Глава 5
ЛУЧШИЙ ДРУГ МАДАМ МАМЗЕЛЬКИНОЙ
Когда утром Зозо Буслаевой позвонил мужчина с зашкаливающим от интеллигентности голосом, представился как директор гимназии «Кладезь премудрости» Глумович и пригласил Мефодия на собеседование, изумлённая Зозо даже чихнула в телефонную трубку. Она решила, что её разыгрывают.
— Вы это серьёзно? Моего Мефодия в гимназию? Да он в общеобразовательной школе еле-еле пилит! — сказала она.
— Вы напрасно к этому так относитесь. Мефодий очень способный мальчик. То же, что он «еле-еле пилит», как вы выразились, связано с тем, что к нему до сих пор не нашли подхода. У вашего мальчика талант, дар, — сказал директор. В голосе его послышалась вдруг крайняя и неподдельная убеждённость.
— А откуда вы знаете? — слегка поддаваясь чарам, спросила Зозо. Она вдруг задалась вопросом: женат директор или нет. А если и женат, то насколько прочно женат.
— Ваш мальчик отлично справился со всеми нестандартными заданиями. Особенно теми, где нужен творческий потенциал. Его тест идеален, — пояснил Глумович.
«Списал у кого-нибудь!» — недоверчиво подумала Зозо. Она хорошо знала своего сына, и ей были известны методы, которыми он обычно совершенствовал свои познания.
— Итак, я жду вас завтра! Приходите с сыном после трёх. Я жду вас в своём кабинете, — закончил Глумович и, сообщив адрес, вежливо попрощался.
— Мефодий! — нервно крикнула Зозо. — Ты писал тест?
— Ага, — сказал Мефодий.
— И как?
— Вроде все кружки обвёл, галочки поставил, — уклончиво ответил Мефодий.
Зозо слегка успокоилась. То, что сказал Глумович, становилось похожим на правду.
— И как результат?
— А я откуда знаю? Поставил галочки, сдал — и иди пиликай на скрипке! Нам не говорили… — отмахнулся Мефодий.
Меф не стал уточнять, что отмечал ответы, не слишком вникая в смысл. Он вообще любил тесты, где нужно обводить кружком правильные варианты ответов, зная, что часто угадывает. А он и не угадывал. Просто многое делал по наитию. Когда он читал правильный пункт, в голове словно начинал звенеть колокольчик. «Везучий!» — говорили в школе.
Посмотрев по карте, Мефодий не очень удивился, обнаружив, что здание гимназии «Кладезь премудрости» фактически соседствует с тем самым домом на Большой Дмитровке, в котором он провёл большую часть прошлой ночи. От одного места до другого можно дойти за пять минут. Сомнений нет. Это и есть тот самый комиссионер, о котором говорили Арей и Улита.
— Как называется эта шарашка, где заинтересовались нашим лоботрясом? — деловито спросил Эдя.
Он торчал дома и вытачивал мудрёный кастет. По замыслу, кастет должен был отвечать трём требованиям: быть удобным; не цепляя за подкладку, выскакивать из кармана и при этом как можно меньше походить на оружие.
— Как называется? «Кладезь» чего-то там… — рассеянно сказала Зозо.
— «Кладезь премудрости»? Это лучшая гимназия Москвы. Цены там просто задвижные. Такие, что на сдачу можно купить вертолёт, — заявил Эдя.
— Думаешь, не ходить? — спросила Зозо.
— Почему не ходить? Сходи ради прикола. Послушай, что они будут базарить. Всё равно денег у нас нет, а за просмотр денег не берут, если, конечно, это не клуб с танцами у шеста, — сказал Эдя.
Зозо сходила вместе с Мефодием по указанному адресу, поговорила с директором и вернулась домой в крайнем изумлении.
— Видел бы ты эту школу! На территорию и на танке не проедешь! Охрана! Внутри всё — ну прям загнивающая Европа! В школьной столовой кормят лучше, чем в ресторане! А учителя! По-русски никто и говорить не умеет! Почти сплошные иностранцы! — сказала она с восторгом.
— И сколько за всё это безобразие? — кисло спросил Эдя, приготовившись произнести коронную фразу: «Я тебе не спонсор!»
— Нисколько. За Мефодия будет платить фонд. Есть программа, по которой фонд платит за обучение самых талантливых детей в лучших школах. Жить Меф будет там же, при школе, у них там вроде интерната, а домой приходить только на выходные. А иногда и не приходить, когда будут дополнительные занятия.
Её братец задумался.
— А мне это не нравится! Тут что-то не то! Если бы с тебя взяли хоть немного, я бы ещё понял, — а так, совсем ничего… Бесплатный сыр бывает только в двух местах: в мышеловке и в нашем ресторане «Дамские пальчики»! Бонусная программа. Купивший рюмку водки получает сто граммов самого дорогого сыра бесплатно, — заявил он.
— Что, действительно бесплатно? — усомнилась Зозо.
— Само собой. У нас не какое-нибудь там кидалово, — возмущённо сказал Эдя. — Правда, стоимость сыра включена в водку. Да и вообще после рюмки многие типусы не могут остановиться. До того назюзюкаются, что любой дорогущий коньяк им можно в счёт вписать.
— Так что же с гимназией? Не отдавать? — с беспокойством спросила Зозо.
Она, хотя и не ладила с братом, уважала его опытность.
— Почему не отдавать? Отдавай! Разумеется, если этот директор не маньяк. Если маньяк, тоже не страшно. Я сделаю ему замечание с приземлением в личное тело, — сказал Эдя и, как ладонь любимой женщины, нежно погладил кастет.
На другой день утром за Мефодием приехал микроавтобус. На его борту красовалась эмблема школы — курносый профиль в духе не то легендарного Пруткова, не то Павла I, который, точно лавровый венок, обвивала надпись: «Veni, vidi, vici»* (* «Пришёл, увидел, победил»). Загрузив Мефодия в своё внушительное чрево, микроавтобус увёз его в новую жизнь. Буслаев был мрачен. Ночью ему опять снился саркофаг. Если раньше саркофаг был целым, то в последнем сне он треснул.
Повинуясь неясному зову, Мефодий выпрыгнул из автобуса на Большой Дмитровке, едва он притормозил у светофора. Дом № 13 был всё так же покрыт сеткой и лесами. Ничего не изменилось. Мефодий отогнул сетку, ловко пролез под лесами и постучал в знакомую дверь. Дверь ещё не открылась, когда он вдруг заметил начерченную у асфальта черномагическую руну. Обычный человек принял бы её за рисунок углём или баллончиком с краской, вздумай он забраться под леса. Однако Мефодий, приобретший уже кое-какой опыт, заметил, что контуры руны едва заметно расплылись, когда он шагнул через порог.
И сразу же, почти без перехода, Мефодий провалился в совсем другой мир. Со вчерашней ночи дом внутри преобразился. Он увидел большой зал, служивший приёмной. Приёмная была обставлена с упаднической роскошью. Журчал фонтан. Зелёный любопытный плющ взбегал по ногам античных статуй. На стене в рамке за стеклом, необходимым образом высушенное и закреплённое, висело подлинное ухо Ван Гога.
За секретарским столом, закинув на столешницу ноги, сидела Улита и задумчиво целилась из дуэльного пистолета в своё отражение в зеркале. За её спиной к стене ржавым ножом было пришпилено выведенное на принтере объявление:
«Сделал дело — отвали смело!»
