Антигона разжались. Он отпустил ногу и обреченно потащился за Иркой. Когда они уходили, Арей набрался сил уже настолько, что лежащий на земле меч медленно, рывками подползал к его ладони.
Отойдя шагов на двадцать, Ирка остановилась. Она внезапно поняла, что никуда идти не нужно. Да и куда теперь спешить? Ее жизнь закончена. Задание провалено. Копье и шлем почти утрачены. Два-три штриха, и все.
Ирка уже очерчивала наконечником копья круг для телепортации, когда кикимор хлопнул себя по лбу.
— Ой, булаву забыл! Не оставлять же! — охнул он и ненадолго отбежал.
Ирка едва заметила его отсутствие. Она ощущала себе обреченной. Она смотрела на свои ноги и думала, что вскоре они станут мертвыми. Будут лежать на коляске, а Бабаня станет укладывать их, точно два синих бревна. Что ж, лучше так, чем копьем срывать дарх с раненого. Через свою жизнь перешагнуть можно, а через подлость нет. Подлость как стеклянная гора, вершина которой в небесах, а подножье в Тартаре. Один раз начав скользить, скользишь бесконечно.
— Ну что, хозяйка? Мы в «Приют валькирий»? — бодро спросил вернувшийся Антигон.
Ирка усмехнулась. Ее существо заполнилось странной, обреченной отвагой. Теперь она не моргнув глазом шагнула бы и в доменную печь. Страх только тогда остается страхом, когда существует иллюзия спасения. Если же дорога идет дальше без развилок, то нет и страха.
— Пускай будет в «Приют», — сказала Ирка.
Когда они материализовались посреди комнаты в «Приюте валькирий», Ирка устало рухнула в гамак. Скрип гамака о деревянную балку убаюкивал ее, расслаблял. Не хотелось ни о чем думать, ничего знать.
Антигон сразу взял ведро и, прихрамывая, отправился за водой.
— Чаечку сделаем. Бубликов украдем. Чаечек с бубликами — вкусно до тошноты! — бормотал кикимор.
Скоро он вернулся и с таким рвением стал суетиться в углу, переливая воду из ведра в чайник, что Ирка испытала острое подозрение.
— А ну подойди! — велела Ирка. Антигон брякнул ведром.
— Зачем, хозяйка?
Ирка свесила с гамака ноги.
— Подойди! — повторила она властно. Антигон осторожно приблизился. Примерно
с таким же желанием подходит собака, которая сделала что-то недозволенное и справедливо опасается трепки.
— Что у тебя в кармане? — спросила Ирка, заметив, что кикимор скосил на него глаза.
— Ничего, хозяйка!
— А ну покажи!
— Хозяйка! Неужели вы способны шарить по карманам у своего старого бедного слуги? За все мои старания, за все гадости, что я вам сделал… Ночей не спал… то есть спал… прокисшее варенье ел…
Нос Антигона уныло зашмыгал. Понимая, что препираться он будет до бесконечности, Ирка подтащила его к себе и сунула руку ему в карман. Страшная боль обожгла ей пальцы. Пробежала по кисти и растаяла где-то в районе локтя. Стиснув зубы, Ирка выдернула из кармана у кикимора длинную сосульку.
Мгновение — и она узнала его. Да и можно ли было не узнать дарх, который она так долго разглядывала полчаса назад!
— Ты его украл, Антигон! Сказал, что идешь за булавой, а сам… Я просто идиотка! — крикнула Ирка.
Не отдавая себе отчета, что делает, она замахнулась на Антигона. Тот подставил ей свою смешную голову с такой радостной готовностью, что Ирка спохватилась. Вот уж точно — задумала наказать зайца морковью!
— Еще не поздно. Так и знай. Я верну его Арею! — твердо сказала Ирка, вставая и начиная готовиться к телепортации.
К ее удивлению, Антигон даже не попытался ей помешать. Более того, он не скрывал своего торжества.
— Возвращайте, если хотите, ужасная хозяйка! Только поздно уже! — нагло заявил он.
— Поздно?
— Нет уже эйдосов — тю-тю! Я отдал их пажу Бэтлы, а он своей госпоже! Теперь они уже у света. Можете отрубить мне голову и съесть ложкой мозги, если это не так…
— Пажу Бэтлы? Когда ты его видел?
— Когда ходил за водой. Я вызвал его, и он ждал меня тут, за деревьями, — хихикнул Антигон.
Ирка увидела, что затычка из дарха Арея вытащена, а в самом дархе нет ни единого эйдоса.
Глава 11
ГЛИНЯШКИ
Это только кажется, что за все платят деньгами. За все действительно важное платят кусочками души.
Оставшись одни в квартире у Эссиорха, Ната, Чимоданов и Мошкин скучали недолго. Ната стала рыскать в ящиках стола у Эссиорха. Чимоданов, не заморачиваясь с правами на частную собственность, принялся рыться в запчастях. Особенно ему понравилась цепь от мотоцикла. Он даже хлестнул цепью по столу, едва не задев Вихрову. Ната швырнула в Чимоданова книгой.
— Это был намек. В следующий раз кину чем-нибудь реально тяжелым, — сказала она.
Чимоданов намек понял и, сердито урча, как спешащий в могилу мертвяк, отодвинулся на безопасное расстояние. Ната продолжала возиться с ящиками. Ящиков в столе у Эссиорха было три. Два завалены все теми же скучными запчастями. В третьем Ната обнаружила заурядную с виду тетрадь с собакой на обложке. Попыталась открыть, но прозрачный белый огонь сразу охватил ей руку до локтя.
Ната отскочила, замахала рукой и, видя, что сбить огонь не удается, рванула в ванную. Позвать на помощь Мошкина, который в углу комнаты скромно листал журнальчик для домохозяек, она не догадалась. Однако огонь погас еще на пороге, когда расстояние между Натой и тетрадью увеличилось метров до трех. Ната испуганно оглядела руку. Никаких ожогов. Даже едва заметные, похожие на персиковый пух волоски на запястье не свернулись от жара.
— Ну и гады же эти светлые! — сказала Ната огорченно.
— Я бы на твоем месте радовался, что заклинание ставили светлые, — заметил Чимоданов.
— Почему?
— Рука целая. Если бы заклинание ставили темные, у тебя бы торчала обугленная кость, а на ней некоторое количество готового шашлыка, — с явным удовольствием сказал Петруччо.
Евгеша закончил читать рецепт приготовления гуся с яблоками, грустно облизнулся и закрыл журнальчик для домохозяек.
— Только людям аппетит распаляют. Хотя я же, по-моему, не люблю гусей, нет? — Спросил он.
Мошкину никто не ответил. Его риторические вопросы чаще всего оставались без внимания. Какой-то звук привлек его внимание. Евгеша опустил голову.
— Чемодан, ты кое-что забыл! Бомбу! — не повышая голоса, сказал он.
Это было дело привычное. У ножки стула, на котором сидел Мошкин, что-то тикало. Небольшой пакет, к которому был прикручен будильник. Чимоданов с воплями набросился на Зудуку. Тот забился за батарею и, защищаясь, кололся булавкой. После третьей попытки выцарапать его Чимоданов сдался.
— Только высунься! — пригрозил он и, вернувшись к бомбе, умело разминировал ее.
