Вскоре Мефодий и Дафна бросили жребий, определяя, кто к кому направится. Первых двух будущих учеников мрака они решили обойти по отдельности, чтобы не терять времени, а к третьему отправиться вместе.
Дафне выпал парень, живший в Марьине. Мефодию же досталась подмосковная девица. Доверив Мефодию отыскивать ее, Дафна не удержалась и незаметно посмотрела на мак. Мак оставался алым, и она, внутренне обрадовавшись, что Мефодий пока не изменяет ей даже в мыслях, все же выругала себя: а) за мнительность; б) за такое доверие к талисманам мрака.
«Расслабляться рано! Мефодий-то ее пока не видел», — подумала Дафна и, спрятав мак, вновь начала смутно тревожиться.
Нырнув за угол, она материализовала крылья, наложила заклинание невидимости и полетела в Марьино. Возможно, лететь и не стоило, но без полетов она тосковала. Она очень надеялась, что не встретит по пути боевую пару златокрылых, которых ее невидимость не могла обмануть.
Прежде Даф не рискнула бы подняться в воздух, понимая, что существует риск быть обнаруженной, но в последнее время ей надоело бояться. Напротив, риск будоражил ее, делал кровь горячей, а движения легкими. К тому же Улита (или Даф это только казалось, а переспросить она не решилась) будто бы вскользь обмолвилась, что мрак, взяв Даф под покровительство, покрыл ее своей страхующей завесой, позволяющей не слишком бросаться в глаза стражам света. В общем, ситуация так или иначе разруливалась. Оставалась только одна мысль, которая, возвращаясь то и дело, тревожила Даф.
«Хороша я! Светлая, стала почти штатным сотрудником мрака! Летаю тут по его поручениям. Скоро со мной Лигул будет раскланиваться!» — виновато размышляла она.
Однако бесконечная синь неба, в сравнении с которой город терялся и делался кукольно- незначительным, и встречный ветер быстро изгнали из головы Даф все посторонние мысли.
Нужный Дафне дом оказался длинной панельной девятиэтажкой грязно-бежевого цвета. На ее облупленном боку помещались оскорбительные писульки, вроде «Гриша — медяк» или «Иванова — аморальная девочка-припевочка», распространением моды на которые (и на рисунки в мужских туалетах, кстати, тоже) занимался один из комиссионеров — тощенький лысоватый тип в кожанке, похожий на спившегося киномеханика.
За одну удачно и на видном месте размещенную надпись в иерархии Тартара давали 0,0000001 у.э., т.е. условного эйдоса. Это было, конечно, немного, но если хорошо потрудиться, можно было накопить изрядно.
Едва Даф потянулась к звонку, как дверь немедленно открылась. Дафна удивленно уставилась на свой палец, понимая, что не успела нажать. Перед ней стояла полная дама в джинсах настолько облегающих, что, казалось, попади в карман хотя бы шариковая ручка, дама лопнет с треском, как шар.
— О! — сказала дама, увидев незнакомую девушку. — О! О! О! Вот как!
— Добрый день! — вежливо поздоровалась Дафна.
— Добрый? Ты уверена? Не вижу в нем ничего особенно доброго. Обычный замороченный день, — отозвалась дама, вполне уже оправившаяся от неожиданности.
Даф пожала плечами и спросила, дома ли Петр. Именно так звали возможного ученика стражей, которого ей предстояло навестить. Дама задумалась и повторно оглядела Дафну.
— Тебе Петрушка? Ты из школы? — спросила она Деловито.
— М-м-м... Нет, — сказала Даф, размышляя, что проще было бы соврать, но, к сожалению, светлый страж не имеет на это права.
Однако ситуация внезапно разрулилась сама собой.
