Немного в стороне можно было разглядеть ещё одну бумажонку информационного характера, сообщавшую:
«Гражданчики комиссионеры! Храните эйдосы в дархкассе! Десять процентов годовых по всем видам магических энергий!»
Заметив Мефодия, Улита приветственно махнула ему пистолетом:
— Здорово, Меф! Как тебе наше гнёздышко? Когда нас сюда перевели, здесь была комната ужасов. Вообрази: закопчённые стены, дабы, гроб для бумаг, заговоренный склеп-сейф, к которому и сунуться-то страшно, и закапанная кровью конторка. Раньше здесь какие-то придурки работали из потустороннего отдела. Всего месяц, но ужасно все загадили. Ну, я поднапрягла Арея, и теперь смотри! Мебель ручной работы. Никакой пестроты в обивке, никаких клееных опилок. Картина на тему memento mori* (*помни о смерти — лат.) с абстрактным сюжетом. Фонтанчик с мраморной барышней, бьющей из разбитого кувшина красное вино. Миленько, приятненько, с хорошо продуманной благонадёжной пошлостью. Наш клиент только такую и ценит. С одной стороны, ему всё вроде бы трын-трава, а с другой — трясётся всеми жилками и склонен к инфарктам на фоне рокового удивления.
— Да, здесь классно! — вежливо согласился Мефодий.
Улита кивнула и погладила себя по голове:
— Моя заслуга! У нас с этим строго: чтоб ничего лишнего, а то натащат всякой дряни в офис. На прошлой неделе вон отрубленную голову кто-то под журнальный столик подкинул. Да ещё, скотина, и газеткой прикрыл. Одно слово — шушера. На неё не наорёшь, не почешется и мусора за собой не уберёт.
— Слушай, ночью ж здесь совсем иначе всё было! Руины какие-то! — заметил Мефодий, запоздало вспоминая обшарпанные стены и провалившийся паркет.
Улита зевнула:
— Пятое измерение. Ты видел там руну перемещения? Мелкую такую? Любой другой, даже взломай он дверь, попал бы просто в ремонтируемый дом. И никуда больше. Типа, чужие здесь не ходят. Ещё вопросы есть?.. Давай, брат Мефа! Отвечу, пока добрая.
— Есть. Пистолет заряжен? — с любопытством спросил Мефодий.
— Чего? Какой пистолет? А, этот! Ещё б я помнила! Сейчас проведём следственный эксперимент! — Улита тщательно прицелилась в лоб своему зеркальному отражению и нажала на курок. Прогремел выстрел. Зеркало разлетелось вдребезги. Пуля срикошетила о стену. — Прямо в лоб! Ну разве я не умничка, разве не красавица? — удовлетворённо сказала Улита.
— Улитка! Не бузи! Сейчас нахлынут комиссионеры и суккубы с квартальной отчётностью! — сердито крикнул из своего кабинета Арей. Дверь в его кабинет была закрыта, что не мешало ему отлично слышать всё, что происходит в приёмной.
Улита выронила пистолет.
— О нет! Я забыла об этих идиотах! Они у меня из головы вывалились. Можно я хотя бы Мефа припрягу? В конце концов, он наш новый сотрудник. Так или не так? — простонала Улита.
Из-за дверей пахнуло серной отдышкой. Арей задумался.
— Отлично. Малыш должен привыкать к нашей работе. Пускай сядет за второй стол и тоже принимает отчёты. В наше время умение отшивать комиссионеров важнее артефактологии и рубки на мечах, — наконец решил он.
Мефодий неохотно сел за соседний стол, с которого нетерпеливая Улита мигом скинула на пол все бумаги.
— А кто такие эти суккубы и комиссионеры? Как я их отличу? — спросил он.
— Запросто, — сказала Улита. — Их и отличать нечего. Вначале прибудут суккубы.. Это такие слащавые шустрики, их ни с кем не спутаешь. Они отвечают за любовные сны и всякие видения, в которых происходит перекачка магической и психической энергии. Кроме того, они очень неплохо раздобывают эйдосы для дархов. Понял?
— Не-а! Понял только, что психи какие-то! — нагло сказал Меф.
