лесу, на небольшой выруб­ке, стоял обветшавший дом, но все-таки дом, а не землян­ка. Дверь была закрыта, а огонек пробивался между ста­вен. Я принялся колотить в дверь руками и копытами. Мне никто не открывал, но я барабанил с такой силой, что сло­мал щеколду, – продолжал кентавр.

«Еще бы, копыта-то какие у нашего жеребенка. Стран­но, что он дом не обрушил», – подумал И- Ван.

– Дверь распахнулась. Я кинулся внутрь, кое-как при­способил вместо щеколды полено и тогда только заглянул в комнату. Я был уверен, что встречу там кого-то, но нет… Я увидел только очаг, в котором полыхал белый магичес­кий огонь. Возле очага стояли ботинки, растоптанные ко­жаные ботинки, очень старые, но достаточно широкие, чтобы кентавр при желании всунул в них свои копыта. Признаться, меня даже потянуло это сделать. Сомневаюсь, что даже на Диких Землях нашелся бы великан, которому они оказались бы впору. Но самое странное было даже не это, а то, что тот, кто переместил эти ботинки сюда, каза­лось, совершенно точно знал, что наступит момент, когда я их увижу. Именно я и никто другой.

Рядом с ботинками лежал пергамент, абсолютно чис­тый. Но, когда я вошел, на нем вдруг вспыхнули буквы:

«МАРДОНИЙ! МНЕ НЕИЗВЕСТНО,

КТО ТЫ БУДЕШЬ, ЛОПУХОИД,

НЕЖИТЬ ИЛИ МАГ, НЕИЗВЕСТНО ДАЖЕ,

УМЕЕШЬ ЛИ ТЫ ЧИТАТЬ, НО Я ЗНАЮ,

ЧТО МАРДОНИЕМ БУДУТ ЗВАТЬ ТОГО,

КТО ПЕРВЫМ ПОСЛЕ МОЕГО ВРАГА УВИДИТ

ЭТИ БОТИНКИ В ИНОМ ОТРАЖЕНИИ.

БУДЬ ОСТОРОЖЕН!

ОН СЛЕП, НО ВСЕ ВИДИТ. ОН ГЛУХ, НО ВСЕ СЛЫШИТ.

ОН МЕДЛИТЕЛЕН, НО И СКОРОХОДУ НЕ УГНАТЬ­СЯ ЗА НИМ.

ОН СЛАБ, НО И МОГУЧЕМУ НЕ УСТОЯТЬ ПРОТИВ НЕГО.

ОН МАЛОРЕЧИВ, НО И КРАСНОРЕЧИ­ВЫЙ УСТРАШИТСЯ СЛОВ ЕГО.

У НЕГО НЕТ РУК, НО ЧЕРЕЗ ВЕСЬ СВЕТ ПРОТЯНУТСЯ ОНИ.

Я НЕОСТОРОЖ­НО ПРИЗВАЛ ЕГО ИЗ МИРА, ГДЕ ОКЕАН ТВЕРЖЕ КАМНЯ,

ВОЗДУХ ЖИДОК И ГРЕМУЧ, А ЗЫБКАЯ ЗЕМЛЯ НЕ УДЕР­ЖИТ ДАЖЕ МУРАВЬЯ.

ОН СТИХИАРИЙ! ИЗГОНИ ЕГО, ЕСЛИ СМОЖЕШЬ, – ЕСЛИ ЖЕ НЕТ: БЕГИ!

Ф.Гр.»

Мне это совсем не понравилось. «Ничего себе избушка! Я еще не пришел – а тут все меня уже знают. А уйти еще страшнее – там снаружи мертвяки!» – подумал я. Но из осторожности не стал ничего трогать, а просто приблизился к огню. Он почти не согревал. Но все же я мог наде­яться, что в дом мертвяки не полезут. Я слышал, как снару­жи кто-то ходил, дергал дверь, подсматривал в ставни, но, признаться, у меня хватило ума не выглядывать и не выяс­нять, кто это и сколько их. Я стоял у огня и то проваливал­ся куда-то, то вновь выныривал. И вот уже где-то в четвертом часу, в самое страшное и глухое предрассветное время, я вдруг ощутил жуткую тревогу. Точно кто-то кри­чал мне: «Беги, беги!» Но я не побежал. Вместо этого я по­спешно наложил на себя заклинание невидимости и забил­ся в дальний угол. Там я лег на пол, поджал под себя ноги и попытался стать как можно меньше, что было совсем не­просто, поверьте мне. А затем… затем я вдруг ощутил его присутствие… Понял, что он рядом, хотя мои глаза его не замечали. Но магический огонь вдруг отклонился, разрос­ся, опал, и все стало по-прежнему. Но он уже был здесь.

