- Я потерял не Ракану, а Олларию, - не согласился Марсель, - и я ее еще найду, а пока собираю знакомых. Вчера я выразил соболезнования вдове маршала Рокс-лея…
- Для соболезнующего ты вернулся слишком рано, - заметил Габайру, с некоторым сомнением разглядывая спаржу. - Ты уверен, что графиня Рокслей утешена должным образом?
- Я выказал безусловное уважение к ее горю, - заверил Марсель и положил себе паштета. - Оно слишком глубоко для того рода утешения, коим владею я. К тому же у графини гостила родственница.
- Понимаю, - участливо кивнул Габайру, - для тебя это стало неприятным сюрпризом.
- Не для меня, - запротестовал Валме, - обо мне доложили после того, как госпожа Мэтьюс отпустила портшез. Собственно говоря, я видел, как она входила в дом. И вошел следом.
- Мужество Валмонов не имеет предела. - Ургот рассеянно погладил высунувшегося из-под стола Котика, но этим и ограничился. - И что ты вынес из беседы с двумя дамами?
- Множество очаровательных подробностей. - С паштетом было покончено, и Марсель потянулся за рогаликом, но вспомнил о пузе и передумал. - Теперь я знаю, как себя чувствует дочь госпожи Мэтьюс и ее но ворожденный сын, сколь счастлив ее зять, к слову ска зать, один из двух гимнет-капитанов, и как нехорошо со стороны баронессы Сакаци было покинуть его величест во Альдо вслед за ее высочеством Матильдой…
- Я видел баронессу на одном из малых обедов, - внес свою лепту посол. - Девушка - само очарование, хотя я представлял алатских красавиц несколько иначе. Признаться, ее исчезновение меня удивляет. Малышка смотрела на его величество такими глазами, что я чувствовал себя обделенным.
- Если она отправилась в Сакаци, о ней позаботятся, - утешил сотрапезника Марсель. - Позаботились же о господине Тристраме и о других… господах. Ваше высокопревосходительство, при дворе весьма опечалены вашим недугом!
- Я тронут, - заверил маркиз, хрустя не дождавшимся Марселя рогаликом. - Увы, мне заметно хуже. Боюсь,
я не скоро смогу тронуться в путь, но я упрям и намерен передать письмо его величества Альдо его величеству Фоме и ее высочеству Елене лично. А ты не решаешься меня огорчать, зная, сколь губительны для стариков дурные эмоции.
- Не решаюсь. Вам требуется молебен об исцелении?
- Не сейчас, - вздохнул дипломат. - Я и так отнял у его высокопреосвященства много времени. Есть души, куда сильнее нуждающиеся в утешении.
- Вы имеете в виду меня? - удивился Марсель. - Но я привык утешаться иным образом. Сегодняшний вечер я намерен провести у Капуль-Гизайлей. Говорят, баронесса сменила кресла в гостиной.
- Кто говорит? - уточнил посол.
- Виконт Мевен, мой однокорытник и еще один гим-нет-капитан… Закатные твари, ну и нелепое же слово!
- В жизни, мой мальчик, много нелепого, - философски заметил ургот и поделился с Готти хлебной корочкой. - Что ты думаешь о Мевене и что он думает о тебе?
Марсель задумался, вспоминая минувшие дни. В Лаик Мевен казался глупее, в Нохе - откровеннее.
- Мы провели вместе целый вечер. Иоганн-Йозеф стал больше пить, - наконец объявил виконт, - и меньше говорить.
- Исходя из первого, он тебе доверяет, - улыбнулся посол, - исходя из второго - нет.
- Он меня радует, - уточнил Валме. - Старый, добрый Мевен, он не в силах откровенничать со щеголем, который ушел на войну, разболтал доверенную ему тайну и сбежал под юбку к урготской купчихе, заработав отцовское проклятие. Для военного, только что сменившего короля, это… эээ… поносно!
