моих родителей тоже немедленно переселили, хотя из-за требований безопасности это должно было привести к большим издержкам. Тед согласился, что так будет лучше. Твое предательство ранило меня в самое сердце, и я изо всех сил старалась защитить своих родителей. Уоллер перевел меня сюда, в Дордонь, и поселил маму с папой неподалеку отсюда.
– Уоллер поверил, что я действительно заключил сделку с Драганом?
– Уоллер знал, что ты солгал не только мне, но и ему и что ты затеял какую-то игру у него за спиной.
– Но он никогда не разговаривал со мной об этом, даже слова не сказал!
– А почему это тебя удивляет? Ты же знаешь, он всегда был человеком скрытным. И я попросила его ничего не говорить, чтобы не насторожить тебя.
– Но вы не знаете, что я сделал? – воскликнул Брайсон. – Не знаете? Да, я действительно заключил сделку с «чистильщиками» – чтобы защитить твоих родителей! Я угрожал им, заставил их поверить, что, если у твоих родителей хоть волос с головы упадет, я уничтожу все семейство Драгана. Это дело касалось меня лично! И я знал, что на Драгана подействует только перспектива такой мести в сицилийском духе.
Елена разрыдалась.
– Все годы, все эти годы я хотела знать правду! Папа умер два года назад, а мама – в прошлом году. Она просто не смогла жить без него. О господи, Николас, я думала, что ты – чудовище!
Брайсон потянулся, чтобы обнять жену, но ему с трудом удалось сесть. Рыдая, Елена кинулась в его объятия Она задела рану, и боль пронзила все тело Брайсона. Но он обнял Елену и принялся нежно гладить, успокаивая Она казалась такой хрупкой. Ее прекрасные глаза, полные влаги, покраснели.
– Что я натворила! – простонала Елена. – Что я подумала, что я про тебя подумала...
– Все это произошло из-за того, что я побоялся довериться тебе, побоялся сказать правду. Но, Елена, это не было простым недоразумением – этот агент, Титан, преднамеренно и регулярно вводил тебя в заблуждение. Почему? Ради чего?
– Должно быть, это «Прометей». Они знали, что мы взяли их след и приближаемся. И, вероятно, воспользовались случаем, чтобы посеять рознь и неуверенность в наших рядах. Чтобы восстановить нас друг против друга, в данном случае – жену против мужа. А недостоверные сообщения должны были усиливать путаницу и, по возможности, задерживать нас.
– «Прометей»... вы с Уоллером уже несколько раз упомянули это имя. Но вы же должны знать хоть что-то о том, что они из себя представляют, об их целях...
Елена нежно коснулась лица Брайсона, взглянула ему в глаза.
– Как мне не хватало тебя, милый.
Она села, взяла руку Ника обеими руками и легонько сжала, потом поднялась с кровати. Елена принялась расхаживать по комнате и говорить – она всегда так делала, когда разгадывала головоломку или сталкивалась с особенно сложной проблемой. Казалось, будто размеренное движение каким-то образом стимулировало ее умственные процессы.
– С этим именем, «Прометей», мы впервые столкнулись всего лишь около двадцати месяцев назад, – медленно и отстраненно произнесла Елена. – Из контекста, в котором оно упоминалось, складывалось впечатление, будто это своего рода международный синдикат, возможно, картель. Насколько нам удалось понять, группа «Прометей» включает в себя консорциум научно-технических компаний и торговцев оружием, а их агенты занимают весьма высокие правительственные посты в разных странах.
Брайсон кивнул.
– Вертикально интегрированная корпорация Жака Арно, принадлежащая НОА оборонная система генерала Цая, владения Анатолия Пришникова, разбросанные по всей России, бывшему Советскому Союзу. Альянс корпораций всемирного масштаба.
Елена, остановившись на миг, пристально взглянула на мужа.
– Да. Эти трое – главные. Но, похоже, участников намного больше, и действуют они согласованно.
– Участников чего? Чем они занимаются?
– Скупкой корпораций, их поглощением или объединением – и, похоже, этот процесс набирает обороты.
– Поглощением и объединением корпораций, занятых в военной сфере?
– Да. С особым упором на телекоммуникации, спутники и компьютерные технологии. И это нечто более серьезное, намного более серьезное, чем простое строительство корпоративной империи. Потому что за последние пять месяцев по миру прокатилась настоящая эпидемия терактов, начиная с Нью-Йорка и Вашингтона и заканчивая Женевой и Лиллем...
– Пришников и Арно заранее знали о лилльской катастрофе, – внезапно произнес Брайсон. – Я подслушал их разговор. Они обсуждали события в Лилле за несколько дней до того, как те произошли. «Путь будет открыт, – говорили они. – Поднимется беспримерная волна возмущения».
– «Путь будет открыт...» – задумчиво протянула Елена. – Деятели оборонной промышленности провоцируют хаос, дабы повыгоднее сбыть свой товар...
Она покачала головой:
– Нет, что-то тут не сходится. Наилучший способ повысить спрос на оружие – развязать войну, а не устраивать отдельные изолированные теракты. Существует, кстати, теория, что именно массовое вооружение привело ко второй мировой войне – что международные картели производителей оружия поддержали нацистскую Германию, понимая, что ее политика неизбежно приведет к широкомасштабной войне.
– Но сейчас другое время...
– Николас, подумай-ка вот о чем: ключевые действующие лица находятся в России, Китае и Франции – это если не считать других, которые наверняка имеются, – и занимают такое положение, которое позволяет им восстанавливать свои народы друг против друга, трубить о надвигающейся войне, о необходимости усиления национальной обороны... Именно так все это и делается.
– Существует множество способов спровоцировать призывы крепить оборону.
– Но если в твоих руках рычаги власти, а ты не пользуешься ими напрямую, тому должна быть причина. Нет, мы имеем дело не со всемирной гонкой вооружений. Происходящее не вписывается в эту схему. Отдельные инциденты – вот что мы видим. Отдельные террористические акции – причем никто не берет на себя ответственность за них. Все происходит по плану, и события нарастают. Но почему?
– Терроризм – всего лишь другая форма ведения войны, – медленно произнес Брайсон. – Война, проводимая иными средствами. Психологическая война, цель которой – деморализовать противника.
– Но для войны нужно по крайней мере две стороны.
– Террористы и те, кто с ними борется.
Елена покачала головой.
– Те, кто с ними борется, – это слишком расплывчато.
– Терроризм – это разновидность театра. Действо, разыгрываемое актером для зрителей.
– Значит, конечная цель здесь – не уничтожение само по себе, но публичность, подталкивающая к этому акту.
– Именно.
– Публичность почти всегда помогает привлечь внимание к какому-то делу, к какой-то группе. Но недавно прокатившаяся волна терактов не имеет авторов, которые заявляли бы о себе; они не увязываются ни с каким движением и ни с какой группировкой. И потому нам нужно изучить все доступные сведения и выяснить все связи. Что общего у всех этих терактов?
– То, что все их можно было предотвратить, – резко произнес Брайсон.
Елена остановилась и обернулась к нему с заинтересованной улыбкой.
– А почему ты так решил?
– Попробуй просмотреть все газетные сообщения, записи теле– и радиопередач. Каждый раз, после каждого происшествия в средствах массовой информации появлялось заявление – как правило, его приписывали некоему правительственному чиновнику, пожелавшему остаться безымянным, – гласящее, что
