Проснулся Егор поздним утром. Точнее, даже не утром, а днем, в начале первого. Припомнил вчерашнее, покосился на кучу пустых пивных бутылок под столом и поморщился, ощутив привычное тягучее похмелье.
Пивом они вчера, разумеется, не ограничились…
Из соседней комнаты слышался неровный храп Короля. Вовка же Четвертаков, как всегда, спал совершенно бесшумно на раскладном кресле-кровати – Егору с дивана была отлично видна его черная, с обильной проседью шевелюра.
Хотелось опохмелиться.
Егор с трудом поднялся, натянул валявшиеся рядом с диваном трусы (по давней привычке он спал голым) и оглядел поле битвы под названием стол.
Полбутылки водки обнаружилось быстро.
Егор нашел относительно чистый стакан, взял бутылку и задумался.
Опохмелиться, конечно, хотелось. Но, во-первых, хотелось как-то вяло, а во-вторых, он прекрасно знал, чем все это кончится, учитывая выигранные вчера пять тысяч долларов.
– О чем задумался, детина?
Егор вздрогнул и чуть не выронил бутылку. С раскладного кресла-кровати на него с осуждающим интересом смотрел проснувшийся друг Володька.
Сам Володька Четвертаков, как и любой нормальный мужчина, выпить любил и при случае мог даже изрядно надраться, но никогда не опохмелялся и всячески ругал за эту дурную привычку Егора все годы их дружбы.
– Да вот думаю, похмеляться или нет, – признался застигнутый на месте преступления Егор.
– И к чему же привели твои раздумья?
– Пожалуй, не буду, – Егор нерешительно поставил бутылку на стол.
– Да ты не стесняйся, – Володька сел на кровати и принялся натягивать джинсы. – Это мне на работу неплохо бы сходить, а ты человек вольный. Тем более с деньгами. Деньги, кстати, советую дома не держать, потому как Юра или его дружки, не ровен час, захотят вернуть утраченное.
– А где же мне их держать? – искренне удивился Егор.
– В банк положи, – раздался хриплый с перепою баритон Короля из соседней комнаты.
– С добрым утром! – весело сказал Володька.
– В банк… – Егор с сомнением почесал в затылке и огляделся в поисках штанов. – Не люблю я все эти банки-шманки. Сколько их уже лопнуло… То ли дело наличные!
– Ну и дурак, – в дверях появился Король. – Времена изменились, и это необходимо понимать.
– А в какой? Сбербанк я не люблю – там вечно очередь и тетки за окошком какие-то… как будто до сих пор советская власть на дворе.
– В 'Банк Москвы' положи, – посоветовал Король. – У нас есть их филиал на Горького. Там тебе все быстро и вежливо покажут и расскажут. В нашей стране, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным, но в данном случае это надежнее, чем держать деньги дома. Тем более тебе. У тебя даже собаки нет, а уж дверь твою в дом открыть – раз плюнуть… – Он внимательно посмотрел на стол и неуверенно спросил: – А что, старик, похмелиться у нас не осталось?
Когда Егор проводил гостей и убрал в комнате, время уже приближалось к трем часам. Напившись крепкого чаю и съев кусок хлеба с маслом и колбасой (вчера ночью, слава богу, догадались купить не только пиво и водку, но и кое-какую закуску), он почувствовал себя гораздо лучше. Особенно согревало душу то, что удержался и, даже несмотря на уговоры Короля, похмеляться не стал. Закурив, пересчитал деньги. Пять тысяч долларов без малого. Такой суммы Егор Хорунжий не держал в руках ни разу за всю свою жизнь. 'Поставлю наконец-то телефон, – решил он. – А пока… Наверное, Король прав, и деньги действительно стоит положить в банк. Да, удачно все получилось. Только вот Анюта…' Егор вдруг понял, отчего его не особенно радует неожиданный выигрыш, – получается, что он наварил деньги на ссоре с собственным автомобилем. Ссора с собственным автомобилем.
Звучит как бред сумасшедшего. И тем не менее это так. Он действительно поссорился с собственным автомобилем. Только автомобиль уж больно необычный и вообще неизвестно, автомобиль ли это. А если не автомобиль, тогда кто? Или что? Старая цыганка вчера сказала, что в машине сидит какой-то очень сильный дух, причем женского рода. Допустим, насчет женского рода он и сам догадался, а вот насчет духа… В духов Егор не верил. Точнее, никогда особенно не задумывался, верит он в них или нет. Что уж говорить о духах, когда даже с богом у него были очень неопределенные отношения. Крещен-то он был еще в младенчестве, но в церковь заходил крайне редко, из Библии читал только Евангелие (да и то не полностью), а нательный крест носил не по вере, а, скорее, по извечной казачьей традиции. Как бы то ни было, но при мысли о том, что Анюта его покинула, Егору становилось как-то скучно и даже тоскливо. 'Будет тебе от нее большая радость и великая тоска', – припомнил он вчерашние слова цыганки и, прихватив деньги и паспорт, вышел во двор.
Внешне в машине ничего не изменилось. Такая же новенькая и умытая, она стояла посреди двора, как показалось Егору, в насмешливом ожидании.
Ладно, блин с горохом, подумал он. Попробуем еще разок.
Попытка не удалась.
