комиссионерскими бумажонками… Ну, может, порой порадует себя парочкой свежих эйдосов. Нет, тебя не пропустит сам лабиринт. Ни тебя, ни твою чудесную секретаршу, ни джиннов, ни меня — никого… Чертов лабиринт любит молодость и дерзость. Все остальные, включая мудрецов и воинов, для него лишь жалкий пепел. Вспомни магов вуду… Разве он не показал это?
— К чему ты клонишь?
— Храм Вечного Ристалища соткан из света и мрака примерно в равных пропорциях. Вот я и подумал, что для того, чтобы пройти лабиринт, нужны тоже двое. Мрак с его изворотливостью, напором, честолюбием и энергией — это, разумеется, Мефодий. И свет — с его оптимизмом, идеализмом, хорошим настроением, способностью к любви и самопожертвованию…
— Ты говоришь о Дафне? — спросил Арей.
— Да. О девчонке, беглом страже света… Она пришла к нам более чем кстати.
— Откуда ты знаешь про девчонку? Тухломон проболтался? Или снова этот? — Арей неприязненно кивнул на скулившего за рамой висельника.
Лигул потер сухие ладошки.
— Ты будешь смеяться, но ни Тухломон, ни висельник тут ни при чем. Ты меня недооцениваешь, Арей! Ты меня всегда недооценивал… Я считаю не просто на ход вперед, я вижу всю партию… — прошуршал он.
— Ты о чем это?
— Все о том же… — хихикнул горбун. — Не забудь напомнить Даф, чтобы она взяла с собой украденный рог! Сдается мне, что он ей пригодится!.. До встречи, Арей! Когда мои болваны очнутся, передай им, что они уволены! И не забудь разбить их дархи! Сам бы я поступил точно так же. Прощай!
Горбун внезапно вскинул вверх длинные тонкие руки и резко, как взлетающая птица, взмахнул свободными рукавами цветастого халата. Арей невольно зажмурился, ослепленный колким голубоватым сиянием. Когда же предметы вновь обрели четкость, он обнаружил, что кресло опустело. Горбун исчез.
— Как бы там ни было, а свое исчезновение он подготовил красиво! Трусы всегда продумывают детали! — заметил Арей.
Мечник подошел к черному зеркалу и, скрестив на груди руки, долго разглядывал свое отражение.
— Хотел бы я знать, почему Лигул так уверен, что девчонке можно доверять? Что оказавшись в дальней комнате Храма, она первой не получит то, что должно достаться мраку, и не передаст это свету? Скорее гиена станет вегетарианкой, чем Лигул сделает что-то без расчета… — пробормотал он, вглядываясь в свое разрубленное лицо, теперь кажущееся ему втройне безобразным.
Арей повернулся и пошел, а отражение так и осталось в стекле, глядя ему в спину. Потом повернулось и тоже пошло — неизвестно куда, неизвестно зачем.
В тот вечер Мефодий уже не видел Даф. Глумович, напуганный и мрачный более обыкновенного, увел ее в другое крыло, где жили девчонки. Потом Глумович еще раз мелькнул в дальнем конце коридора, но Дафна так и не появилась. Должно быть. Она обустраивалась на новом месте, знакомилась со своей соседкой по комнате и вообще осваивалась в лопухоидном мире. Мефодий испытал разочарование.
«А что я хотел? Чтобы она ни на шаг от меня не отходила? Торчала тут в комнате и любовалась полосатыми носками Воввы Скунсо?» — подумал он, злясь на себя. А еще он вспомнил, что уже несколько дней не заходил к Ирке и даже не звонил ей, хотя временами почти ощущал исходившие от Ирки импульсы обиды, беспокойства и удивления. «Надо ей позвонить!» — говорил он себе и не звонил, именно потому что надо было.
