– Приехали, – сказал Алексей, помогая Сане слезть с ослика. Она охнула и замерла, упершись руками в колени и широко расставив ноги.
– О-ох... непришпошоблены мы, кролики, для лажанья...
– Что?
– Это так... цитата. Любимая была пластинка... Хм. Как все непохоже...
Алексей не стал расспрашивать, что непохоже и на что непохоже. Вывернул дорожную суму. Среди припасов, которыми их снабдили, была и бутылочка с целебным маслом. Старостиха так и сказала: ежели что сотрете или опалите...
– Держи. Я пойду посмотрю, что тут есть, а ты пока намажься.
Саня с сомнением, не распрямляясь, посмотрела на бутылочку.
– Думаешь, этого хватит? У меня такое чувство...
Она не стала договаривать, какое. С трудом распрямилась и бутылочку приняла.
Алексей отправился на разведку.
От храма уцелел только фасад. Боковые стены зияли провалами, крыши не существовало вообще. Зато позади храма в глубокой яме темнела вода. Алексей бросил в нее камешек. Просто легкий всплеск. Круги. Напоим вначале осликов...
Он сел над ямой. Стояла тишина. То есть нет: мир вокруг был наполнен многообразными шорохами, но среди этих шорохов не слышно было шорохов жизни. Только он сам, да Саня, да тройка изголодавшихся осликов, дорвавшихся до черной колючки. Не было даже бабочек...
И уже не в первый раз Алексей подумал, что интуиция его, которой он привык доверять, которой его учили доверять, – начинает подводить его. Вот и сейчас: он ждал от этого места чего-то важного. Именно от этого места. Основания? Ни малейших оснований. И все-таки ждал. Только сейчас, когда понял, что не получил и, скорее всего, не получит того, на что рассчитывал, – почувствовал, как сильно ждал.
Тупик, подумал он. Приманка и тупик. Куда же дальше?
Тогда, в том видении, – были пещеры.
К подземникам?
Он ощутил настоящий страх. Потому что, может быть, так и придется: к подземникам...
Когда через полчаса он вернулся, Саня лежала лицом вниз на попонке, укрывшись сверху другой. Он отвел ослов к воде, напоил. Ничего не произошло. Белый фасад разрушенного храма все так же слабо светился на фоне совершенно чернильной завесы тьмы.
Заметно похолодало. Это тоже был какой-то выверт против природы, не объяснимый ничем разумным – как и многое здесь другое. С похолоданием просто следовало считаться, и все. Алексей расстелил свою куртку, на нее бросил одеяло, хотел перенести Саню – оказалось, что она не спит. Только не смотри... – и, придерживая попонку, которой прикрывалась, она сама переползла на новое место. Смешно, да? Алексей покачал головой. Сменил попонку на другое одеяло. Саня, лежа на животе, тянула куртку вниз, прикрывая голые ноги. Знаешь, как жжется это масло? Оно будто на крапиве настояно... Отдыхай, сказал Алексей. Смотри сны. Старайся запомнить.
Сам он наломал побольше сухой колючки, разложил костерок, зажег. Колючка горела практически без пламени – скорее, тлела, издавая слабое шипение. Дым пах смолой.
Ослы топтались сзади.
Белая тень приблизилась справа и остановилась в отдалении. Это был Железан.
– Подходи, – сказал Алексей, почти не разжимая губ. – Я не верю, что ты предатель.
И Железан подошел почти вплотную. Сел. Призракам не нужно сидеть, они не устают. Но им нужно быть похожими на людей. На тех, кем они сами были недавно.
– Мы выберемся? – спросил Алексей. Железан кивнул.
– Отсюда? Это то место? Он опять кивнул.
– Нужно ждать? Третий кивок.
– Другая дорога отсюда – через страну подземников? Железан повернулся к нему испуганно. Замахал рукой.
– Ага. Дорога есть, но по ней лучше не идти? Железан нахмурился, но кивнул. После долгой паузы. Ему очень не хотелось кивать.
– Ты боишься этих подземников?
Теперь он кивнул легко. Слав, запросто признающийся в том, что боится чего-то. Тем более мертвый слав.
Алексей задумался. Те пещеры из видения... они должны соотноситься с пещерами подземников примерно так же, как замок с серыми людьми соотносится со здешним замком, в котором поселился Привратник – и, должно быть, кто-то еще, кто страшнее Привратника. Или этот «кто-то» и есть... был... здешний мертвый бог? Остатки «механического дива»? Он попытался представить себе, что здесь произошло много лет назад, – и как-то сравнить это со своим видением. Конечно, фигуры, увиденные им в полете, отчасти аллегоричны... сознание не способно воспринимать верхние образы такими, какие они есть, и подставляет взамен то земное, что ближе по смыслу... но воспитанием его сознания занимался все-таки не кто-то, а сам Домнин, так что увиденному можно доверять – если не абсолютно, то, скажем, на девять десятых.
Видел ли он в полете аллегорию именно этого замкнутого мирка? Если да, то в замке на горе гнездится... кто? Главный враг – или просто некая полуразумная тварь, способная подчинять готовых подчиниться людей – того несчастного безобразного очкарика, когонибудь еще – и их мозгами отковывать в Кузне такие же несчастные и безобразные уголки ненастоящей жизни... Или же в полете он достиг совершенно другого, действующего сейчас «механического дива», а это, древнее, мумифицированное, в котором они кружатся, как мотыльки вокруг лампы, – просто похоже на него, потому что... сделано теми же руками?
Мысль обожгла. Астерий Полибий.
Многоживущий.
Может быть, не в пожелание многих лет дано это прозвание?
Алексей огляделся – будто надеялся из окружающих вещей составить подсказку самому себе. Но никаких вещей вокруг не было.
Все произошло так быстро и неслышно, что он не заметил ничего. Просто он находился где-то в другом месте, и все.
Костерок тлел у его ног, справа топорщился ворох сухих колючек... Алексей не просто не видел ничего больше. Ничего больше и не было. Он даже ощущал размеры отведенного ему пространства: шагов по пять назад и в стороны, а вперед, за костерок, – сто или больше. За пределами этого пространства зияла какаято пустота. Если бы он сидел на вершине километровой колонны, стоящей посреди пустыни, пустота была бы менее зияющей...
С той стороны костра, пока невидимый, к нему кто-то медленно приближался. Земля подрагивала, как настил легкого моста.
Алексей, сосредоточившись, щелкнул пальцами.
Отраженный звук создал картину. Двое. Высокий и низкий. В них обоих что-то было неправильно, но эта неправильность не определялась на слух.
Алексей достал пистолет, подержал его в руке, засунул обратно за пояс. Погладил сверху: лежи спокойно... Что-то ясно подсказало ему, что не оружие сейчас будет решать исход дела... во всяком случае, не такое оружие.
Он стал смотреть вперед, стараясь не ожидать ничего.
Саня проснулась от того странного ощущения, которое иногда возникает в движущемся лифте: подъема и падения одновременно. Она приподнялась на локте. Кромешная тьма окружала ее. В первый момент она не испугалась даже: Алексей отошел, забрал фонарь... Потом она вспомнила, что фонарей у них два. Второй должен быть вот здесь, в головах... погас? Он не мог погаснуть. Она протянула руку рука наткнулась на шершавый холодный камень.
Ее будто ударило током от этого прикосновения.
– Але... – Она поперхнулась. – Алеша!..
Тишина. Полная, до звона, тишина. Потом раздалось:
