раздвоившаяся луна словно многозначительно подмигнула ему, прежде чем вновь воссоединиться. Одновременно у юноши возникла твёрдая уверенность, что Мардоний не придёт. Хватит себя обманывать. Кентавры не успели или не захотели ничего передать ему. Он напрасно потратил полночи, пробираясь сюда из города. Пора возвращаться на побережье и проделывать тот же тяжёлый путь, но уже в обратной последовательности. И–Ван поднялся на ноги и стал понуро спускаться с холма.
Но не успел он сделать и десятка шагов, как справа раздалось короткое ржание.
И–Ван поспешно повернулся и увидел крупного вороного кентавра, стоявшего совсем близко. Скрестив на груди руки, Мардоний с любопытством смотрел на него. Всё говорило о том, что он находится здесь уже давно. Возможно, он прискакал сюда даже раньше, чем пришёл И–Ван. Белки его глаз светились в темноте, как у многих из тех древних существ, что населяли землю задолго до людей. Как у большинства кентавров, возраст Мардония было невозможно определить. Ему могло быть сорок лет или четыреста, а может, и гораздо больше.
– Хорошей скачки! – сказал И–Ван.
– Приятного аппетита! – эхом отозвался кентавр.
– Но я не ем! – удивился И–Ван.
– А я не скачу, как ты заметил. Глупо говорить «хорошей скачки» без особой надобности, считая, что это нравится кентаврам. Перед длинной дорогой возможно. Но в остальных случаях это так же нелепо, как говорить вместо «спасибо» «спокойной ночи»! Запомни это и не попадай впредь впросак, – назидательно сказал Мардоний.
– Не ворчи! Лучше скажи, откуда ты взялся? Почему я не видел тебя? – поражённо спросил И– Ван.
– Простенькая охранная магия. Прости, что заставил ждать. Я хотел убедиться, что за тобой не следят… И это твоё сомнение, что я не приду, это тоже я… На всякий случай. Если тебя вели телепаты – издали, из От–И–Тиды, – это должно было их одурачить.
– Я пришёл один.
– Ты
– Я не подозревал, что кентавры… – начал И–Ван.
Мардоний сердито стукнул копытом.
– Многие недооценивают кентавров. Это, мол, простаки с лошадиными ногами, что с них взять! Почему–то все забывают, что кентавры жили на земле, когда ещё древние боги были в силе. Правда, теперь для нас, старых народов, наступили не лучшие времена. Злобные двуногие выскочки уничтожают всё, что неподвластно их разуму.
– Странно, что я тебя не заметил. Я обычно вижу невидимок или хотя бы их контуры! – сказал И– Ван.
Он был задет за живое: как же так, всё это время кентавр был рядом, почти под носом, а он и не подозревал об этом! Хорош маг!
Мардоний усмехнулся. Зубы у него были большие, плоские, с крупной щелью между двумя передними. Это были типичные зубы кентавра – зубы уже не лошади, но и не человека. Точно так же, как и борода Мардония по густоте и силе своего волоса заставляла вспоминать о конской гриве и конском хвосте.
– Знаю, что видишь. Ты не совсем обычный маг, если на то пошло, – весело сказал кентавр. – Поэтому я и не связывался с невидимостью. Я просто отводил тебе глаза. А потом заговорил твоё зрение и стал сам смотреть за тебя. А под конец даже и думать за тебя. Разве ты ничего не заметил?
– Значит, когда в глазах у меня расплылось – это был ты? И мысль, что ждать тебя не стоит и нужно вернуться, тоже твоя? – не поверил И–Ван.
– Разумеется. Прежде чем слить своё сознание с твоим я вызвал у тебя небольшое головокружение. Это и был момент, когда я начал смотреть и думать за тебя. Все так привыкли к сложной магии, что порой простой фокус оказывается самым надёжным.
