заведенный, твердит: «Не катит. Слюноотделения нет».
Будь Таня сама себе хозяйкой — давно бы отказала несговорчивому заказчику. Пусть другим нервы треплет. Но над ней, увы, есть начальство — Андрей Федорович, а тому колбасник нравится. Точнее, не он сам, а безразмерный рекламный бюджет.
«Таня, ты должна его добить, — повторяет шеф. — Заказец — золотой, целый год о новых клиентах можно не думать!» И что отвечать? Что ей интуиция подсказывает: как ни бейся, с этим клиентом не склеится? Но разве мужчины когда-нибудь прислушивались к женской интуиции?…
…Так что придется уж взойти на очередную Голгофу — провести четвертую по счету презентацию колбасной концепции. (Заказчик, кстати, патетически предупредил: «Это ваш последний шанс».)
Разрабатывая очередной вариант концепции, Таня со товарищи отказались от традиционных рекламных решений. Никаких семейных ужинов, веселых продавцов и белозубых домохозяек. Решили поместить злосчастную колбасу в великосветский антураж. Плакат нарисовали такой: дворец, прием в мраморном зале, утонченная дама в коктейльном платье, серебряные приборы, тарелка коллекционного фарфора… и на ней колбаса.
Андрей Федорович посмотрел и вынес вердикт:
— По-моему, неплохо. Необычно и стильно.
— А по-моему, в эту картинку куда лучше бы устрицы вписались. Или, в крайнем случае, тарталетки с чертой икрой, — вздохнула Таня. — Боюсь я, опять нас колбасник зарубит…
— Таня! — укорил шеф. — Нужно верить в успех. И смотреть в будущее с оптимизмом.
— Да какой уж тут оптимизм, если заказчик — дурак, — буркнула она.
И, разумеется, нарвалась на сакраментальное: что нет плохих клиентов, а есть некомпетентные сотрудники.
Обычно Таня такие обвинения не спускала — низкому, в том числе и боссу. И огрызнуться могла, и намекнуть, что за ней уже давно хэд-хантеры охотятся. Но сейчас — когда только вчера из твоего сейфа пропал секретный документ — пришлось молчать, опускать очи долу и искренне надеяться, что Теплицын окажется прав. Вдруг повезет? Вдруг колбасники в глубине души хотят именно этого — увидеть свой продукт во дворце, на фарфоровой коллекционной тарелочке?
Хотя едва колбасник вошел в переговорную — брюзгливо оттопыренная нижняя губа, презрительные щелки глаз, небрежное приветствие, — у Тани мелькнула безнадежная мысль: «Да будь я хоть самим Огилви или Сегелой [5] — такого все равно не уболтать…»
Но на презентации проекта она добросовестно играла привычную роль — уверенной в себе, решительной и, разумеется, дико талантливой особы. (Как учит Валера: «Считай себя главной, и с тобой согласятся все остальные».) Спина — прямая, взгляд — царственный, тон — уверенный. И как можно больше малоизвестных терминов — Таня уже подметила, что плохо образованный колбасник пугается слов типа «генезис», «позиционирование» или «экстраполяция».
Когда туману, на Танин взгляд, она напустила достаточно, на сцену выплыл плакат — дорогая бумага, яркие краски, умелая подсветка…
— Основная идея бренда такова, — соловьем разливалась Таня, не сводя глаз с заказчика, — ваша продукция — это путь к достойной жизни, это возможность почувствовать себя выше многих, прямая параллель с успехом…
— Да, я понял, — хмыкнул колбасник. — Короче, ешь ананас, колбасу мою жуй… Какое там у пролетарского поэта продолжение?
