и она запаниковала. И принялась действовать на свой страх и риск. Лейла сочла, что связываться со мной и просить указаний уже некогда, что принимать меры следует немедленно. Это было неудачное, неверное решение. Оно было сделано под влиянием минутного порыва – Лейла, к сожалению, склонна к импульсивным решениям. Увы, никто не совершенен. Лейла – прекрасный оперативник, один из лучших среди тех, что поступили к нам из Тель-Авива, и она красива. Редкое сочетание. И это лишь усугубляет ее промашки. Впрочем, обычно она действует хорошо. Спасибо, что ты еще интересуешься нашими делами.
Брайсон предпочел пропустить сарказм Уоллера мимо ушей.
– Позвольте мне задать прямой вопрос: вы утверждаете, что перед Лейлой не ставилась задача убить меня?
– Как я уже сказал, ей было поручено наблюдать за тобой и сообщать обо всем нам. При необходимости защищать тебя. Защищать, а не устранять. Но в Сантьяго-де-Компостелла стало ясно, что приказ об устранении уже отдан кем-то другим. Калаканис был убит, а его служба безопасности понесла тяжкие потери; казалось очень маловероятным, что приказ исходит от них, особенно если учесть, как стремительно развивались события. Я решил что тебя используют в качестве орудия. Но кто тебя использует – вот вопрос?
– Тед, я видел нескольких агентов, которых послали ликвидировать меня, – и я узнал их! Женщина-блондинка, оперативник из Хартума, ликвидатор. Братья из Чивидали, те самые, которых я использовал в операции «Вектор». Это наемные сотрудники Директората!
– Нет, Ник. Ликвидаторы, действовавшие в Сантьяго-де-Компостелла, были свободными наемниками. Они продают свои услуги тому, кто предложит наивысшую ставку, а отнюдь не только нам, и их наняли для выполнения этой работенки в Сантьяго именно потому, что они знали тебя в лицо. Предположительно, им сказали, что ты предатель, что ты можешь выдать их имена. Инстинкт самосохранения – мощный стимул.
– Равно как и вознаграждение в два миллиона долларов, обещанное за мою голову.
– Именно. Я вот что хочу сказать: ты путешествовал по всему миру, пользуясь легендой Директората. Силы небесные, я же мог вычислить тебя в считанные секунды! Или ты всерьез предполагаешь, что в наших базах данных «Джон Т.Кольридж» не значится?
– Но кто тогда их нанял?
– Вариантов множество. Ты разворошил слишком много осиных гнезд; ты задействовал старые связи в КГБ, чтобы удостовериться, кто я такой на самом деле. И ты думаешь, эти люди ничего не разболтали? Или, выражаясь точнее, что эти корыстные ублюдки не продали информацию кому-то?
– Надеюсь, вы не станете заявлять, что это дело рук ЦРУ? Вряд ли Гарри Данне стал бы отправлять меня на эту грязную работу и одновременно отдавать приказ убить меня.
– Допустим. Но, вероятно, некая группа наблюдала за развитием событий на «Испанской армаде», и, когда судно погибло, было принято решение считать тебя врагом.
– Кто принял это решение? Данне держал всю эту операцию в тайне; он не фиксировал это ни в каких документах. Даже в базу данных службы безопасности было занесено только имя Джонаса Баррета.
– Возможно, этого оказалось достаточно.
– Но даже оно было тщательно запрятано и зашифровано. С соблюдением всех мер безопасности.
– ЦРУ хранит информацию так же надежно, как решето воду, – ты же сам знаешь. Так было всегда. Именно поэтому и понадобились мы.
– Ричард Ланчестер согласился встретиться со мной, стоило лишь мне упомянуть ваше настоящее имя. Он недвусмысленно дал понять, что знает о происхождении Директората, и его представления в общих чертах соответствовали тому, что рассказывал Данне. Или вы хотите сказать, что Ланчестер тоже лгал?
– Ланчестер очень умен, но он тщеславен, а тщеславного человека несложно одурачить. Данне мог обвести его вокруг пальца столь же искусно, как тебя.
– Он просил меня продолжить расследование.
– Естественно. Ты и сам поступил бы точно так же, будь ты на его месте. Должно быть, он здорово напуган.
Брайсон почувствовал, что у него голова идет кругом. Слишком многое не совпадало! Слишком многое казалось необъяснимым, нелогичным.
– Просперо – Ян Вансине – спросил у меня, знает ли Елена. Что он имел в виду?
– Боюсь, с того момента, когда мы задумались, не перешел ли ты на сторону наших врагов, некие подозрения пали и на Елену. Вансине необходимо было определить, не является ли она твоей соучастницей. Я утверждал, что ты просто запутываешь следы, и, конечно, оказался прав.
– А как насчет списка операций, которые вы организовали или контролировали? Шри-Ланка, Перу, Ливия, Ирак? Данне говорит, что все они были втайне рассчитаны на подрыв интересов Америки; но все было обставлено такой секретностью, что даже непосредственные участники событий не понимали ходов игры – потому что оказались пешками на доске.
– Чепуха на постном масле.
– А Тунис? Абу действительно работал на ЦРУ или нет?
– Ник, я не всеведущ.
– Со стороны дело выглядит так, будто ваша тщательно разработанная операция внедрения, якобы нацеленная на предотвращение государственного переворота, на самом деле была спланирована, чтобы вывести из строя ключевого агента ЦРУ. Чтобы ликвидировать канал, позволяющий ЦРУ выйти на сеть исламских террористических организаций, действующих в этом регионе, – это что ж получается, у американских спецслужб левая рука не ведает, что делает правая?
– Чушь.
– А те события на Коморских островах, в семьдесят восьмом году? Вы послали нас туда, чтобы помешать наемникам из «Исполнительного исхода» захватить власть. А Данне утверждает, что это были люди, нанятые ЦРУ, и они пытались освободить американских и английских заложников. Кто говорит правду?
– Проверь документацию. Заложники были освобождены позже, только после нашей операции. Проверь документы о найме, если сможешь их найти. Разберись в последовательности событий. Это были не люди ЦРУ, а явные, неприкрытые националисты. Вот тебе домашнее задание, мальчик мой.
– Чтоб вам пусто было! Я сам там был! И был на борту «Испанской армады», делая вид, будто ищу, кому бы повыгоднее продать чертежи новейшей противотанковой ракеты «джевелин». Калаканис мгновенно решил, кого может заинтересовать такой товар – и это был ваш человек-Человек из Директората, Ване Гиффорд, или как там его зовут на самом деле. Калаканис сам подтвердил, что в Вашингтон уходит все больше товара.
– Мы давно уже базируемся не в Вашингтоне, Никки, и ты сам это прекрасно знаешь. Мы сменили место дислокации; к нам проникли чужие агенты.
– Ну и какого же тогда черта ваш оперативник так рвался приобрести эти чертежи? Для личной коллекции, что ли?
– Никки...
– И почему он прибыл на корабль вместе с представителем Жака Арно, неким Жаном-Люком Беко? Или вы хотите сказать, будто не покупаете оружие?
– Гиффорд выполнял свою работу, Ник.
– И в чем же конкретно заключалась его работа? Калаканис утверждал, что этот человек был приглашен на пирушку.
– В этом мире – и тебе это известно получше многих – нельзя просто осматривать товары, ничего не приобретая. Праздношатающихся быстро вычисляют и отправляют на тот свет.
– И что, Просперо, Ян Вансине, тоже отмывал пять миллиардов долларов именно для этого? Чтобы избавиться от проникших к вам чужих агентов?
– Кто тебе сказал, что... Данне?
