коричневая коросточка. Сморщив нос, Алёна легко оторвала коросточку и бросила в траву. На коже осталось розовое пятнышко.
— Однако инъекция всё же необходима, — сказала рослая Маргарита. — Для гарантии.
— Да, вы уж постарайтесь на все сто, девочки, — попросил «биолог» Эдик. — Чтобы никаких упущений.
Алёна ушла в большую палатку, что зеленела в десяти шагах от шалаша. Рядом с палаткой стоял в траве раскладной пластмассовый стол, а на нём большой компьютер и какие-то аппараты. Дальше среди кустов я увидел серый запылённый джип… Алёна вернулась, она была теперь в сверкающем белизной халатике. И держала иглой вверх приготовленный шприц.
— Иди сюда, голубчик…
Я пошёл. Я был уверен, что в шприце тот темпотоксин, что мне так и не ввели в Инске.
— Ну-ка, задери футболку, путешественник, — велела Алёна.
— Ну, зачем… Можно же в руку. Дайте, я сам, я умею…
— Цыц! — сказала Алёна тоном тёти Маруси, когда та утихомиривала Толю-Полю. — Порассуждай ещё, дам по загривку…
Я торопливо вздёрнул подол футболки до «загривка». Ощутил под лопаткой холодное касание ватки со спиртом и стал ждать. Наконец спросил:
— Ну, скоро?
— Все уже, — хмыкнула Алёна. — Хватит обмирать…
Надо же! Ну и мастерица!.. Я торопливо одёрнул футболку. Бородатый Боря подошёл и дружески поинтересовался:
— Лопать хочешь? У нас есть пшённая каша с тушёнкой и какао.
Я почувствовал, что ужасно хочу «лопать». Но…
— Можно я только на минутку… куда-нибудь…
— Вон туда, за сосны, — понимающе посоветовал Боря.
Я догадывался, что все они имеют отношение к Дороге, к её тайнам и законам. И осторожно спросил:
— А ничего, что я отойду далеко… от Колеи?
— Ничего. Здесь везде Колея… — сказал Боря. — Да к тому же теперь это неважно…
Я быстро вернулся, и мне дали ложку и миску с тёплым варевом. И себе взяли. Мы сели не у стола, который был заставлен приборами, а прямо в траве. Я глотал кашу, заедал куском чёрного хлеба, запивал горячим какао из эмалированной кружки. Могло показаться, что мы в беззаботном турпоходе. Однако во мне сидело много-много вопросов, которые сливались в один большой вопрос: «А что будет дальше?» Но я не спрашивал. События развивались, и я боялся неосторожным вопросом толкнуть их в худшую сторону.
Наконец позавтракали. Я выдохнул «спасибо». А что теперь?..
— Ручей вон там. Это к вопросу о посуде… — сообщила Алёна. Я вскочил:
— Давайте помою! — Это чтобы задобрить не столько патрульных, сколько судьбу.
Но Алёна сказала:
— Дежурный у нас нынче Эдик. А ребёнку пора в путь…
«В какой путь? Опять одному? — Я стиснул в кармане янтарный шарик. — Помоги!»
Бородатый Боря поднялся, потянулся, глянул на меня с высоты.
— Григорий Юрьевич по прозванию Грин! Надеюсь, вторжение медицинской иглы в твои спинные мышцы не помешает тебе комфортабельно устроиться на автомобильном сиденье?
— Не… не помешает… А куда ехать?
— Странный вопрос, — отозвалась Алёна. — Ребёнок не знает, что ему давно пора домой?
«Домой?!» — все рванулось во мне. А Эдик вдруг насторожённо спросил:
— Не рано ли? Разве он уже идёт?
Маргарита подошла к столу, глянула на компьютерный экран (который мне был не виден). Негромко сказала оттуда:
— Идёт… Что ему ещё делать теперь…
Я не понял, кто такой он. И не стал задумываться. «Домой! Домой! Домой!» — колотилось во мне.
— До свиданья, Грин, — сказали мне Маргарита, Алёна и Эдик, будто я и правда возвращался домой из небольшого турпохода. А Боря поманил меня и пошёл к джипу. Я за ним…
— Садись…
В нагретой кабине было душно, пахло бензином. Боря успокоил:
— На ходу проветрится…
И мы выехали на тропу, которая почти сразу превратилась в просёлочную дорогу. Я боязливо молчал минуты три и наконец не выдержал:
— Но дом… Инск… он же остался позади. А говорили, что по Дороге назад нельзя…
— Правильно говорили, — с удовольствием подтвердил Боря. — Мы и не едем назад. Только вперёд. Но, как известно, Великий Кристалл мироздания смыкается в кольцо. Слышал об этом?
— Слышал… маленько… Но ведь Дорога-то не смыкается…
— Это как когда. Порой она идёт параллельно Кольцу…
— Но оно же бесконечное…
— Умница! Конечно, бесконечное! Но, как известно, в бесконечности невероятно длинные и невероятно малые расстояния равновелики. Поэтому Дорога сама решает, какой длины будет Колея, выбранная ею для того или иного путника. Тебе, Грин, повезло…
Дорога была ухабистая, меня сильно встряхивало на сиденье рядом с Борей, но последствий иглы я не ощущал. Подумал об этом и спросил:
— А в том шприце был тот самый препарат?
— Тот самый, — охотно подтвердил Боря.
— А где взяли? Ведь была только одна ампула…
— В ампуле сохранилась капля. Взяли анализ, приготовили…
— Так быстро!
Боря искоса глянул на меня и опять стал смотреть на дорогу (на Дорогу?).
— Дома разберёшься, что там быстро, что не очень…
Навстречу джипу бежали мелкие сосенки и берёзы. Иногда на ветках мелькали жёлтые листья — от жары, что ли, увяли? Потом просёлочная дорога вывела нас на шоссе, мы поехали ровно и быстро. Я высунул из открытого окна голову, ветер отбросил волосы.
Неужели мы правда едем в Инск?
Это была правда! Я различил вдали знакомые колокольни, водонапорную башню (у которой флюгер-петух), корпуса нового района, телевышку…
Потянулись по обочинам огороды, деревянные домики окраин. Скоро мы переехали мост над рекой. И оказались недалеко от Крепости!
Боря затормозил.
— Грин… Мне надо зайти в лабораторию… по всяким делам. А ты двигай теперь пешком. Надеюсь, помнишь куда? Шагай и…. адаптируйся к обстановке. Будь здоров! — Он протянул мне широкую, как лопата, горячую ладонь. Я пожал её и спиной вперёд выкатился из машины. Ура!..
ГЛАВА 3
Чего мне было адаптироваться-то! Всё как всегда. Знакомые улицы, знакомые дома. Я прошагал по Второй Раздельной (мимо «Почтовой ромашки»), потом по всяким переулкам и оказался среди Смоленских улиц.
Я решил идти к дому дворами.
Стояло хорошее нежаркое утро, но уже не раннее, как на Дороге, а с высоким солнцем. Дворы
