Второй, штатский оперативник, подошел ближе и тоже с любопытством заглянул в Полинино барахлишко. Она с досадой отвернулась от них обоих.
— Опаньки! — вдруг воскликнул кожаный. — А это у нас что такое?
И он с нескрываемой радостью вытащил из сумки за хвостик маленький полиэтиленовый пакетик с белым порошком.
— Похоже, героин! — бодро отрапортовал второй.
— Что?! — Полина еле могла слово выговорить от удивления.
— Надо составлять протокол, — заявил штатский милиционеру.
— А где мы здесь понятых возьмем? — озабоченно ответил тот. — Лучше в отделение ее отвезем.
Менты говорили друг с другом — будто Полина не человек, а неодушевленный предмет. Она от потрясения не могла ни слова из себя выдавить. А когда дар речи наконец вернулся, Полина вскричала:
— Это не мое!
Ее крик на милиционеров никакого впечатления не произвел — они даже не поморщились.
— Пройдемте, гражданка Павленко, — предложил человек в форме. Второй, кожаный, в тот же момент совершил маневр и оказался рядом с Полиной, плечом к плечу.
— Куда «пройдемте»? — тупо спросила она и начала плакать.
Все, что творилось вокруг нее, показалось ей происходящим в кошмарном сне. И как в кошмарном сне, она словно бы утеряла свою собственную волю и не могла управлять своим телом. Кожаный мягко подтолкнул ее. Второй, тот, что в форме, дал им дорогу. Незаметно они приблизились к стоящей у тротуара серой «девятке» с затененными стеклами. На ней не было никаких опознавательных милицейских знаков, что показалось Полине странным. Впрочем, это обстоятельство она отметила только краешком сознания — ее всю затопляла смесь из непонимания, страха и отчаяния.
Когда они очутились рядом с машиной, у той сама собой открылась задняя дверца. Только сейчас Полина поняла, что ей придется ехать вместе с ними, она испугалась и замерла как вкопанная.
— Нет! — слабо вскрикнула Полина.
— Садись, бля! — гаркнул на нее милицейский, а штатский в тот же миг ловким и сильным движением пригнул ее голову и втолкнул внутрь автомобиля. Кожаный залез за ней следом.
Оказалось, что в машине еще кто-то есть. Этот человек сидел на переднем сиденье. Мент в форме нырнул за руль, хлопнула дверца.
— Поехали? — спросил он у того, кто сидел спереди, — тот, очевидно, у них был за главного. (Все эти подробности Полина замечала отстраненно — если бы ее сознание не цеплялось за мелочи вокруг, она бы давно завыла, забилась в истерике — настолько несправедливым и кошмарным было то, что с ней происходило.)
— Наркоманка? — равнодушно спросил человек, сидящий на переднем сиденье. Лица его она не видала, но он был одет в штатское (судя по рукаву его пиджака). И еще он был грузным, как боров, — кресло под ним так и просело.
— Так точно, наркоманка! — весело откликнулся милиционер из-за руля.
— Нет! — отчаянно вскричала Полина. — Я не колюсь!
— Значит, нюхаешь, — выразительно шмыгнул носом тот, что за рулем. — И куришь.
— Вены покажи, — вдруг полуобернулся к ней грузный с переднего сиденья.
— Чего? — не поняла Полина.
— Вены покажи, тебе говорят, — пояснил сидящий рядом с ней опер в штатском.
Полина с готовностью протянула обе руки, вывернув их сгибами локтя вниз.
— Паша, свет зажги, — проворчал грузный.
Кожаный тут же щелкнул выключателем. Салон наполнился тусклым светом. А Полина решила — тем краешком мозга, который еще не потерял способности соображать, — что человек на переднем сиденье совершенно точно здесь главный. Чтобы освободиться, решила она, ей надо понравиться ему.
Грузный, полуобернувшись, взялся за ее запястья. Пальцы у него оказались теплыми и даже ласковыми, как у старого доктора. Он повертел ее правую руку, затем левую. Ничего не сказал. Его диагноз озвучил сидящий рядом с Полиной кожаный:
— Чисто.
— Я не наркоманка. Правда, — жалобно пролепетала Полина. — Я не знаю, откуда в сумке это. Правда. Я не колюсь. И не кололась никогда.
— Значит, она дилер, — с утвердительной интонацией проговорил ее сосед-опер.
— Похоже на то, — откликнулся милиционер-водитель.
Грузный промолчал. Он так и не выпустил из своей ладони руку Полины. Держал ее своими мягкими лапами, будто пульс щупал.
— Кто твой поставщик? — лениво спросил водитель.
— Не знаю. Вы меня с кем-то путаете, — с отчаянием в голосе ответила Полина. — У меня нет никакого поставщика. Мне это подбросили. Я не знаю, откуда оно взялось.
И тут главный, сидящий на переднем пассажирском сиденье, повернул зеркальце над лобовым стеклом. Полина увидела, как в нем отразились его глаза.
— Сюда смотреть, — приказал он ей и жестом указал на зеркальце. Полина послушно уставила в него свои глаза, залитые слезами. В зеркальце ей был виден острый взгляд толстого. А рукой Полины теперь зачем-то завладел сидящий справа кожаный. Он бережно сжал ее запястье обеими руками — одной словно щупая пульс, а второй нежно касаясь ладони.
— Зачем ты украла документы из сейфа? — вдруг спросил человек с переднего сиденья.
— К-какие документы? Из к-какого сейфа? — не поняла Полина.
— Кто приказал тебе украсть их? — снова спросил грузный.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — пролепетала Полина.
— Да поедем в отделение, там с ней разберемся! — проговорил, адресуясь к толстяку, кожаный.
И тут наконец до нее дошло.
— Документы? Вы имеете в виду — на работе?
Грузный, не говоря ни слова, кивнул.
— Я н-не знаю, — быстро сказала она. — Я не брала. А при чем здесь…
— Ты знаешь, кто взял документы? — прервал ее новый вопрос толстяка.
— Н-нет…
Несмотря на то что Полина не видела его лица — только глаза в отражении зеркальца, — она чувствовала, как исходящие от него сила и воля постепенно завладевают ею.
— На кого ты думаешь — кто украл? — спросил толстяк. Он по-прежнему буравил взглядом ее отражение в автомобильном зеркальце заднего вида.
— Н-не знаю… — выдавила из себя Полина.
— Пастухов? Колпин? Садовникова? Щапов? Кого подозреваешь? — продолжал допрос толстый. А молодой-кожаный по-прежнему нежно держал Полинину руку в своих неожиданно мягких руках.
— Я не знаю… Ни на кого не думаю… — пробормотала она.
— Кто тебя снабжает наркотиками?
— Я же говорила: не знаю! Никто! Это ошибка!
— Ты Полина Павленко?
— Да!
— Зачем ты взяла документ из сейфа?
— Не брала! Не брала я ничего! — простонала она.
— Тебя попросил взять документ твой друг?
— Не-ет…
— Тебе заплатили в долларах?
— Кто? Что?… Нет! Я не знаю.
— Похоже, чисто, — вдруг сказал кожаный, отпуская руку Полины.
