обязанная. Чтоб, значит, ухаживала и молчала… И специально нас в Барселону сослали, чтоб он, значит, в своей Англии не отсвечивал… А я страдай! Секи тут за ним, ночами не спи! За пятьсот фунтов месячного содержания!…
— Да, не позавидуешь тебе… — сочувственно покачала головой Катя.
— Да кто ты такая, чтобы мне завидовать?! — вдруг снова ощетинилась госпожа Эшли. — Или НЕ завидовать?! Что ты в душу-то лезешь?! Давайте гуляйте отсюда! Оба!
— Простите, мэм, но сначала мы хотели бы получить от вас искомое письмо. — Ленчик изящно поклонился: общение с сэром Эшли еще дальше продвинуло его по части изысканного языка и хороших манер; теперь они и на родную речь распространились.
— Сказала уже тебе: не знаю никакого письма! — нахмурилась деваха. — А ну, брысь отсюда!!
— Лена, — спокойно и твердо произнесла Катя, — мы ради этого письма проделали длинный путь, из самой Москвы. Мы в течение двух часов слушали бредни вашего супруга и терпели его приставания — поэтому без письма мы не уйдем.
— Уйдете! Отвалите, как миленькие! — окрысилась девушка. — Ментам позвоню — живо тогда уйдете.
И она схватила со стола благородную, под красное дерево, телефонную трубку.
— В полицию, значит, звонить решили? Интересный вариант, — подняла бровь Катя. — Пусть будет полиция. Мы с удовольствием ей расскажем, как ваш супруг, сэр Эшли, будучи не в себе, заманил нас сюда и приставал вот к этому молодому человеку, — Катя кивнула на Ленчика. (Тот насупился.)
— А за такие дела в Испании статьи нет! — перешла к обороне леди Эшли. — Не социализм! Здесь гомики даже в браки вступают!…
— Статьи-то, может, и нет, — рассудительно отвечала Катя, — но информация о поведении господина Эшли запросто может просочиться в газеты. А мы, со своей стороны, сделаем все возможное, чтобы она просочилась. И представьте, какой скандал тогда раздуют бульварные газеты?!
Хозяйка молча нахмурилась. Видимо, газетная шумиха явно не входила в ее планы.
— Я так и вижу заголовок в «Сан», — продолжила Катя, — «Сэр Эшли приставал к русскому мальчику!» Или другой — я предложу его для «Санди экспресс»: «Английский аристократ свихнулся на почве Леонардо да Винчи!»… Я думаю, родственникам вашего мужа подобная огласка явно не понравится.
— Кикимора! — прошипела сквозь зубы госпожа Выхухолева-Санчес-Эшли, с ненавистью глядя на Катю. — Вобла!
— Давайте электронное письмо, и мы немедленно уходим.
Русская жена сэра Эшли перевела взгляд на Ленчика — тот тоже стоял суровый, кулаки сжаты — словом, готов ко всему.
— Еще раз: не знаю, о каком письме вы мне тут буровите, — нахмурилась женщина.
— Оно пришло в ваш электронный почтовый ящик с известного мне адреса, — поспешил вклиниться Ленчик, — и если вы предоставите мне ваш компьютер, я легко разыщу его.
— Компьютер тебе мой еще, — прошипела женщина, — а морда не треснет?
Однако было видно, что она уже почти сдалась.
— Ваш компьютер ни в коем случае не пострадает, — светски поднажал Ленчик. — И никакие ваши личные письма я смотреть не буду.
— Ладно, — решилась, наконец, хозяйка. — Ща принесу свой лэпь-топь. Но если ты что с ним сделаешь — голову отверну. И файлы мои открывать не сметь! Я рядом буду стоять!
И раздосадованная леди Эшли покинула потайной кабинет сэра Эшли. Выходя, она в сердцах пнула машину времени, построенную по секретным чертежам Леонардо. Жалобно треснула одна из реек, и машина обиженно завалилась набок.
