– Ы-ы-ы!.. – и показывал на свой дом.
– Да нет же! – закричал почему-то Азар, он тоже не мог говорить, только кричал, и показывал на пушку. – Там бой! Там бой!
И они вдвоем подхватили эту пушку и потащили к телеге, и Азар чуть не падал, такая она была тяжелая...
А дальше – все было кончено в считанные минуты. Азар шел тяжело, но сам. В глазах было черно. Живана, сама еле ступая разбитыми босыми ногами по камням, поддерживала его под здоровую руку; староста охранял культю, обмотанную чистой тряпицей. Тряпица уже промокла. Тяжелые густые капли срывались с нее и падали в пыль.
Глава четвертая
– Ну, ну, ну? – подпрыгивал от нетерпения мальчик-старичок Богур. – А теперь к кому?
– К Аркадию Филомену.
– Ух ты... Опять пестрое небо, опять падение, опять земля распахивается навстречу... Дворец сгустился вокруг.
Наместник сидел в саду у фонтана. Сад выглядел немастерской декорацией... скучные ветви, жесткие листья. И сам наместник тоже казался загримированным и плохо одетым старым актером. Алексей знал, что это не так, но пересилить впечатление было трудно.
– Я пришел говорить с тобой, – сказал Алексей.
– Говори... если тебе это так нужно...
Как и у всех тех, с кем Алексей разговаривал раньше, губы Филомена шевелились не в такт с произнесенными звуками. Будто он говорил, а звуки достигали уха собеседника тремя секундами позже.
– Ты завозишь белый камень. Зачем?
– Мои крепости будут неприступны. Я окружу их меловыми кругами и поставлю внутри железные огневые бои. Я выложу меловые круги на моих кораблях...
– Кто подсказал тебе это?
– Я увидел во сне...
– Кто навеял тебе этот сон?
Нет ответа. Наместник смотрит на неподвижную листву. Там криво сидит пыльная птица.
Назад.
–...куда-куда-куда?..
– К Семену Трифиллию.
Падение.
Вечер.
Покосившийся дом... нет, неправильно... дом просто видится кривым, покосившимся, темным, вообще все воспринимается как будто зрением страдающего после буйной пьянки человека. Возможно, так воспринимают мир и извечные брюзги. Все так, как есть... но уж слишком, слишком бросаются в глаза мусор и грязь, сучки и щербины. Что называется, воротит с души...
Итак, дом. На скамейке у ворот седой слав. Толстая палка с отполированным набалдашником в виде головы орла. Одна нога неудобно выставлена вперед – наверное, не гнется.
– Я пришел говорить с тобой.
– Что ж, говори.
– Забирал ли твоих детей чародей Домнин Истукарий?
– Да... Квету, Грозу и Ксантию.
– Он говорил, зачем?
– Да... Да, он говорил.
– Ты знал, чем это может кончиться?
– Знал. Я слышал, что было раньше.
– Что он дал девочкам?
– Броши. Серебряные броши.
– Какие?
– В виде кошки, в виде льва, в виде совы.
Назад.
– Ксантия.
Паде...ние... Что-то с головой.
Где это мы? Явно азаший дом... сторонние люди стоят, как деревянные куклы. Конкордийские офицеры. И девочка с луком в руках и повязкой через глаз
– тоже деревянная кукла. Живая – одна. Рыженькая, очень похожая на Грозу.
– Я пришел говорить с тобой.
– Говори.
– Где твоя брошь в виде совы?
– Вот... – отгибает заворот зеленой курточки. К нательной рубашке приколота старинная брошь... сова.
– Ты знаешь, что она означает?
– Она укрывает от недоброго глаза. И помогает в тяжелый час.
– И это все?
– Так мне сказали.
– У твоих сестер были такие же?
– Да, только другой формы. Но форма была не важна.
Назад.
Форма не важна. Так им сказали.
Ничего не понимаю... Голову просто разрывает на части.
Если тех, кто посвящен Белому Льву, много – то почему Домнин спрятал именно Отраду? И почему у нее не было такой вот броши?
Прав был отец, когда говорил... чародеи лгут всегда. Не могут не лгать. Вся их сила соткана из лжи.
Смогу ли разобраться?
...дальше-дальше-даль...
– Бог Создатель.
Сказал – и испугался сам.
Падение... навзничь... Колодец. «Журавль» над колодцем – костяная рука. Темно. Скопище звезд.
Лун нет совсем – ни одной.
– Я здесь...
Алексей оглянулся. Рядом, держа в руке фонарь, стоял жилистый старик в простой белой рубахе. Узкое табачного цвета лицо, такой же темный лысый череп с седым венчиком. Редкая бородка. Странные глаза – почти бесцветные.
– Ты пришел. Что ж, давай поговорим.
– Я не могу больше бродить наощупь. Как мне узнать... все?
– Этого невозможно достичь. Никакого единого знания обо всем просто не существует. Могу предложить лишь то, что знаю я сам.
– Мир гибнет?
