– Перстень! - потребовал Ванька. - Ну!… Вы обещали!
– Юный друг мой! - назидательно начал Дурнев. - Если бы я выполнял свои обещания, то сидел бы в будке эскалатора в метро или грузил бы щебень для строительства дорог… Дорога во власть идет по головам, и оград очка у нее из костей!… Усвой сие правило, дитятко, и не смотри на меня своими наивными глазенками!… Эй-эй! А вот в окна стулья бросать не надо! Европакеты все-таки, да и соседи не поймут! Утихни, начинающий уголовник!… Если тебе так хочется попасть в Дубодам - не смею тебя задерживать!
Ванька недоверчиво уставился на него.
– Вы что, действительно отдадите перстень?
– Да, пожалуйста… Мне тут буйные не нужны. Я сам буйный… - Председатель В.А.М.П.И.Р. неохотно отправился в спальню, открыл сейф и бросил Ваньке его перстень.
– Фьють-фьють! Счастливой отсидки, Джончик! Учи азбуку Морзе - перестукиваться будешь. Не жди, что мы с Нинель станем тебя навещать. Разве что подкинем блок-другой сигарет.
– Я не курю, - сказал Ванька, надевая магический перстень.
– Закуришь, никуда не денешься. А там, глядишь, и сопьешься, - ласково обнадежил его Дурнев.
Ванька не ответил. Он вдруг сообразил, что у него нет пылесоса. Полететь никуда не удастся. Значит, придется телепортировать. Ванька торопливо припоминал заклинание. Дурнев и подбежавшие тетя Нинель с Халявием пораженно наблюдали, как он, не спрашивая разрешения, сдернул с кровати покрывало, обмотался им и начал быстро вращаться. Магический перстень затрещал, выбрасывая искры. Обжигающие зеленые огоньки прилипали к покрывалу. Опасавшийся белой магии Халявий громко взвизгнул и попытался забиться под диван. Но место было уже занято: под диваном сидела такса. Полтора Километра была сильно не в духе: в зубах она держала недавно украденный носок дяди Германа и собиралась защищать свой трофей до последнего вдоха.
Тогда Халявий перевернул кресло и ласточкой нырнул за него.
– Эй! А попрощаться? - насмешливо крикнул Дурнев, но Ванькины очертания уже становились прозрачными. Еще миг - и он исчез. Тетя Нинель вздохнула.
– Зачем ты отдал ему перстень, Германчик? У тебя же были на мальчика свои планы.
– Бесполезно, - сказал Дурнев. - Мало того, что он упрямый баран, он еще и влюбленный баран. Уж я-то кое-что понимаю в людях. Скажи спасибо, что мы от него вообще отделались.
Тетя Нинель без особой радости посмотрела на мужа.
– Жалко его! У меня никогда не было сына!
– Добра-то, добра! У тебя есть я, мамуля. И этим все сказано, - утешил ее Халявий, выглядывая из- за кресла. - Пойдем-ка, братик, в карты… Только скажи мне, будь добреньким, почему у тебя туз и десятка - двадцать одно, а у меня туз и десятка - перебор? Или это от масти зависит?
Через минуту после того, как Ванька телепортировал, ожил личный зудильник тети Нинель. Он производил такие резкие звуки, что Дурнев бросил карты и подбежал к нему одновременно с женой.
На экране была Пипа.
– Мамуль, папуль, это я! Приветик! - завопила она. - Получили мое письмецо? Как тебе купидон? Правда наглый? Я самого прикольного выбрала, которого Гломов за пивом посылает.
Дурнева укоризненно уставилась на дочь:
– Гроттерша в Дубодаме, а ты мне ничего не написала! Как это называется?
– Танька? В Дубодаме?… Ты чо? Что за глупые шутки? Да она на драконбольной тренировке! Полчаса назад утопала! - удивилась Пипа.
– А, да ты не в курсе! Ее, наверное, прямо там, на поле, арестовали, - снисходительно сказала тетя Нинель.
– Схватишь ты Гроттершу на поле, как же! Там же Гоярын с Соловьем! И она на своем контрабасе, как намыленная! Они на поле и сунуться не посмеют! Да их там перцовыми мячами накормят и штаны на голову наденут! - хикикнула Пипа.
