Он взял в руку меловой камешек, поднес к глазам. Глядя только на него, шагнул в свою квартиру... Мартын и Бог на кухне уплетали яичницу с колбасой.
Силентий закончился. Он проходил в пахнущей свежим деревом палате, центре временной столицы. Стояла столица неподалеку от монастыря Клариана Ангела, меж двух трактов, ведущих на Восток. Именно на Восток, на неудобные, а потому малозаселенные земли, шли сейчас беженцы, ставили избы, рыли землянки, старались промыслить рыбу, зверя или болотную птицу. С немалыми трудами кесарю удалось, не прибегая к силе, убедить азахов и крестьян сравнительно благополучных провинций помочь тем несчастным, кто потерял все... Было слишком много рабочих рук и слишком много голодных ртов.
Хватит самой малой искры, чтобы полыхнул невиданный пожар. В сравнении с которым прошедшая война покажется ровным огнем в печи.
Помощь была договорена такая... беженцев согласились брать в рабство.
На срок. Так уже делалось во многих провинциях – стихийно, а потому пристроиться удавалось не всем. Только счастливчикам. Хуже всего было то, что при таком вот стихийном порабощении особенно страдали семьи с детьми...
Когда силентий закончился и приглашенные разошлись, оба кесаря... нынешний, Радимир, и бывший, только что объявивший прилюдно о сложении с себя бремени власти, Светозар, – остались сидеть во главе стола. По правую руку от них вздыхал толстый ученый монах Фанвасий, по левую – замер седой провидец Иринарх. Юно Януар стоял напротив кесарей, держа в руке книгу.
– Садись, потаинник, – буркнул кесарь Радимир. – Набегался, должно быть...
Юно наклонил голову в знак согласия, сел, положил нераскрытую книгу на стол, придерживая крышку переплета рукой – может быть, неосознанно.
– То, что я должен вам сказать, – начал он, – родилось не вдруг. И мне очень хотелось бы, чтобы все это оказалось полной ерундой. И даже если это правда, я не знаю, как нам следует поступить. Начну с конца... особа, названная нами кесаревной Отрадой, бесследно исчезла из дома Терентия Вендимиана, а Алексей Пактовий обрел мощь, сравнимую разве что с мощью великих чародеев древности...
– Не совсем так, – поднял палец Иринарх. – Он удостоверился, что обладает ею.
– Пусть так, – кивнул Юно. – Хотя, насколько мне известно, за годы обучения у Филадельфа и Домнина особыми талантами он не блистал. Но я не об этом. Итак, до передачи кесаревны – прошу прощения, я буду называть ее так, хотя не уверен в правильности определения... – он чуть помедлил, словно бы ожидая вопроса; все, однако, молчали. – До передачи кесаревны на руки кесарю Светозару мой помощник Конрад Астион, находясь под действием одного известного чародейства, предал ее «птицыным детям» – как раз в тот момент, когда Пактовий очень шумно и деланно отлучился от своей подопечной. С которой до того момента был неразлучен со времен сражения на Кипени... где они совершенно непонятным способом избежали смерти, находясь в самом центре огня. Короткий период между сражением и появлением нашей пары из недр Кузни они проводят в разлуке, как и положено... но вот что интересно... мои люди в отряде Венедима независимо друг от друга отмечали... кесаревна поначалу была крайне угнетена, да и Пактовий тоже радости не проявлял. Ладно. Мы вроде бы знаем, где был и что делал Пактовий в недрах Кузни... там присутствовал наблюдатель, посланный чародеем Якуном. Но ведь сам Якун был нам рекомендован именно Пактовием – якобы со слов Домнина...
Кесарь Радимир хотел, кажется, что-то сказать, но передумал, махнул... продолжай.
– Равно как лишь со слов Пактовия мы знаем о спрятанной в Кузне кесаревне, посвященной Белому Льву, могущественному амулету Полибия, и о том, что только с ее помощью можно будет чародея оного перемочь. Неважно, что все это впоследствии оказалось фикцией... тогда мы в это поверили и готовы были из кожи вон выпрыгнуть, чтобы Пактовий мог осуществить свой план. Тем более что нам – не всем – был предъявлен убедительный, в прямом смысле слова – убийственный довод...