– Он был невидим? Тоже использовал заклинание? – со знанием дела спросил Шурасино.

– Нет, не заклинание. Он существовал, я об этом знал, но одновременно его словно не было. Он не имел формы, не имел очертаний, тела, мои глаза не видели его, но он был абсолютно реален!

– Призрак, да?

– Нет, не призрак. Что такое призрак? Тень того, что было, пусть яркая и даже с характером, но все же тень, от блеск. Здесь же было нечто первичное, яростное, огненно напористое, но одновременно леденяще холодное и вкрадчивое… Я испытал ужас во много раз больший, чем в водах Стикса, когда думал, что утону. Его магическая мощь а он повелевал не одной стихией, а всеми, могу по­клясться – была так велика, что я почти растворился, исчез, как капля вина растворяется в океане. И он был раз­дражен, крайне раздражен. Причем это было не сегод­няшнее, а давнее, очень давнее и затаенное раздражение. Мардоний поежился и в беспокойстве переступил с ко­пыта на копыто.

– Сам не знаю, как я сохранил свою сущность. Должно быть, потому, что он был рядом совсем недолго. Его больше интересовали те ботинки. Он их ненавидел и боялся. Я это сразу ощутил. Все-таки я мудро сделал, что не притронулся к ним.

– Тебя он не заметил?

– Нет. Или я не заинтересовал его… Но едва ли. Если бы заметил, то убил бы. Я почти уверен, – сказал Мардоний.

– Этот дом его убежище?

– Сомневаюсь. Такому, как он, не нужно прятаться от мира. Скорее уж, мир следует спрятать от него. Но то, что он там и в какой-то мере прикован к этому месту, связано с ботинками, в этом я убежден.

– Маг из другого, бесконечно далекого мира. Темный маг, который один сильнее многих десятков других магов. Стихиарий… Это не совсем имя… Это что-то другое, – ска­зал Шурасино.

Теперь он уже не сомневался в этом. Молодого борейского мага не оставляло ощущение, что когда- то он уже слышал это слово и даже знал, что стоит ждать от сущест­ва, которое называют этим именем. Знал даже, в каких слу­чаях вызывают стихиариев, но забыл. Но кое-что он все же сообразил.

У Стихиария нет плоти, но он не призрак. Его сущест­вование привязано к Диким Землям и Варварским Лесам – к тому заброшенному дому, где горит белый огонь и стоят ботинки. Возможно, они как-то сдерживают его злую мощь, но беспокойный дух его носится над лесом, вынуж­денный несколько раз в день на короткое время возвра­щаться к ботинкам. Но даже там, в Варварских Лесах, нахо­дясь почти в плену, он сумел расколоть Великую Империю и разделить магию мира, прежде единую, на четыре раз­ных стихии и этим ослабить ее.

– Браслет! Ты что, заснул? – крикнул И-Ван.

Задумавшийся маг Борея вздрогнул, уставившись на свое запястье. От мокрой тряпки валил пар. Браслет разогревался, причем не просто разогревался. Казалось, он вознамерился превратить руку в мясо для шаурмы. Заво­пив, Шурасино кинулся к кувшину и, пробив образовав­шийся тонкий лед, всунул ее туда едва ли не по локоть. Вода заволновалась, зарябила, сражаясь с магией браслета.

– Она сейчас закипит! Она уже кипит! Подлейте кто-нибудь холодной! – закричал Шурасино.

Растерявшийся И-Ван произнес древнее водопадное заклинание Джур-Джур! – обрушив на них сверху столько воды, что всех троих, включая Мардония, едва не смыло с пикирующей крепости. Пришлось спасаться в башне. Но и отсюда, придерживая дверь, они слышали, как кипит и бурлит вода, низвергаясь вниз с каменных стен пикирую­щей крепости.

Лишь пять минут спустя, когда действие заклинания на­чало мало-помалу ослабевать, водопад удалось обуздать.

– Мало было сказать Сантехникус! – и вода потекла бы тонкой струйкой. Этого было бы вполне достаточно, – раздраженно простучал зубами кентавр, на крупе которо­го начал образовываться лед.

– Извини, я не сообразил… Он попросил воды, ну я и плеснул! – сказал И-Ван. Он единственный из всех был почти сухим. Действие заклинания Джур-Джур! не распространяется на тех, кто его произнес.

– Х-х-х-хорошо, что я не попросил п-п-п-п-рикурить! А то бы вместо Зажигалкуса ты ляпнул бы Адские пламмис , – продрожал

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

4

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату