— Нет?
— Нет. Никаких больше концепций и никаких встреч, — отрезала Татьяна.
— Могу я узнать причину такой немилости? — Заказчик уже взял себя в руки и теперь смотрел на нее с неприкрытой злобой.
— Можете, — спокойно ответила она. — Причин две. Вы сами не знаете, какая реклама вам нужна, — это раз. И два — вам слишком нравится быть вершителем судеб. А я не хочу, чтобы мою судьбу вершил такой человек, как вы.
И она снова повернулась и пошла к выходу. В этот раз колбасник ее не остановил. В зеркальном потолке Таня увидела, как он, красный от гнева, выхватывает из кармана мобильник. И, уже выходя из переговорной, услышала, как тот кричит в трубку:
— Теплицын, едрена вошь! Что за девицу ты мне подсунул?!
«Да, карьера рушится на глазах», — меланхолично подумала Таня.
Она захлопнула за собой дверь, убедилась, что за ней никто не наблюдает, и всхлипнула. Да что же за невезение такое! В понедельник — пропала злосчастная «объективка», во вторник — полный колбасный провал… И ладно бы просто заказ сорвался, это в рекламе в порядке вещей, но ее еще и угораздило: разозлила колбасника так, что он, проклятый ябедник, Теплицыну взялся звонить. И, судя по всему, разговор у них получится совсем нелицеприятным. В итоге, конечно, оба сойдутся на том, что во всем виновата женщина — то есть она, Татьяна. Дальше Вангой быть не нужно, чтобы предсказать: сейчас она вернется в свой кабинет, а минимум через пять минут там появится разъяренный шеф. И тогда можно сразу вызывать филолога с диктофоном: тот запишет все обвинения, извергнутые в адрес Тани, и немедленно защитит диссертацию по уничижительным эпитетам, а то и по ненормативной лексике…
«Нет, я не выдержу, — малодушно подумала Таня. — Сколько же можно терпеть, когда на тебя все орут и всячески унижают!» Она с отвращением представила картину: синие молнии в глазах шефа, нервный хруст его пальцев, горькие, обидные слова — и ужаснулась…
И тут в голову пришло: она уедет домой. Немедленно! Сейчас быстренько заскочит к себе, заберет сумочку и — бежать. Прочь отсюда. Поступок, конечно, нелогичный и малодушный. Завтра ей достанется не только за то, что «упустила заказ и нахамила клиенту», — еще и позорное бегство приплюсуется… Но ведь это будет только завтра!
Охранник, сторожащий выход, посмотрел на нее с недоумением. Удивленно спросил:
— Татьяна Валерьевна! А я думал, вы колбасную презентацию проводите!
— Она уже закончилась, — буркнула Таня.
— Но заказчик еще не выходил… — Охранник тупо уставился на вызывающе лакированный «мерс» колбасника, скучающий на стоянке.
— Они с Теплицыным обсуждают детали, — доверительным тоном сообщила Татьяна.
«Детали того, какая я мерзкая, подлая и некомпетентная».
— А Андрей Федорович знает, что вы уже уезжаете? — не отставал въедливый охранник.
— Слишком много вопросов, мой ми-и-лый! — медовым голоском пропела Таня.
Охранники, она давно подметила, соображают туго. Вот и этот опешил — видно, обдумывает, то ли «послали» его, то ли с ним кокетничают…
А пока охранник скрипел извилинами, Таня быстренько прошмыгнула к «Тойоте», сама нажала на кнопку, поднимающую ворота, и покинула «Пятую власть».
«Да, я трусиха. Ну и что?»
Полине Павленко тоже удалось улизнуть с колбасной презентации. Ей, как и Родику, сегодня везло. Но если безмозглый дизайнер, чтобы сбежать, наплел Садовниковой какую-то ерунду про зубного, то Полина поступила гораздо тоньше: просто воззвала к Татьяниной логике. «Извините, что отвлекаю, Татьяна Валерьевна, но могла бы я не дожидаться окончания презентации? Это ведь не мой проект, да и Родион все равно к врачу ушел…»
Садовникова — она действительно была сегодня какой-то вялой — возражать не стала, и Полина, вместо того чтобы сидеть в «Пятой власти» и помирать с тоски, отправилась в ночной клуб «Эрмитаж».
Полина пошла в клуб с единственной целью: досадить своему бойфренду, который, видите ли, имел наглость съехать от нее к своей маме. Правда, была и еще одна сверхзадача (о ней ежеминутно думают незамужние девушки): повстречать ненароком в клубе кавалера, который без памяти в нее влюбится, — красивого, богатого, умного и мужественного.
«Принца» в «Эрмитаже» не подвернулось, зато задачу номер один Полина выполнила блестяще. Бойфренд позвонил ей в десять, когда клуб ухал новой аранжировкой старого «Бони М». Полина прокричала в трубку: «Ничего не слышно!» — и верно, она не уловила ни единого слова. Но он-то! Он наверняка громчайшую музыку расслышал прекрасно. Потом бойфренд названивал еще и в пол- одиннадцатого, и в одиннадцать — номер его отпечатывался на дисплее мобильника, и Полина злорадно не брала трубку. Пусть думает что хочет. Пусть воображение рисует ему: она в томных в объятиях того самого, сегодня не встреченного — красивого, богатого, мужественного…
Итак, план блестяще удался. В половине двенадцатого Полина выбралась из шумного, потного клуба и зашагала по залитой электрическим светом аллее по направлению к Петровке. В голове шумело от четырех коктейлей. «Сейчас поймать такси — и домой, и поскорее баиньки, — думала она. — А то завтра на работу, опять эта горе-начальница, Танька Садовникова, будет придалбываться».
Вдруг, когда Полина уже вышла на Петровку, дорогу ей преградил милиционер. Откуда он только взялся?
— Добрый вечер, — вежливо проговорил мент и отдал честь. Какого он был чина, Полина не разобрала — да и не понимала она ничего в ментовских званиях. — Пожалуйста, предъявите ваши документы.
Сзади милиционера маячил мужик — рослый, симпатичный, в кожанке. Очень похож на оперативника в штатском. Опер, наверное, — как менты из телевизора. Полине показалось, что она его уже где-то видела. Может быть, кстати, совсем недавно в клубе. Или нет? Или это четыре коктейля играют с ней злые шутки?
— С чего вдруг документы? — буркнула Полина.
— Обычная проверка, — безукоризненно вежливо объяснил милиционер.
Полина пожала плечами и достала из сумочки паспорт: чем с представителями власти препираться, лучше поскорей отвязаться от них. Она ни в чем не провинилась, и паспорт у нее в полном порядке.
Милиционер быстро просмотрел документ, но Полине его не вернул.
— Оружие, наркотики при себе имеете?
— Какое там оружие! — с досадой воскликнула Полина.
— Тогда, — вдруг произнес мент, — попрошу предъявить ваши личные вещи для досмотра.
Кровь бросилась в лицо Полине.
— Вы что, меня обыскивать собираетесь?!
— Нет, не обыскивать, — хладнокровно проговорил милиционер, — мы просим вас, гражданка Павленко, добровольно, — он сделал ударение на этом слове, — предъявить вашу сумочку для досмотра.
— Может, мне еще и раздеться?! — язвительно прокричала Павленко.
— Нет, раздеваться не надо. — Мент оставался спокойным, словно ледяная глыба. — Только вот сумочку, пожалуйста, продемонстрируйте.
— А если не продемонстрирую?
— Тогда мы имеем право задержать вас и доставить в отделение милиции. В соответствии с УПК на три часа как минимум. Тем более что вы, гражданка, — милиционер выразительно втянул носом воздух, — находитесь в нетрезвом состоянии.
Полина поняла, что спорить себе дороже, и протянула ему сумочку.
— Нате, ройтесь!
Мусор засунул нос в сумку. Полинин паспорт при этом исчез в кармане его форменной куртки.