Улита подпёрла ладонями толстые щёки.
— Объясняю просто и популярно. В стиле энциклопедии для недоразвитых. Положим, парень из далёкого города полюбил известную певичку. Разумеется, шансов у него никаких, и денег на билет нету, и вообще она из группы «Тук-тук». В смысле, такая же умная. Ну а парень изводится, силы теряет, чахнет. Певичка для него дороже жизни. И вдруг эта певичка приходит к нему в полусне-полуяви, начинает обнимать его, ласкать и говорить: «Я люблю тебя! Я давно мечтала о таком вот славном парне. Только прежде, чем я тебя поцелую, сделай мне пустяковый подарок: отдай мне свой эйдос! Скажи просто „да“, и всё!» Парень и отдаёт, даже не зная толком, что это такое. Тут простого слова достаточно. Отдать-то эйдос одна секунда, а вот вернуть… Ну а суккуб хвать эйдос и испарился. У бедного парня ни певички, ни эйдоса, ни вечности — ничего. Усёк?
— Значит, суккубы — это те, кто принимает облик тех, кого мы любим, — подытожил Мефодий.
— Угу. Или тех, кого желаем! — сладко, точно держа во рту конфету, сказала Улита.
— А комиссионеры?
Улита презрительно поморщилась и щёлкнула пальцем по своему дарху.
— Ну, комиссионеры — это совсем сброд. Типа шакалов или гиен, но в человеческом обличье. Не совсем духи, но и не люди. Так, мелкота, серединка на половинку, посреднички заплечных дел. Приносят раздутые счета за пьяные ссоры, супружеские измены, проломленные головы, откушенные носы и прочее мелкое членовредительство. Бойкие, наглые, прям даже я отдыхаю! Ты смотри, Меф, будь с ними потвёрже. Никакого панибратства, никаких личных отношений. И эйдос свой береги — это ребята ушлые. Им что тебя, что меня, что Арея подставить — одно удовольствие.
— А почему они перед нами отчитываются? С какой радости? — спросил Мефодий.
— Как с какой радости? — рассвирепела Улита. — Мы стражи мрака. Забыл? СТРАЖИ МРАКА! А комиссионеры и суккубы у нас на службе. Поди они нам не отчитайся — с них в Канцелярии три шкуры спустят и пребывание в мире лопухоидов не продлят. А где ещё они себе эйдос урвут? Не во мраке же? Там такими умниками улицы мостят и вместо свай в землю вбивают. Так что не пори горячку, брат Мефа, и не заправляй шубу в трусы! Понял?
— Понял, — кивнул «брат Мефа», решив про себя, что разберётся по ходу дела.
Улита смягчилась.
— Ну понял, и ладно. Тогда будешь мне помогать. Мы здесь, в приёмной, Арей в кабинете. Он к этой швали не особо любит выходить, да и они его побаиваются. Зарубил тут недавно пару штук — сунулись под горячую руку, — сказала Улита.
Скрипучие часы, висевшие в зале дома № 13 со времён меблированных комнат «Версаль», язвительно пробили полдень. Тотчас, не мешкая, стали прибывать суккубы.
Их очередь выползала в двери и вилась по лестнице бывшего чёрного хода. Вынужденные общаться в очереди с себе подобными, суккубы вели себя угрюмо и целомудренно и расцветали только у стола Улиты. По залу разливался запах не то индийских ароматных палочек, не то французской туалетной воды китайского разлива.
— Принято! Следующий! Не задерживайтесь, гражданчик! Сделал дело — отвали смело! Читать, что ль, не умеете? — рявкала Улита, собирая отчёты.
На Мефодий суккубы поглядывали с кокетливым интересом, как на новенького. Один даже попросил позволения чмокнуть ручку, после чего попытался превратиться в девчонку из соседнего класса. Не ограничившись этим, суккуб с мокрыми поцелуями полез к Мефу на колени, бормоча глупости. Однако Меф ещё не забыл, что всего минуту назад этот же самый суккуб имел облик тощего дяденьки средних лет в очках-линзах и с заросшим волосами кадыком.