Заказчиковы «шестерки» — колбасника всегда сопровождало как минимум трое подчиненных — верноподданнически захихикали. Но Таня на провокацию не поддалась. Наоборот, поднажала:
— А ведь будут вашу колбасу жевать, будут! Тем более что и рекламный девиз мы разработали соответствующий: «Вкус совершенства». Совершенный интерьер, совершенная женщина, совершенный продукт…
— Вот, значит, как завернули, — задумчиво проговорил заказчик. — На фарфорах мою колбасу жрать предлагаете… А что, она того стоит…
— Колбаса и правда неплохая, — с достоинством согласилась Таня. — Я, между прочим, только ее теперь нем…
— Когда бываете во дворцах. И на приемах, — подхватил колбасник.
— На приемах вашу продукцию пока не подают, — отбрила Таня. — Но скоро будут — если мы ей рекламу сделаем.
— Все ясно, — подвел итог заказчик и обратился к своим «шестеркам»: — Ваши мнения? Комментарии? Идеи?
Подчиненным колбасника, Таня видела, плакат понравился. Но, как водится, они накинулись с придирками — не по существу, по мелочам: цветовое решение хромает, типаж модели не соответствует, фарфор — несолидный…
Таня заверила вице-колбасников, что все будет. И композицию можно изменить, и краски, а фарфор и модель — вообще временные, только чтобы передать общую идею.
Колбасята больше не нашли, к чему придраться, и утихли. Шеф царапнул свою свиту колким взглядом, а потом перевел заплывшие жиром глазки (настоящий колбасник!) на Таню.
— Так каким будет ваше решение? — не дрогнув под его взором, спросила она.
Колбасник с наслаждением помариновал ее еще с минуту. Разглядывал всю, целиком — от носков туфель до заколки для волос с маленьким бриллиантиком. «Ждет, что занервничаю», — внутренне усмехнулась Таня. Только что ей нервничать? К оценивающим взглядам она привыкла, а костюм у нее хоть и вчерашний, но безупречный…
— Мой ответ будет такой, — коротко бросил колбасник. — Нет. Решительно нет.
— Попрошу вас аргументировать, — хладнокровно попросила Татьяна.
— Запросто, — кивнул заказчик. — Неоригинально, серо, вторично, убого. Вы со своей задачей не справились.
…Бывало, что в такие минуты — когда одним коротким словом перечеркивались ночи размышлений и недели работы — у Тани на глазах выступали слезы, и заказчикам — а среди них частенько встречались откровенные садисты — это очень нравилось. Вот и колбасник ждет, что она покраснеет-побледнеет, задрожит губами', залепечет…
Но сейчас — когда нервы и без того на пределе — Таня зло подумала: «А вот фиг тебе!»
Она равнодушно пожала плечами и спокойно сказала:
— Дело хозяйское.
Колбасник впервые слегка растерялся. А Таня захлопнула блокнот, в который подглядывала во время своей вдохновенной речи, и подытожила:
— Думаю, мы не сработались. Что ж, обращайтесь в другое агентство. Всего вам доброго.
И направилась к выходу из переговорной — а по пути с удовольствием посматривала в зеркальный потолок, где отражалась ошарашенная физиономия главного колбасника. «Не привык, что ТЕБЕ отказывают, — злорадно подумала Таня. — Конечно, других-то посылать куда приятнее!»
— Татьяна Валерьевна! — раздался голос колбасника. «Ух ты, даже имя-отчество вспомнил! Или „шестерки“ подсказали?»
Таня выдержала секундную паузу и только тогда обернулась. Холодно спросила:
— Вы что-то забыли?
— Я могу дать вам еще один шанс, — милостиво сообщил несостоявшийся заказчик. — Мы, правда, договаривались, что это ваша последняя попытка, но, так уж и быть, попробуйте еще раз. Пусть будет еще одна концепция и еще одна встреча — и вдруг вам удастся меня убедить?
Таня смерила колбасника пристальным взглядом — осматривала, как минуту назад он ее: от кончиков лакированных ботинок до старательно зализанной лысины. А потом улыбнулась и с наслаждением ответила:
— Нет.
Он, кажется, даже не понял. Тупо повторил:
