– Ты всегда был заодно с директором, случись мне сделать что-нибудь,– яростно выпалил Брайан.– Оставь меня в покое, ладно? У меня такое чувство, как будто из меня шашлык делают, а ведь когда-то я верил, что мы можем хорошо относиться друг к другу, как в настоящей семье.
Тед прикусил губу и переглянулся с Уэйдом, который сказал:
– Не думаю, чтобы так ты чего-то добился, Брайан.
– Это почему же?
– Потому что мое будущее в багажнике у твоей трахнутой подруги, вот почему,– оборвал его Тед.
– Знаешь, Брайан, мне что-то не верится, что она сделает аборт.
– А ты откуда знаешь? – повернулся Брайан к Уэйду.
Уэйд рассказал ему про случай накануне, про то, как Пшш старательно смывала с себя следы талидомида. Брайан оживился, выражение его лица прямо на глазах сменилось на счастливое. Уэйд сообразил, что таксист волей-неволей слышит весь их разговор.
– Так что там за дела с этим Флорианом на Багамах? – спросил Тед.
– Дела такие,– ответил Уэйд.– Я работал на него несколько лет назад. Он наследник какой-то богатой швейцарской фармацевтической фирмы. Производит половину болеутоляющих и пестицидов в мире, но придурок еще тот, в духе «как я обожаю Англию» и т. д. и т. п. – его садовник рассказывал мне, какую трепку задавала ему его нянька каждое воскресенье после церкви; так вот, теперь он живет на Багамах, а это очень английское и очень темное местечко – темнее, чем тематический парк, посвященный тени. Народ там привыкает к этому, и когда кто-то пытается выбраться обратно в нормальный мир, мир этот выглядит таким занудством, что в конце концов он окончательно оседает на Багамах. Это место как наркотик. Это во-первых, а потом оттуда, с Багамов, можно в любое время летать в любую точку Штатов. Да, и к тому же на Багамах нет налогов.
– Вечно эти налоги,– проворчал Тед.
– Да, папа, тебе ли не знать,– ответил Уэйд,– ты у нас птица высокого полета.
– Отвали.
– Так ты хочешь, чтобы я рассказал про Флориана?
Тед примолк.
– Кроме того, он помешан на науке. Действительно врубается во все выкрутасы своей компании и никому не пудрит мозги. И деляга прожженный. Будь у меня деньги, я бы вложил их в него.
– Откуда ты его знаешь?
– Я частенько доставлял ему посылки.
– Посылки? С чем – с наркотиками и со всяким дерьмом?
Таксист съехал на обочину и остановился рядом с группой заключенных, занятых общественно- полезным трудом – они очищали дорогу от смятых жестяных банок, рваных носков и сплюснутых пакетиков из-под жареного картофеля. От резкого торможения Брайан съехал на сторону и, задев боком за дверцу, взвыл от боли. Таксист обернулся, злой как черт:
– Вот что, ребята, если будете трепаться в этой машине о наркотиках, дальше пойдете на своих двоих. Понятно?
– Боже, да все понятно. Остынь.
– Не поминайте имени Господа всуе.
– Спина болит – просто ужас,– сказал Брайан.
– У Хауи наверняка найдется какая-нибудь мазь,– сказал Уэйд. Таксист выехал на шоссе, и Уэйд повернулся к Теду: – Нет, папа, я не перевозил
– Так вот, значит, чем ты занимался,– сказал Тед.
– Что ты имеешь в виду?
– После того как ты смотался, мы с матерью все гадали, чем ты занимаешься. И всегда выходило, что контрабандой.
– Были у меня и другие занятия.
– Например?
– Да ладно, не стоит.
Дальше ехали в молчании. Уэйд прикинул, что до Хауи и дома Брунсвиков еще минуты три.
– Кстати, у Хауи интрижка с Аланной Брунсвик, так что он будет по-дурацки вокруг меня увиваться. Думаю, и вокруг вас тоже. Я решил, что стоит вас предупредить.
– Шутишь?
– Нет. Чего мне шутить? Я застал их, когда они чмокались вчера утром.
– Вот сукин сын. Выходит, Саре он только голову морочит.
– Папа, не надо его убивать. По крайней мере, пока шаттл не приземлится.
Такси остановилось перед домом Брунсвиков; на лужайке в полном разгаре был пикник – кричаще- яркое, выдержанное в космической тематике зрелище в честь одного из многочисленных отпрысков Брунсвика. Родители сидели тут же на складных стульях, шумно пируя со своим потомством. Хауи возился с барбекю и, увидев вылезающих из машины Теда с Уэйдом, спал с лица.
Тед, в одном ботинке, подошел к нему.
– Хауи, заплати за такси.
– Тед... у меня нет при себе бумажника... я...
Тед плеснул лимонадом из графина на раскаленную решетку, над которой поднялось грибовидное облако пара.
– Заплати за такси.
На мгновение Хауи застыл молча, потом сказал: «Сейчас заплачу» – и отошел.
Все глаза устремились на Теда, который, не обращая на это никакого внимания, в свою очередь бросал недобрые взгляды на Хауи.
Уэйд подошел к решетке, так же как и Аланна, выглядевшая точь-в-точь как девица, подающая сигнал к овации во время спортивных состязаний. Она приблизилась к Теду с опаской, как к рычащей собаке.
– Тед, я Аланна.
Тед что-то буркнул в ответ.
Аланна посмотрела на последние завитки пара над решеткой.
– Вижу, вам не нравятся наши шашлычки...
– Придержи язык, крыса,– прошипел Тэд.
Он обернулся; Брайан сидел в детском бассейне, укрывшись мокрыми полотенцами, чтобы еще больше не обгореть. Кто-то из детей расплакался. Расплатившись с таксистом, Хауи вернулся.
– Пожалуй, придется сделать свежего лимонада, Аланна.
– Давай ключи от твоего фургона, Хауи,– сказал Тед.
– Почему бы вам, папочка, не присоединиться к нашей вечеринке? – нервно хихикнул Хауи.
– Я бы с удовольствием присоединился к вашей вечеринке, Хауи, но если я это сделаю, то, пожалуй, выпью, а если я выпью, то начну громко и красочно расписывать, как вы тут с мисюс охаживаете друг дружку, как парочка доберманов.
– Вы этого не сделаете,– сказал Хауи.
– Почему же нет? Очень даже сделаю.
– Нет. Не сделаете. Потому что тогда Сара узнает, а ведь ей выходить в открытый космос, так что получится, будто вы взяли двустволку и всадили ей в сердце сотню пуль. Насколько я понимаю, для вас она – единственное святое в жизни. Одно-единственное, самое драгоценное. Что довольно грустно, если задуматься, верно? – Он улыбнулся.– Котлетку из индейки?
Тед явно не ожидал такого отпора от Хауи и на время притих. Аланна перевела взгляд с Теда на Хауи.
– Ну, я вижу, у вас тут полный порядок.
– Похоже,– сказал Хауи.– Тед хочет помочь снова развести огонь.