– Ты думаешь, и это подстроил Пактовий? – хмуро спросил кесарь, незаметно трогая свою грудь. Кожа там все еще чесалась, шелушась...
– Все не так в лоб, – сказал Юно, мучительно морщась. – Человек ведь не прилагает усилий, чтобы отбрасывать тень. Конечно, сознательно он ничего не подстраивал... Идем дальше. Накануне войны Пактовий посещает Конкордию. В компаньонах у него Конрад Астион. В Конкордии они не по своей инициативе встречаются с Епистимом Калисом, о котором говорят как о сильнейшем волшебнике и чародее наших дней. Я имел с ним краткосрочную встречу сравнительно недавно и могу засвидетельствовать... Епистим могуч... был.
Надеюсь, что именно – был.
– Епистим Калис – или же Мум? – уточнил Иринарх.
– Э-э... – вопрос озадачил Юно. – Но это же один и тот же человек.
– Отнюдь нет. Это разные люди, а то, что они пользуются одним телом лишь прием. Вас ведь не удивляет, что Полибий пользовался несколькими телами... Юно помолчал несколько секунд.
– Я не знаю, удастся ли это выяснить, – сказал он наконец. – Но кто-то из них определенно встречался с нашими посланниками – и по крайней мере одного взял под контроль. Почему бы не предположить, что одновременно и сам он был взят под контроль сильнейшим противником?
– Это Алексеем, что ли? – нахмурился кесарь. – Юно, ты чувствуешь, к чему ведешь?
– Да. Я понимаю, что это звучит чудовищно, но линия выстраивается отчетливо... Далее в прошлое... упорные занятия у самых искусных чародеев – при демонстрации весьма посредственных способностей и весьма тривиальных результатов. Если я правильно понимаю, способности бывают только врожденные. Можно ли их скрывать, имея дело с такими гигантами, как Филадельф... Он остановил свою речь, ожидая реплик. Никто не сказал ничего.
– Во время воинского обучения все было обычно. Но накануне, как известно, случилось...
– Юно, – сказал кесарь, – сколько лет тебе было в тот год?
– Семнадцать.
– То есть ты достаточно понимал в происходящем?
– Я вообще не понимал ничего. Сейчас, может быть, понимаю... хотя сомневаюсь. Но это и не важно. Главное – что Пактовий был раздавлен. Он воспринял происходящее как чудовищную несправедливость. И после возвращения к жизни... у него могла появиться цель. Подлинная цель... – он будто бы задумался, потом выговорил... – Месть.
– Алексей мог отомстить мне куда более простым способом, – сказал кесарь. – И куда раньше...
– Я опять не могу донести свою мысль сразу, – Юно провел рукой по корешку книги. – Он не вынашивал эту идею и не строил планы. Он был воплощенной безадресной местью, местью всем купно... властям, народам, обычаям и традициям, законам... Если мы оглянемся по сторонам, то увидим, что произошло именно это... разрушение основ. Мир рухнул. Людям, которые переживут все это, придется создавать жизнь с чистого листа...
– Ты знаешь, чьей дочерью была... та девушка? – спросил кесарь.
Юно помедлил.
– Видимо, нет. Поскольку вы задали этот вопрос...
– Винарь Захар Карион был неспособен к деторождению. Я знаю это, потому что ранили его на моих глазах... Его жена, Дафина, понесла после радений у чародея Астерия. Она разрешилась двойней, мальчиком и девочкой. Мальчик в девятилетнем возрасте умер от крупа... впрочем, уже тогда видно было, чье у него лицо.
– Теперь нам остается установить, что обстоятельства рождения Алексея Пактовия темны, и можно будет приступать к толкованию «Пророчества Смегды», – сказал Иринарх ровным голосом.
– Именно так, – Юно посмотрел на него почти враждебно. – Обстоятельства рождения младенца Алексея темны. Известно, что он был крупным, развитым, и в полгода выглядел годовалым. Вместе с тем дата рождения вроде бы точна, роды принимались опытной повитухой... Так вот, я проверил все, что известно об этой повитухе. Она дюжину раз принимала очень крупных и очень развитых младенцев. Один случай стал известен мне досконально... жена одного известного человека забеременела, когда муж был в
