взял нож и пошел убивать.
– Отвергнутый любовник, – предположила Гленда.
– Слишком банально, чтобы быть правдой. Она скользнула поближе к нему, не обращая внимания на панель между сиденьями.
– В чем дело, Бен? По-моему, ты просто ищешь отговорку, лишь бы не идти и не говорить с родителями Майкла.
Он посмотрел на освещенные окна и вздохнул:
– Они, чего доброго, начнут благодарить меня за попытку спасти их сына, и я снова сделаюсь героем. Знала бы ты, как мне это надоело.
– А может быть, и не начнут, – возразила она. – Они и не знают, кто ты такой.
Он распахнул дверцу машины и поставил ногу на край тротуара:
– Ну, пойдем, покончим с этим.
Дверь открыла Анна Карнс, седая женщина, не пользовавшаяся косметикой; но и пользуйся она ею, вряд ли это бы помогло. Слишком резкими были черты ее лица – сплошные углы и плоскости, глаза чрезмерно близко посажены, губы тонкие и поджатые. На ней бесформенно висело домашнее платье, доходившее до середины толстых икр. Нет, она вовсе не заботилась о стиле, просто платья такой длины, по-видимому, носила всегда.
– Входите, пожалуйста, – пригласила она. – Рада вас видеть.
Серость. Все в доме выглядело серым, грустным и обыденным. Мебель в гостиной темная и тяжелая: на спинках кресел и диванов – белые чехлы. Горели две лампы, причем обе тусклые, какие-то подслеповатые. Телевизор работал, но казалось, никто его не смотрит. Стены комнаты окрашены в унылый коричневый цвет – такими обычно бывают стены в общественных учреждениях – в школах или в коридорах мэрии. На стенах висело с полдесятка табличек с девизами, полностью соответствующими вкусам хозяев.
Гарри Карнс оказался таким же серым, как его жена и их комната, человеком низенького роста и хилого сложения. Руки его дрожали, если только он не клал их на подлокотники кресла; он избегал смотреть на Чейза и устремил свой взгляд куда-то за его левое плечо.
Чейз и Гленда сели на диван, не прислоняясь к спинке; им было явно не по себе в этой комнате с чехлами, лозунгами и выставленными напоказ библиями. Миссис Карнс то и дело бросала неодобрительные взгляды на голые ноги Гленды, едва прикрытые мини-юбкой, а мистер Карнс усердно притворялся, будто вообще не знает, что Гленда женщина. Общее настроение было как на похоронах.
Когда наконец покончили с благодарностями, Чейз сменил тему разговора:
– Я пришел, чтобы задать несколько вопросов о Майкле. Видите ли, я не уверен, что полиция тщательно занимается этим делом, а мне очень хочется, чтобы оно побыстрее решилось, учитывая, что убийца может быть зол на меня.
– Что за вопросы? – спросила миссис Карнс. Где-то в коридоре на втором этаже пробили старинные часы. Звук показался Чейзу глухим и далеким, как обрывки кошмарного сна.
– В основном о школе, – ответил Чейз.
– Он был хороший мальчик, – сказал мистер Карнс. – Старательно учился в школе, а потом в колледже.
– Давай не будем лгать мистеру Чейзу, – заявила Анна куда более решительно, чем ее муж. – Мы же знаем, что это не так.
– Но он был хороший мальчик, – упорно повторил старик; казалось, он пытается убедить не столько жену, сколько самого себя.
– Он свихнулся, – отрезала миссис Карнс. – И год от года становился все более неузнаваемым.
– Как это свихнулся? – не понял Чейз.
– Стал гулять, – принялась объяснять миссис Карнс. – Приходил среди ночи, и обычно с девушкой. Вы же знаете, где его убили, в этом греховном месте, которое они называют парком.
Не желая продолжать разговор на эту тему, Чейз сказал:
– Я пришел в основном для того, чтобы спросить о репетиторе, с которым Майкл занимался физикой в выпускном классе.
– Он гулял каждую ночь и плохо учился, – продолжала гнуть свое миссис Карие. – Мы уже все перепробовали. Его бы выпороть как следует, но где там, он был сильнее и меня и отца. Когда мальчик вырастает и теряет уважение к старшим, что тут поделаешь? Он работал и скопил денег на машину. И вот тогда удержать его стало и вовсе невозможно.
Мистер Карнс молчал; отвернувшись, он уставился в телевизор, где показывали состязания дрессированных собак, до тошноты предсказуемые.
– С кем он занимался физикой? – настойчиво спросил Чейз.
Миссис Карнс тоже посмотрела на экран: собака прыгнула через обруч, другой пудель перекувырнулся назад. Под аплодисменты невидимой публики она сказала:
– Я не помню его фамилии. А ты, отец? Муж отвел взгляд от телевизора и, как раньше, вновь устремил его за левое плечо Чейза.
– Я с ним не встречался, – сказал он.
– А вы платили по чекам? Должны же вы были записывать чеки на чье-то имя?
– Мы платили наличными, – уточнила миссис Карнс, – восемь долларов за два часа каждую субботу, и Майк брал деньги с собой. Через некоторое время учитель заметил способности Майка к физике и предложил заниматься с ним бесплатно.
– Майк был способным мальчиком, – вступил в разговор мистер Карнс. Из него могло бы что-то получиться.
– Если бы он не свихнулся, – почти согласилась жена. – Но он свихнулся и никак не желал угомониться и взяться за ум.
Чейз почувствовал, что Гленда слегка прикоснулась ногой к его ноге, и понял: ее тоже раздражает этот завуалированный непрекращающийся спор между мужем и женой и их враждебность к слабостям единственного сына – если это были слабости.
Он спросил:
– А как вы нашли частного репетитора – или он занимался с учителем из своей школы?
– Его фамилию нам сообщили в школе, – сказала она. – У них есть список рекомендуемых репетиторов. Но он не преподавал там. По-моему, он работал в католической школе.
– Это была частная школа, – подал голос Гарри Карнс, – однако не католическая. Какая-то академия в городе.
– Школа для мальчиков? – уточнил Чейз.
– Кажется, да.
– А по-моему, именно приходская школа, – возразила его жена. Она смотрела на мужа так, будто хотела, чтобы он взял свои слова обратно.
– А вы, случайно, не помните названия школы? – спросил Чейз старика этого усталого старика.
– Нет, – сказал Гарри Карнс. – Но она точно не приходская. Я помню, Анна тогда еще опасалась, как бы он не оказался католиком. Она не хотела, чтобы Майк брал частные уроки у католика.
– Нужно соблюдать осторожность, – заявила старуха. – Я всегда старалась соблюдать осторожность, когда дело касалось Майка. Это ты уделял ему недостаточно внимания. Может быть, если бы оба бдели, он бы не свихнулся.
– И последнее, – сказал Чейз. – Правда, это может вас расстроить. Если вы не захотите отвечать, так и скажите.
Анна Карнс покосилась на голые ноги Гленды, нахмурилась, перевела взгляд на Чейза. Гарри смотрел через плечо Чейза, словно манекен со стеклянными глазами.
– Похороны состоялись в четверг. Вы, случайно, не заметили, – спросил Чейз, – во время церемонии незнакомых людей?
– Там было много народу, – сказала Анна.
– В основном его приятели, – добавил Гарри. Старуха продолжила:
– Мы почти не знали его друзей. Пару раз он приводил на вечер или на ночь каких-то подвыпивших
