Насчет вооруженного сопротивления лейтенант пропустил мимо ушей. Слегка поморщился и спросил у Олега:
— Вы руководитель клуба?
— Да.
— Разве вопрос о ремонте с вами не согласован?
— Конечно, нет! Какой может быть ремонт в разгар занятий с ребятами! Речь идет не о ремонте. Они просто хотят вытряхнуть нас и устроить здесь бухгалтерию.
Лейтенант вопросительно повернулся к Сыронисскому. Тот поспешно сказал:
— Мы дали это помещение для клуба временно. По просьбе райкома комсомола. Но вопрос о бухгалтерии еще не решен окончательно. Пока мы собираемся просто ремонтировать.
Лейтенант окинул взглядом помещение.
— Если вопрос не решен, почему сюда вносят столы и шкафы?
Сыронисский слегка обиделся:
— Простите, это уж наше дело. Шкафы — для хранения кистей и красок. Столы — вместо стремянок для штукатуров.
— Чушь какая, — сказал Олег.
Ребята подошли к нему и встали сзади полукругом.
Только Митя остался на посту у дверей.
К лейтенанту подошел Стихотворов. Он заговорил негромко и доверительно:
— Видите ли, товарищ милиционер, у районного отдела народного образования к товарищу Московкину есть ряд вопросов. Мы полагали, что пусть домоуправление делает ремонт, а специальная комиссия в этих вопросах за данный отрезок времени разберется. Есть мнение, что товарищ Московкин…
Олег перебил:
— Это ваше личное мнение. А мнение комсомольских органов вы спрашивали?
— Но позвольте…
Лейтенант перебил Стихотворова:
— Простите, это не мое дело. Я хотел бы выяснить: согласован ли вопрос о ремонте с руководителем клуба?
Сыронисский внушительно сказал:
— Этот вопрос согласован с райисполкомом.
Лейтенант повернулся к Олегу:
— У вас есть телефон?
— Да.
— Позвоним председателю, выясним.
— Председатель в отпуске, — поспешно известил Сыронисский. — А заместитель на совещании. А этот вопрос я согласовывал с товарищем Подолякиным.
— Я не знаю никакого Подолякина, — сказал Олег.
— А я знаю, — со скрытым торжеством сказал Сыронисский. — И звонить ему незачем. Во — первых, он тоже на совещании, во — вторых, у меня есть график, им подписанный. С печатью. Вот.
Он полез за пазуху и вытащил мятую бумагу с лиловым, отпечатанным на машинке текстом.
— Пожалуйста. Детский клуб, улица Красноармейская. Срок ремонта — март — апрель.
— Этот товарищ Подолякин и не подозревает, что нас хотят отсюда выставить. Подмахнул подпись — вот и все, — сказал Олег.
Лейтенант взял бумагу и очень внимательно просмотрел ее. Отдал Сыронисскому и повернулся к Олегу. Сказал чуть виновато:
— Я вас понимаю. Но это документ, и этот человек — должностное лицо. Не могу ему препятствовать.
— Но это должностное лицо ведет себя как погромщик, — возразил Олег. — Посмотрите, что они натворили.
Лейтенант посмотрел.
— Действительно, — сказал он Сыронисскому. — График графиком, но что за разгром? Имущество клуба, декорации в грязь свалили. Это что, тоже необходимость?
— Ошибочка, — поспешно объяснил Сыронисский. — Результат спешки и недосмотра. Сейчас исправим. Толя, Саша! Все барах… все имущество поставить аккуратно. Потом уберем в сарай… Учтем, товарищ лейтенант… А товарищ Московкин пусть отопрет вон ту комнату.
— Не отопру, — сказал Олег.
— То есть это как? На каком основании?
— На таком основании, что у нас там вещи, принадлежащие отряду, а не вам. Спортивное оружие, барабаны, документы. Флаг отряда.
— Так забирайте их!
— Куда? Предоставьте помещение.
— У меня нет для вас помещения.
— У меня тоже нет, — сказал Олег.
Домоуправляющий помолчал и ледяным тоном потребовал:
— Отоприте замок.
— Не отопру, — хладнокровно откликнулся Олег.
— Не имеете права. Я на службе.
— Имею, — язвительно сказал Олег. — Этот замок — моя собственность. Я купил его на свои деньги и врезал своими руками.
Данилка неожиданно фыркнул. Серёжа почувствовал, что и ему смешно. Дело получается грустное, а все равно смешно. Только смех этот — злой. Сыронисский позеленел.
— Но дверь не ваша собственность! Она — имущество домоуправления. Я имею право открыть ее, когда считаю нужным!
— Открывайте, — сказал Олег. — Но учтите, что перед дверью, охраняя отряд, стоит мальчик со шпагой. А он не является вашим имуществом.
— Так уберите этого мальчика!
— Зачем? Он на своем посту.
— Товарищ Московкин, — негромко начал Стихотворов, — согласитесь, что это…
— Это хулиганство! — взвился Сыронисский. — Товарищ лейтенант, я требую! Пусть мальчишка уберется и отдаст ключ.
Лейтенант пожал плечами.
— Скажите это руководителю клуба.
— Но вы обязаны наводить порядок!
Серёже показалось, что лейтенант заговорил со скрытым удовольствием:
— Видите ли, если бы здесь было нарушение законов, пьянство, драка, дебош, я бы вмешался. Но здесь два руководителя разных организаций не могут прийти к одной точке зрения. Это ведомственный спор. Я тут ни при чем.
Он кивнул милиционерам:
— Пошли.
Сыронисский сказал вслед:
— Тогда мы уберем мальчишку сами!
Лейтенант оглянулся.
— Не советую, — веско произнес он. — Очень не советую. Вы можете нечаянно толкнуть или поцарапать мальчика.
— Тогда что же мне делать?
— Договаривайтесь, — обронил лейтенант и вышел.
Сыронисский опустился на стул.
— Хорошо, — покладисто сказал он. — Мы будем ждать, пока вашему часовому не надоест.