Ленчик и Катя триумфально покинули обиталище безумного аристократа. В сумочке Кати лежал диск, на который Ленчик скачал очередное письмо от Антона. В отличие от всех предыдущих посланий оно оказалось весьма объемистым: едва ли не триста мегабайт, и юный компьютерный гений мечтательно улыбался. Он предвкушал, что именно в нем содержится вся, целиком, искомая Программа.
Под весенним, уже припекающим солнцем Барселоны они вышли на бульвар Рамбла — и уже через семь минут сидели в полутемном EasylnternetCafe. Еще через пять минут Ленчик, потирая ручонки, раскрыл послание, выцарапанное у полубезумной семейки Эшли.
В нем не оказалось ни личного письма, ни Антоновой рожицы, ни новой загадки. Только бессмысленный (на взгляд Кати) набор файлов, в большинстве своем с расширением .ЕХЕ, то есть командных. Минуты три Лелик посидел перед экраном в ступоре, а затем, как безумный, защелкал клавишами. На экране поплыли идиотские (с точки зрения девушки) строчки, в коих мешались цифры, латинские, греческие буквы и значки непонятного происхождения.
Спустя десять минут Катя заскучала, тем паче что племянник временно выпал из материального мира и весь погрузился в мир виртуальный. Временами он в азарте бормотал: «А если мы тебя — так?… Не хочешь?… А — вот так?» В общем, вел себя странно, в духе сэра Эшли.
Катя отвернулась от охваченного азартом племянника и исподволь осмотрела интернет-кафе. Оно было полупустым, и ни единого человека, достойного ее внимания, здесь не нашлось: все какие-то испанские ботаники или игруны, уткнувшиеся в мониторы.
— Лелик, — тихонько позвала Катерина.
Ноль эмоций.
Она насмешливо прокомментировала:
— Соединение с сервером было прервано сервером.
Молчание было ей ответом.
— Лелик, я ухожу, — возвысила голос она. Никакой реакции.
— Лелик, я пойду погуляю. А когда закончишь, пошли мне на мобильник «эсэмэску». Я тогда вернусь. Ты меня слышишь?! Лелик?!
— Да-да, тетечка, слышу, — рассеянно откликнулся племянник, не отрываясь от экрана. — Конечно, иди-иди. Я позову тебя, как закончу.
Катя с удовольствием прошлась по засаженному платанами широкому бульвару Рамбла. Народ за столиками кайфовал над огромными бокалами «Сангрии» или пива, поглядывал на фланирующих мимо туристов и барселонцев. Катя с удовольствием отметила, что она удостоилась многих — о да, очень многих жгучих мужских взглядов. По бульвару сновал мужичок, одетый страусом, налетал на юных туристок — те визжали и отскакивали. Музыканты пели во всеоружии электрогитар и колонок. Негры выпрашивали монетку-другую у тех, кто едва замедлил шаг.
Наслаждаясь солнцем и морским воздухом, Катя дошла до площади Каталонии. Здесь ее внимание привлекла безоконная многоэтажная громада с зеленой вывеской «El Corte Ingle's» — по виду явный универмаг.
«Безобразие, — подумалось Катюше, — я четвертый день за границей, а еще ничего себе не купила. (Туфли от господина Брасселини не в счет — это подарок.) Надо зайти, хотя бы отсмотреть тенденции летнего сезона…»
И она отважно отправилась в сторону «Английского двора».
…Спустя три часа она покидала универмаг, отнюдь не посетив всех его этажей, зато приобретя чудный свитерок от «Барберри», летний костюмчик той же фирмы и в придачу к нему блузку. В результате удачных покупок (да еще и такс-фри удалось оформить) настроение у Кати резко повысилось. И солнце над Барселоной вроде бы засветило ярче, и морем стало пахнуть острее, и в лицах встречных мужчин загоралось при виде ее больше огоньков.
Однако за все то время, что Катя провела в универмаге, от Ленчика не было ни слуху ни духу, и она вдруг забеспокоилась. В голову полезли два бритых вепря с венецианских улиц, карабинеры с острова Лидо, широкоплечая леди Выхухолева-Эшли… Катя прибавила шаг и вскоре влетела в интернет-кафе на бульваре Рамбла, тридцать один.