— А, ну да! Вы же теперь гимназия! Петрусик каждый раз читает мне нотации!.. Ты этого не понимаешь, мама! Ты того не понимаешь, мама! Можно подумать, мама у него круглая идиотка! У меня, к вашему сведению, два законченных высших образования и одно незаконченное! Пусть сам получит больше, а там поговорим! Ты согласна, что потом мы с ним поговорим?
— Да. Без всякого сомнения, вы с ним потом поговорите, и, видимо, не раз, — подтвердила Даф.
— Ирония? — удивилась дама. — Ты думаешь, детка, я не понимаю иронии? Я улавливаю иронию везде, где она есть. И никому ее не спускаю. Ты веришь, что я никогда никому не спускаю?
— Да, — согласилась Даф. Такой напористой особе «нет» можно было сказать только с опасностью для жизни.
— Вот видишь! Ты сказала «да»! А все потому, что я умею убеждать! Хм... Что у тебя за зверь на плече? Кот?
— Кот.
— Милашка! — сказала дама, щурясь от умиления. — Египетский сфинкс, не так ли? В этой маленькой сморщенной мордашке что-то есть. Он не похож на обычных безмозглых котов, которые пачкают слюнями ботинки. Просто пупсик! Детка, иди к мамочке!
Депресняк от удивления охрип. Милашкой и деткой его еще никогда не называли. Не отодвинься Дафна шага на полтора, число пальцев на протянутой к нему руке дамы могло уменьшиться сразу процентов на шестьдесят.
К счастью, дама уже раздумала гладить милого пупсика. Это желание, как видно, было у нее спонтанным.
— Петрусик тоже когда-то бредил зверушками, но я сказала категорически: «Или я, или они. Когда похоронишь мать, заводи хоть целый зоопарк Хоть бешеных пингвинов!.. Пусть они пляшут танго на моей могиле!..» И веришь ты мне: к разговору о зверях мы больше не возвращались. Правда, вскоре он увлекся этими своими уродцами, но тут уж я не стала ломать хребет его личности!.. Только плюнула!
— Какими уродцами?
— Как? Он тебе не говорил? — восхитилась дама. — О, скрытный какой! Весь в меня! Я тоже не говорила мужу, как меня зовут до момента, как нужно было расписываться во Дворце бракосочетаний. Не Дело сообщать людям с непонятным статусом личную информацию... Ты со мной согласна?
— Нет, — отважилась сказать Даф.
Дама великодушно кивнула со всепрощающим лицом королевы, которой наступил на мозоль гвардеец из почетного караула.
— И правильно! Теперь мы в разводе. Как видишь, я не ошиблась в этом человеке. И вообще имей в виду, со мной необязательно постоянно соглашаться, Я этого не люблю. Ты согласна, что соглашаться совсем не обязательно?
— Да, — ответила Даф, ощущая себя как на допросе. У нее мелькнула мысль сыграть напористой даме на флейте, чтобы сделать ее поспокойнее.
— Я опаздываю. Я чудовищно опаздываю. Я уже лечу... Петрусик у себя в комнате, — вдруг сказала дама.
Она направилась было к лифту, но, решив, видно, что не уделила Дафне достаточно внимания, остановилась, чтобы выстрелить новую партию слов.
— А... да... Я не говорила, куда иду? Тебе ведь чудовищно хочется узнать, не так ли? — поинтересовалась она.
Даф замотала головой, показывая, что она вполне проживет и без этого, но все равно получила ответ.
— Я председатель гражданской комиссии российского филиала международного общества по обсуждению правильности установки запрещающих знаков в центре Москвы! Не хило, а?
— Угу.
— Вот и я так думаю. Недавно у нас появилась своя печать!.. Печать — это очень важно, деточка моя! Любая бумажка с печатью выглядит гораздо серьезнее. Даже этикетка от яблочного сока с печатью становится документом!
— Неужели? — спросила Даф, с грустью вспоминая, что у Мефодия теперь тоже есть печать.
— Именно... Недавно нам удалось добиться, чтобы вопрос по поводу некой двусмысленности