– Но как же?… - растерялась тетя Нинель.
– А так. Эти нахалы были тут с утра у нас в комнате. Пришли, все перевернули, а потом увидели меня и свалили… Некоторые даже через окно. А не надо было меня бесить. Знают же, что я с интуитивной магией управляться еще не умею. Как заору - их и смело! Хадсону, бедолаге, опять досталось! Кто его просил соваться? Буян на то и Буян, чтоб буянить.
– А мы вот слышали, что Гроттерша в Дубодаме! Нам Ванька сказал! Бессмертник Кощеев, или как там его, выступал по зудильнику! - торжествующе сообщил бывший депутат.
Пипа присвистнула. Несмотря на многие свои недостатки, соображала она быстро.
– Во, блин! Не, Танька на драконболе, без дураков. Я поняла! Это провокация. Бессмертник сделал передачу только на мир лопухоидов. Они просекли, что в Тибидохсе Ваньки нет, вот и решили его выманить. Скажите Ваньке, чтоб никому не звонил и не посылал купидонов… Я бегу к Сарданапалу!
– Поздно, киса! Он уже никуда не пошлет купидонов! И никому не позвонит!… Какая же все-таки умница этот Кощеев! Вот голова! Хоть завтра взял бы его своим замом по маркетингу и стратегическому планированию! - таинственно сказал Дурнев.
Ванька сбросил покрывало, обгоревшее во время телепортации. Он стоял в сырой низине, среди каменного хаоса. Колоссальные каменные глыбы громоздились до облаков в таком беспорядке, словно языческие боги когда-то сбрасывали их с небес, погребая под ними взбунтовавшихся титанов.
Ванька обошел каменный завал с севера и здесь, в низине, внезапно увидел Дубодам.
Дубодам не был страшен. Если честно, то Ванька ожидал большего. Низкие башенки и серые стены магической тюрьмы смотрелись пресно и навевали тоску. Сизые тучи прилипли к небу, как окурок к верхней губе. Больше всего к Дубодаму подходило слово 'никакой'. В конкурсе на самую невыразительную тюрьму он вполне мог бы получить золотую медаль. Его даже ни с чем нельзя было сравнить, такой он был безликий и ускользающе-заурядный.
Сердце у Ваньки сжалось. Неужели ему придется провести остаток жизни в этом сером и темном месте?
У деревянных ворот не было даже стражи. Только висел тяжелый молоток. Ванька потянулся к нему, чтобы ударить в ворота, но не сумел даже размахнуться. Странная тяжесть сковала его тело. Все вдруг стало ему безразлично. В сонном оцепенении Ванька шагнул вперед и привалился к воротам.
'Проклятый молоток! Это все он…' - мелькнула мысль.
Ворота открылись с висельным скрипом. На маленькой площади, начинавшейся сразу за воротами, его, похоже, уже ждали. Два де мента в темных плащах и капюшонах, скрывавших лица - видны были только острые безволосые подбородки, - цепко схватили Ваньку за руки и сдернули с пальца магическое кольцо.
В тот же миг невесть откуда вынырнул бойкий магвокат Хадсон. Даже близость де ментов не могла испортить его прекрасного настроения.
– О, это есть Джон, который убив нашего Гувия! Свавное знакомство! Зло пожавовать в Дубодам, мон ами! - воскликнул он.
– Где Таня? Я пришел! Отпустите ее! - с усилием выговорил Ванька. Глаза у него слипались. Он не сумел бы сейчас досчитать даже до двух - камни Дубодама выпивали его силы.
Магвокат Хадсон потер сухие ладошки.
– Мой двуг! Вынужден вас вазочавовать: Гвоттер тут нет. Пока или уже - это не так вавно… Мы, как бы так вывозиться, пвибегли к мавенькой хитвости… Надеюсь, вы нас пвостите, но нам так хотевось познакомиться с вави побвиже… Мавчики, отведите мистева Вайлявьку в камеву! Дайте ему все, что он захочет. Воды с пиявками, хлеба с таваканами - все для нашего двуга!… Я же пока позвоню в Магщество! Это бовьшой твиумф!
Де менты, крепко держащие Ваньку под локти, не то засмеялись, не то заскрипели. Внутри капюшонов зажглись и сразу померкли алые точки.
