хотела! Искорка-то между ними с первого взгляда вспыхнула! Не зря же казалось, что она знает этого Кирилла с самого детства… И доктор, видно, тоже что-то похожее почувствовал — хотя, говорят, мужики во внезапное явление прекрасных принцесс не верят… Но Кирилл совершенно точно решил, что она — его девушка. И тут такой облом: потенциальная принцесса, похоже, оказалась в интересном положении. Разумеется, от другого…
«Да подожди ты паниковать! — пыталась успокоить себя Таня. — Ничего же еще не ясно. Мало ли почему я лопаю, как слон. И тошнить может по миллиону причин! Куплю сейчас тест — а он отрицательный! Вот тогда приду к Кириллу и скажу: „Хирург ты, конечно, классный, а гинеколог — никакой!“ И тогда я… и тогда мы с ним…»
Она постаралась выгнать из головы греховные мысли. Последний раз взглянула в зеркальце, спрятала его в сумочку и бодрым шагом вышла из реанимации. Хорошо бы выбраться из этой больницы, как и вошла, — без проблем. В девять, наверно, будет даже полегче проскочить, чем ранним утром, — кругом суета, обходы, комиссии, студенты, родственники пациентов, в нетерпении ждущие врачей…
На лестничной площадке, куда выходила дверь из реанимационного предбанника, оказалось полно народа. Группка молодняка в белых халатах, с испуганными глазами и сигаретками, заплаканная кавказская женщина — кажется, дагестанка — в черном платке, двое озабоченных мужчин в легких куртках… Все они ветре тили Таню тревожными взглядами — видно, ждали, когда из реанимации выйдет врач.
— Это вы Ирина Аркадьевна? — кинулась к Тане дагестанка.
— Н-нет… — пробормотала Татьяна, поспешно вдавливая кнопку лифта.
— А когда она выйдет? — не отставала та.
— Очень скоро. Ждите, — мягко сказала Таня (разумеется, понятия не имевшая, кто такая Ирина Аркадьевна и должна ли она вообще выйти).
— Ирина Аркадьевна обещала, что появится в девять! — настаивала упорная женщина.
— Она уже на подходе, — заверила Таня.
Хвала всевышнему, лифт подошел быстро. Таня юркнула в кабину, поспешно надавила кнопку первого этажа, двери начали закрываться… и в этот момент в кабину ввалились двое мужчин — те самые, в куртках, которые тоже стояли на площадке перед реанимацией.
— Вам какой? — вежливо спросила Таня.
— А вам? — почему-то усмехнулся один из мужчин.
— Мне первый, — пожала плечами она.
— А нам туда, куда и тебе, — плотоядно усмехнулся второй. — Это ты Садовникова?
— Она, она… — потер руки первый. — По роже шкодливой вижу.
И он мягко, но цепко ухватил ее под локоток. Таня побледнела.
— А вы… вы кто такие?
— А мы, деточка, Воронцовы, — недобро улыбнулся второй.
— Я — Николай Викторович, а он (кивок на напарника) — Андрей Викторович. Ну а что случилось с Виктором Викторовичем, ты уже знаешь. Знаешь ведь, да?
Татьяна закусила губу и промолчала.
— Знает. Умная кошечка, по глазам вижу, — удовлетворенно констатировал Андрей Викторович.
— Нет, Андрюша, не скажи, — возразил первый брат. — Умные так, как она, не ездят. Умные — они по сторонам смотрят, у переходов притормаживают, людей не сшибают.
— Это правда, — подхватил второй. Вцепился клещами-пальцами в Танин локоть и продышал в ухо: — Ты, овца, хоть врубаешься, чего натворила?
— Ваш брат… Виктор… он не по переходу шел. И, врачи говорят, он вообще под кайфом был, сам не знал, куда идет, — парировала она.
— А мы разве давали козе слово? — удивленно спросил братца первый из Воронцовых.
— Нет, не давали! — обрадовался второй и больно выкрутил Танин локоть.
Она охнула: спорить, похоже, бесполезно. Тут нужны кротость, кротость и еще раз кротость…
— Простите меня, пожалуйста, — жалобно сказала Таня, с трудом сдерживаясь, чтоб не врубить гаду коленкой промеж ног.
Лифт наконец достиг первого этажа. Братья, ловко подхватив Таню под руки, поволокли ее к выходу. Молодой врач, стоящий на площадке у лифта, проводил странную группу удивленным взглядом. Неуверенно крикнул вслед:
— Эй, девушка! С вами все в порядке?
«В американских фильмах полагается отвечать: „Yes, I am OK“, — отстраненно подумала она.
Но в жизни ничего ответить она не успела, только охнула: первый из братьев незаметным и ловким жестом выкрутил ей мизинец, и Таня задохнулась от боли. А второй костолом обернулся к доктору- доброхоту и доверительно сообщил:
— У девушки супруг в реанимации. И она очень переживает…
— А-а, — равнодушно протянул врач и тут же потерял к ней интерес.
Больше никаких препятствий на пути не встретилось. Воронцовы выволокли Татьяну из корпуса, провели по дорожке до пустого больничного парка, грубо толкнули на скамейку… Вырываться она не пыталась. Во-первых, силы неравные, а во-вторых, Воронцовы эти, по большому счету, — в своем праве. Незаконном, грубом — но праве. В России только таким путем и можно чего-то добиться. Одно непонятно: откуда они узнали?! Да так быстро? Ведь домой этому потерпевшему наркоману, Виктору, Кирилл не дозвонился, в милицию он тоже не сообщал… Или Кирилл ей врет? Или в милицию и родственникам позвонил кто-то другой?! Кто-то из коллег Кирилла? Впрочем, какая разница… Главное, что отпираться ей нет никакого смысла. Бесполезно.
— Что вы хотите? — устало спросила Таня. Братья переглянулись. Тот, кто, кажется, был Андреем, возмущенно воскликнул:
— Она еще спрашивает!
Второй с притворным участием спросил:
— Ты что, совсем дура, да?
— Молодой человек, — ледяным тоном обратилась к нему Татьяна. — Дураков здесь нет. Ну, может, кроме вас…
И, конечно, нарвалась.
— Ах ты, чмара! — прошипел какой-то из братьев и ударил ее в солнечное сплетение.
Таня задохнулась, схватилась за живот…
— Повтори, что ты сказала?! — Он занес руку для нового удара.
— Сколько… — Таня все еще задыхалась, — сколько… вам нужно?
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно откликнулся первый изверг.
Второй заученно отбарабанил:
— Двадцать тысяч американских долларов. На лечение, восстановление, а также в качестве компенсации морального ущерба.
«Абсолютно нереальная сумма. Они — идиоты», — быстро подумала Таня. А вслух произнесла:
— Но у меня столько нет…
По правде, она надеялась, что они переглянутся, а потом заинтересованно спросят: «А сколько есть?» Но переглядываться братья не стали.
— Достанешь, — спокойно изрек первый. Второй добавил:
— А не достанешь — квартиру продашь.
— Сроку тебе даем три дня, — деловито произнес первый брат.
— За три дня продать квартиру я не успею, — твердо сказала Таня.
— Это уж, крошка, твои проблемы, — усмехнулся второй.
Первый тоже ухмыльнулся и изрек:
— Ты о последствиях, селедка, подумай. Мы ведь как? Хотим — молчим, а не хотим — этому делу ход даем. А расклад у дела — по всем статьям нехороший… Брат радостно подхватил:
— Хреновый, прямо скажем, расклад. Ехала ты с превышением, наверняка была пьяная, Витю сбила на переходе, с места происшествия скрылась… Так что будешь, красавица, зону топтать.