Весь вечер Вовва доставал Мефодия расспросами о магии. Под конец Мефодий, отлично понимавший, что искренность здесь неуместна — и ситуация не та, и человек не тот, — даже рассердился:
— При чем тут магия? Магия — это для даунов! Я занимаюсь энергетической йогой!
— Йогой? Или ты меня научишь, или я тебя заложу! Все наши подтвердят. Заплеваев, Андрюха Бортов, Дрелль… — начал перечислять Скунсо. Его глаза забегали, как тараканы.
— Ладно, — вздохнул Мефодий. — Тогда урок первый! Сядь в позу лотоса, указательный палец правой руки положи на солнечное сплетение и четыре часа массируй его по часовой стрелке, а потом четыре часа против. И так каждый день на протяжении трех лет.
— И что, стану таким, как ты?
Мефодий передернул плечами:
— Гарантию дает только страховое общество.
Скунсо, задумавшись, потрогал пальцем свой живот и вздохнул. Видно, понял, что йогом ему никогда не стать.
— Хм… А что у тебя в футляре?
— В каком?
— Ты спрятал футляр под кровать, когда я входил. Не притворяйся! Я ведь все равно посмотрю, когда тебя не будет! Или ночью! — прищурился Скунсо.
— Посмотри! — разрешил Мефодий. — Чего откладывать-то? Все там будем, у Мамзелькиной!
За меч он не боялся. Магические мечи непросто украсть, если они сами этого не захотят.
Он выключил свет и повернулся к стене. Скунсо ему окончательно надоел. Надоел с этого момента и до своего могильного памятника. Некоторое время перед глазами Буслаева еще мелькали какие-то лица: Улиты, Тухломона, а потом все их вытеснило улыбающееся лицо Даф с веселыми белыми хвостами, торчащими так мягко и непредсказуемо. В какой-то момент Мефодий испытал острую тревогу, будто кто-то очень дурной вспомнил о нем и протянул к нему когтистую лапу. Это было примерно в то самое время, когда на асфальт у дома № 13 ступила нога горбуна.
А потом… потом Мефодий просто заснул, нокаутированный усталостью, уже без кошмаров и видений. А перед рассветом у Скунсо внезапно зазвонил мобильник. Скунсо с трудом нашарил его и поднес к уху.
— Кто еще там? Совсем чокнулись? — спросил он. Спросонья «чокнулись» вышли у него как «чукнулись».
Ему ответили. Судя по всему, раза три подряд. Несколько секунд Скунсо слушал, а потом, щелкая от страха зубами, уставился на Мефодия.
— Это, к-кажется, т-тебя1 — сказал он.
Звонила Улита. То, что это именно Улита, Меф сообразил сразу, как только вылетевший из динамика сноп звуков врезал ему по барабанным перепонкам.
— Алло, Меф! Как слышишь меня, прием?
— Уже плохо… Мне срочно надо к ухо-горло-носу, — сказал Мефодий, с трудом сдерживаясь, чтобы не посоветовать ей повесить трубку и орать просто так, открыв окно. Подумаешь, какие-то полкилометра — такому голосу перекрыть их не проблема.
— Не выдумывай! Живо бери ноги в руки и беги в контору! — рявкнули ему в ответ.
Мефодий осторожно переложил трубку к другому уху.
— А в чем дело-то? — спросил он.
— Придешь — узнаешь!
«Ох уж эти наши секреты!» — с тоской подумал Буслаев и спросил:
— Улита, а по телефону нельзя?
— Если бы было «льзя», я бы сказала. Конец связи!
— А так нельзя было позвать?.. И откуда узнала номер Во… ввввввы! — последнее Мефодий добавил, взглянув на хозяина мобильника.
Вопрос, откуда она узнала номер, Улита проигнорировала. Видно, для серьезного стража мрака он звучал по-идиотски.
— Я уж было телепортировать к тебе хотела, да только платье прожигать в лом! Да и потом, твой гормонально продвинутый Скунсо мне мало интересен… Ты в книгу-то давно заглядывал? Забываете
