Нормальных семей не бывает

Атланту и предоставили ей просторный номер в типовом блочном мотеле, напоминавший дортуар в колледже Огайо году этак в шестьдесят седьмом. К счастью, тамтамы доносят до меня все новости джунглей, и я узнал о незавидном положении Сисси. Два дня назад я посетил Атланту с двумя куколками из магазина готового платья, которых привез прямо с Седьмой авеню,– самая экзотическая и дорогая одежда, какую можно достать во всем Манхэттене,– и с ослепительным набором драгоценностей от Харри Уинстона, наколотых на шелковые полосы. У Сисси был выбор: комната в мотеле или Версаче. Так я позаботился о ее спасении.

– Вы украли Сисси из Центра эпидемиологического центра?

– «Украл»? О Боже мой, нет,– ответил Флориан.– И пожалуйста, Дженет, не будьте такой мелкобуржуазной. Это вас не красит. Сисси вольна поступать как пожелает. Верно, Сисси?

– Моя комната в Атланте была ничуть не лучше, чем какой-нибудь сортир, – сказала Сисси. – Это оскорбительно. – Она обернулась к Флориану. – Мне скоро понадобится чаша, чтобы ополоснуть пальцы.

Флориан обернулся к Сисси:

– Дай мне руку, Сисси.

Он взял ее вымазанную соусом правую руку.

– Дженет, протяните мне вашу правую руку – через стол – вот так.

– Я...

– Доверьтесь мне, Дженет. Дженет протянула руку Флориану:

– Хорошо.

Он взял нож для мяса, поднял бровь и сделал на ее руке маленький надрез.

– Ай, Флориан, что вы...

– Тссссс.

Затем Флориан взял руку Сисси и тоже сделал ей небольшой надрез на ладони. Переведя взгляд с одной женщины на другую, он соединил их кровоточащие руки в пожатии.

Рука Сисси была такой сухой и теплой, так трудно представить себе мощные потоки теплой крови, текущие в ее жилах, но кровь Сисси текла и капала на скатерть. Дженет смотрела, как кровь просачивается сквозь две крепко сжатые ладони.

– Я буду считать до шестидесяти двух, Дженет,– сказал Флориан.– За шестьдесят две секунды кровь в открытой ране свертывается.

– ...раз... два... три... четыре...

Неужели это правда – или мне все только мерещится?

– ...тридцать четыре... тридцать пять... тридцать шесть...

Этого не может быть.

– ...пятьдесят девять... шестьдесят... шестьдесят один... шестьдесят два...

Нет, это не сон.

– Разожмите руки.

Сисси посмотрела на Дженет.

– Вам понадобится чистая салфетка, милочка.

Дженет была потрясена. Ее рука зависла над столом.

– Взгляните на меня, Дженет,– сказал Флориан.

Дженет взглянула на Флориана, но цвета и формы окружающего менялись, как телевизионные каналы.

– Теперь все позади, Дженет.

– Позади?

– Да. Отныне никаких пилюль. Никаких вирусов. Ничего. Все позади.

– Это не может быть так просто.

– Почти. Придется сделать пару уколов, ввести вам плазму Сисси как основу. Но по большому счету – все. Так просто, и все позади.

– Я...

– Да, Дженет?

– Я не...

– Что вы чувствуете, Дженет?

– Свет. Белый свет.

– К вам вернулось чувство единения с миром?

– Нет, я о другом.

– О чем же?

– Яркий свет. Словно во мне зажглось солнце.

26

На столе стояло пятнадцать десертов, и Дженет едва дышала, проглотив два из них. В довершение всего у нее еще слегка кружилась голова после кровавого обмена с Сисси.

– Я не хочу вам лгать, Флориан,– сказала она.– Письмо, которое я собиралась вам передать,– подделка.

Флориан на мгновение застыл.

– Я рад, что вы сказали мне об этом, Дженет, потому что в противном случае мы не смогли бы оставаться друзьями.

– Зачем вам так нужно это письмо, Флор? Просто скажите мне – зачем?

– А вы как думаете?

– Потому что... потому что вы рано потеряли мать. Потому что, похоже, вам нравится все английское, и мне кажется, что, именно купив это письмо, богатый англоман может дать выход своим силам и эмоциям.

– Очень хорошо, Дженет. Я действительно тоскую по моей дорогой Maman[10] , но письмо – или карточка в нем – или что бы там ни было нужно мне совсем не поэтому.

– Тогда я не понимаю.

– Дженет, на самом деле мне нужен конверт.

– Простите?

– О да, конечно, я уверен, что написанное на карточке – сама нежность и свет, но мне нужен конверт.

– Что вы такое говорите, Флориан?

– Дженет, задумайтесь на минутку о нехитром механизме написания писем. Ведь кто-то же должен был лизнуть конверт, правда? А я полагаю, что лизать – занятие, которое человек вряд ли доверит даже своему папе, не говоря уже о дворецком.

– И что?

– В клее на конверте, Дженет, содержится большое количество устойчивых и нетронутых соматических клеток.

– Соматических клеток?

– Не половых – не сперматозоидов, не яйцеклеток. Через несколько лет – обратите внимание: не прямо сейчас, а через несколько лет – так же неизбежно, как лазерные диски вытеснили виниловые пластинки, будет до смешного просто клонировать млекопитающих – любых млекопитающих – по