И–Ван кивнул. Мардоний был необычный кентавр. Необычный даже для кентавра с восемью буквами в имени. Он говорил явно меньше, чем знал, хотя и того, что он говорил, было достаточно, чтобы нажить неприязнь всех придворных магов От–И–Тиды. К тому же невозможно было определить, какое положение Мардоний занимал среди кентавров. Вождь? Жрец? Чародей? Глава скрытого мятежа? Порой И–Вану казалось, что наиболее вероятный ответ: всё вместе. В От–И–Тиде Мардоний не появлялся уже давно, скрываясь на примыкающих к городу песчаных равнинах.
– Ты искал меня, я знаю, – продолжа кентавр. – И едва ли мои собраться встретили тебя с распростёртыми объятиями. Ты обратился, как бы точнее объяснить, не к самым показательным представителям нашего племени. Или, напротив, к самым показательным. Как посмотреть.
– Да, это так, – признал И–Ван.
– Но даже и они не могли тебе отказать, – сказал Мардоний.
– Почему?
– Разделив моё проклятие и мою кровь, ты стал мне побратимом. Я кентавр, значит, и ты теперь кентавр, хотя и ходишь на двух ногах. Ты уже один из нас.
– Выходит, и ты теперь наполовину человек? – спросил И–Ван.
Мардоний сердито всхрапнул. Подобно всем кентаврам, он был очень вспыльчив.
– Кентавр не может стать человеком, запомни это! Мы живём в мире со всем сущим. Мы – это горы, небо, степь и океан! Мы плоть земли. Мы естественны. Мы не скрываем своих физических недостатков одеждой и не убиваем соплеменников из–за золотых монет. Вы же, люди, враги всему, что живёт, и даже самим себе… Но в сторону это. Так о чём ты хотел переговорить со мной?
– Про «убиваем соплеменников»… Очень скоро убить могут меня, – сказал И–Ван. – Один из драконов… э–э… очень привык ко мне.
– Стал любимчиком? – безжалостно уточнил Мардоний.
– Э–э… в общем да. Он больше никого не слушается. Старший драконюх грозил донести.
Кентавр усмехнулся.
– И теперь ты опасаешься, что с тобой поступят по книге Гуссина Семипалого, чрезмерно вдохновившегося продолжительным общением с высокородной Улюлией?
– Ага. Так что же мне делать, Мардоний?
– Бежать. Лучше всего прямо сейчас. Забирайся ко мне на спину. Вообще–то мы не приветствуем, когда наши спины используются подобным образом. Мы не лошади. Но так и быть. Единственный раз в жизни я могу нарушить правила… Ну, чего ты ждёшь?
И–Ван покачал головой.
– Я не могу… Я не хочу бросать Левиафана. Теперь, когда он привязался ко мне, это было бы предательством.
– Левиафан – это и есть тот дракон, из–за которого все неприятности? – нахмурившись, спросил Мардоний. И–Ван вспомнил, что кентавры не любят драконов – никаких: ни водных, ни воздушных.
– Это хороший дракон, – сказал И–Ван.
Мардоний внимательно уставился на свои копыта.
– Хороший? Возможно… Но что такое драконы, будем откровенны? Просто глуповатые ящеры, которые любят резвиться в тёплой воде на мелководье, когда их выпускают из вонючих бассейнов. Те драконы, что в прошлом году для устрашения уничтожили четыре поселения кентавров на побережье, тоже были хорошими. И остались хорошими после того, что сделали. Твой Левиафан тоже был среди тех, готов поспорить. Разве это не тот гигант, чья струя кипятка бьёт едва ли не до небес – вдвое дальше, чем у любого другого дракона? Он ошпарил тогда многих наших.
– Да, Левиафан там был. Но драконов просто–напросто натравили. Они же не понимают. Они просто драконы. Им приказали, и они… – начал И–Ван.
Мардоний грустно посмотрел на него.
– Видишь ли… Словами «просто кентавры», «просто драконы» или «просто люди» можно оправдать всё, что угодно. Мы рассуждаем о разных вещах. Вообрази, вот идёт война. Две армии осыпают друг друга
