– Подожди, подожди. Здесь еще столько непонятного…
– Чего?
– А вдруг эти бутылки корабли не увеличивают? Может, они только для стеклянных человечков.
Владик приуныл:
– Тогда все пропало…
– Да подожди… Что ты за нытик, честное слово! Надо все выяснить. Надо пойти к стекольному мастеру и про все расспросить.
– Так он тебе и скажет, – вздохнул Владик. – Начнет кричать, какие мы ужасные дети…
– Все равно без мастера не обойтись.
– Конечно. Только зачем лишний раз рисковать? Давай лучше спросим Тильку! Он про эти волшебные бутылки, наверно, тоже знает.
Но Тильку надо было еще найти!
День стоял сухой, луж не было, и где могли прятаться стеклянные музыканты, Владик и Ника понятия не имели. Они обошли полгорода и успели два раза поругаться. Потому что один раз Владик сказал, что все бесполезно, а Ника снова назвала его нытиком. А второй раз у Инки выпала из уха сережка, и ее долго пришлось искать в траве в Историческом парке, и Владик говорил, что все девчонки воображалы и модницы. Приходится терять столько времени из-за ерунды!
Но зато здесь же, в Историческом парке, где плескался фонтан с маленькими водопадами на зеленых ступенях, Владик заметил среди струй крошечных прозрачных плясунов со скрипками и флейтами.
Конечно, это мог быть совсем другой оркестр. Но Владик пригляделся и позвал:
– Тиль!
И стеклянный барабанщик прыгнул ему на ладонь.
Увидев Нику, Тилька сердито прозвенел:
– А з-зачем она здесь? Прогони!
– Подожди, Тилька…
– Не хочу ждать! Она сказала, что я сосулька!
– Я больше не буду, – торопливо пообещала Ника.
– Мало ли что «не буду»! Ты уже сказала!
– Я не подумала… Разве «сосулька» – это обидно? Сосульки такие прозрачные и красивые, в них солнышко блестит.
– Но они ледяные, а я живой!
Ника вздохнула и поджала губы. Целую минуту она усмиряла свою гордость. Потом сказала:
– Ты меня прости. Я очень виновата.
– Динь-да? Тогда ладно, – согласился Тилька. – Только больше не дразнись.
– Ни в коем случае не буду! – поклялась Ника и глазами напомнила Владику: «Спрашивай».
– Тилька! У стекольного мастера есть еще такие бутылки, в какой он тебя отремонтировал?
Тилька гордо сказал:
– У него тыщи всяких бутылок. А если нет, он динь – и сделал. Он же волшебный мастер.
– А если мы очень попросим, нам он сделает?
– Зачем?
Владик вздохнул и опять рассказал историю про Гошу. За сегодняшний день – третий раз. Тилька слушал, и капельки стекали с него Владику на ладонь.
– Тилька! Если сделать в бутылке кораблик, а потом бутылку о пол?! Что будет? – Владик смотрел жалобно и нетерпеливо.
Тилька важно подумал. Потом спросил:
– А из чего кораблик?
– Ну… из бумаги, из лучинок. Из картона…
– Будет куча дров, – уверенно сказал Тилька.
– Почему? – разом спросили Владик и Ника.
– Какие динь-бестолковые! Бутылка увеличивает только настоящее! От меня, от настоящего, был кусочек, из него мастер сделал человечка. И я снова вырос – как из семечка! У вас есть кусочек от настоящего «Кречета»?
Ника посмотрела на Владика испуганно и беспомощно. Владик тоже растерялся. Но только на несколько секунд. Потом сразу сказал:
– Есть!
Дверь в башенку была не заперта. И все в Гошиной комнатке оказалось как прежде. Видимо, никто в домоуправлении не знал еще, что Гоши уже нет. Даже на сломанные перила никто не обратил внимания.
В открытую балконную дверцу влетал ветерок. Переворачивал листы тетради с Гошиными стихами. Владик подумал и положил тетрадку в сумку.
Владик был здесь один: Ника с Тилькой ждали на улице. Он посидел на Гошиной койке, погладил колючее одеяло. Поправил на гвозде потертый Гошин бушлат. Потом взял с полки гладкую коричневую табакерку.
Крышка табакерки открывалась легко. Чтобы она не отскакивала сама собой, на табакерку было надето резиновое колечко. Владик спрятал его в карман. Затем он вышел на балкон, открыл табакерку, зажмурился и сильно дунул, чтобы улетел табак.
Табачная пыль взвилась желтым облачком. И облачко полетело вместе с легким ветром. Через полчаса оно оказалось у окна старого дома с облезлой штукатуркой. За окном, в неуютной комнате третьего этажа, шло экстренное заседание ТКВ. Веревочницы обсуждали сегодняшний бой на площади в Боцманской слободке.
Окно было плотно закрыто, но мелкая табачная пыль проникла в незаметные щели.
Председательница клуба веревочниц говорила:
– Эти события – крупное поражение для нас. Если дальше так пойдет дело, нам, уважаемые дамы, придется закрыть клуб… – Она вдруг сморщила нос и закатила глаза. – А-а… а-а-апчхи!
– Будьте здоровы… По-моему, у нас есть еще надежда, – сказала ее заместительница. – Ведь от веревок остаются на земле… А-а-апчхи! Ой…
– Будьте здор… а-апчхи! – разом сказали две дамы.
И члены клуба веревочниц стали чихать без перерыва. Это продолжалось около часа и было признано дурной приметой.
6
– Нет, вы посмотрите на этого ребенка! – кричал стекольный мастер. – Мальчику нужна волшебная бутылка, ни больше ни меньше! Может быть, мальчик думает, что сделать такую бутылку – это все равно что выдуть склянку для рыбьего жира?!
– Нет, я так не думаю, – робко подал голос Владик, а Ника вообще молчала и старалась держаться поближе к наружным дверям мастерской.
Мастер сел на скрипучий стул и печально подпер кулаками щетинистый подбородок.
– Но ведь, если не будет бутылки, Гоша никогда не вернется, – тихо сказал Владик.
– Но при чем здесь я?! – опять закричал мастер. – Гоша – корабельный гном, а я – специалист по неразгаданным свойствам стекла! Это совсем другой отдел волшебного ведомства: не морской, а стекольный!
– Вот поэтому мы к вам и пришли, – сказала от дверей Ника. – Кроме вас никто-никто не сделает эту работу.