- Доверять тебе не следует ни в коем случае, - назидательно сказал бывший посол. - Если его величество этого не понимает, пусть пеняет на себя.
- Вот именно, - согласился посол нынешний, роняя под стол добрую половину куропатки. Внизу раздался хруст, Габайру улыбнулся:
- Это прекрасная политика, молодой человек. Никогда и никому не бросать костей и почаще ронять. Их живо подберут, а ты останешься вне подозрений.
- Как и положено болтуну и дамскому угоднику. - Лицо Марселя стало мечтательным. - Эх, слышал бы батюшка, что про меня говорят, он бы прослезился и послал Мевену и Рокслею корзину лучшей рассады. Это так благородно: служить Ракану и сочувствовать отцу-навознику.
- Если бы про тебя не говорили, - лицо Габайру было задумчивым, - нам бы пришлось немедленно распустить парочку слухов, но они, слава Создателю, появились сами. Твое дело - использовать их наилучшим образом.
- Мой дорогой маркиз, - понизил голос Марсель, - в последнее время я стал лучше понимать людей. Вас, батюшку…
- Это не может не радовать, - дипломат рассеянно уронил под стол подрумяненное крылышко, - или ты имеешь в виду нечто определенное?
- Пожалуй, - сощурился Марсель. - Батюшка, если вы помните, любит повторять: «Что не нравится Валмо-нам, будет убрано». Раньше меня это коробило. Зачем убирать, если можно обойти? Но недавно я увидел его величество. И понял, что оно мне не нравится. По-настоящему не нравится, а не как сдохшая корова на тракте или некстати забеременевшая любовница. Я не могу радоваться жизни, зная, что через несколько кварталов от меня обретается господин, имевший наглость приставать с пошлостями к моей знакомой принцессе и лезть в тайны моего отсутствующего друга. И то, что этот господин под давлением обстоятельств сменил штаны, ему не поможет…
3
Добрые намерения еще никого не оправдали, и неважно, что мысль о дороге через старые аббатства пришла в голову Ноксу, а Спрут перекрыл все возможные проходы. Цивильный комендант Раканы должен был найти выход - увеличить охрану, в конце концов - не покидать Ружского дворца до утра. Пожалуй, это было бы самым разумным: к утру бы вернулся Карваль, и Придду пришлось бы убраться в нору, так и не укусив…
- Монсеньор, - лицо гимнет-капитана было непроницаемым, - государь ждет вас!
- Благодарю, Лаптон!
Три десятка шагов через кишащую придворными Большую приемную до дверей в кабинет. Три десятка шагов и ощущение бессилия. Такое уже было. После дуэли, после Доры, после смерти Удо и теперь снова… Четвертый раз, как в сказке! Простит ли Альдо еще одну ошибку?
- Входи и закрой дверь. - Высокий человек в лиловом камзоле стоял возле заваленного книгами и документами стола, и Ричард едва не схватился за шпагу, но лиловый обернулся. Это был сюзерен.
- Мой государь, - начал юноша, - позвольте доложить…
- Не позволю. - Альдо оперся обеими руками о темное дерево. - Итак, Карваль опять вытащил тебя из ямы?
- Опять? - растерянно переспросил юноша. Он успел не раз и не два прожить предстоящий разговор, но все пошло не так с первых же слов. Сюзерен не нуждался в докладе. О случившемся на Желтой рассказал Мевен, а остальное - Карваль. Коротышка-южанин дорвался до государя, пока Дик смывал с себя память о «спрутах», и повернул разговор так, как нужно ему. Что ж, герцог Ок-делл не станет опровергать ординара. Если Альдо не желает слушать, пусть не слушает…
- Ты мне вот что объясни, - прервал молчание его величество, - за какими кошками вас понесло на Желтую? Чем вам Триумфальная не угодила?
- Это было мое решение, - отчеканил Ричард. - Я готов за него ответить.
- А толку-то, - отмахнулся Альдо. - Да и виноват по большому счету я. Нужно было вместо тебя
