мозгу теперь стучало: «Может, все не так и плохо? Может, они найдутся? Утром? А я пока высплюсь…»
Они направились к выходу.
Дежурившие у двери милиционеры радостно спросили:
– Решили ехать?
Отлично, вам повезло.
Сейчас как раз отходит автобус. В лучшую гостиницу города!
– Как называется? – полюбопытствовала Женька.
– «Новороссийск».
Веру передернуло.
Кажется, она будет ненавидеть слово «Новороссийск» до самой смерти.
В гостинице Веру поселили в одной комнате с Евгенией.
– Только когда придут родители, ты переедешь, ладно? – попросила Вера.
Горничная принесла чаю, пообещала, что утром в номер доставят завтрак, а днем привезут одежду со складов «Курортторга».
– Горячую воду дали, представляете? – щебетала она. – У нас в городе ночью никогда горячей воды не бывает, а из-за вас дали!
«Давай вали отсюда!» – мысленно внушала болтушке Вера.
Но Женя, кажется, была настроена поддержать беседу.
– Мы счастливы, что в гостинице есть вода, – саркастически произнесла она.
– А телефон тут работает?
– Телефон.., телефон.., пока связи нет. Но обещали наладить!
– Хорошо, а телеграф?
– Внизу.
Только они телеграмму со словом «катастрофа» не примут, я уже узнавала. Указание такое.
– Верка, ты слышишь? – хохотнула Евгения. – Чумовые тут указания! И чего же мне предкам отбить, чтобы они с ума не сходили?
'Напиши: «У меня, у скотины, все в порядке», – подумала Вера.
А вслух сказала:
– Отправь просто: «Я в Новороссийске, все хорошо». Тебя поймут.
…Она сама на телеграф не пошла.
Не было сил и не было слов.
Что писать бабуле: «Я жива, родители погибли»?
А вдруг… вдруг…
Да и голова была тяжелой, непослушной. Мысли путались.
В окно ломилось свежее южное утро.
Стоя под теплым душем.
Вера подумала:
«Вот вам и первое сентября… Дети собираются в школу!»
Она с трудом доползла до кровати и мгновенно провалилась в тяжелый сон.
Часы показывали половину восьмого утра.
Любящие родители уже разбудили юных новороссийцев и наряжали их к праздничной школьной линейке…
…Вера проспала недолго. В десять ее разбудила Евгения:
– Пошли скорей, там списки висят!
Вера резко вскочила.
Застонала от боли: голова раскалывалась.
Она сжала зубы и потянулась к одежде.
Джинсы и футболка превратились в грязный темный комок.
Женя фыркнула:
– Забудь!
Я тебе принесла… – она протянула ей бесформенное платье мышиного цвета.
– Откуда? – Вера подозрительно понюхала новую одежду.
– Не боись, новое.
Хоть и не модное.
В холле раздают.
И тапки вон, тридцать седьмого размера, у тебя вроде такой?
– Спасибо, – вяло поблагодарила Вера.
Платье висело на ней, как на чахоточной.
Тапки противно хлопали.
Но ей было все равно.
Они поспешно спустились в холл. Горничные с этажа проводили их любопытными взглядами.
Списки белели на деревянном стенде у стойки администратора.
Рядом никого не было. «Они уже часа два висят, а я только сейчас узнала», – объяснила Евгения.
Вера решительно подошла, отыскала букву В – и покачнулась.
В глазах замаячили противные радужные круги.
Женя предусмотрительно подхватила ее под руку.
Ва… Be…
Вено…
Вес…
Веселовых нет, – расстроенно прочитала ей Евгения.
Чуть в стороне от больших листов ватмана висело полотно поменьше.
Женя постаралась заслонить от Веры заголовок: «ПОГИБШИЕ». Не получилось. Вера сквозь зубы пробормотала:
– Ищи там!
– Тоже нет! – ликующе крикнула Женька.
Вера справилась с собой.
Отогнала противную слабость.
Сама уткнулась в список погибших – фамилии родителей там действительно не было.
Она прочла список по второму разу.
Вздрогнула, увидев: «Маркович Михаил Геннадьевич, Одесса». Мишенька…
Вера не удивилась.
Она почему-то была в этом уверена.
Еще вчера знала:
Мише спастись не удалось.
Только почему она ничего не чувствует?
Ни горя, ни слез? Даже вспомнить не может, как Мишка выглядел…
Изничтожить бы свою интуицию!
На корню изжить чутье, чтоб его… Вера так надеялась, что чутье ее обманет. Обманет насчет Мишки. И – насчет родителей!!!
Может, ей все-таки повезло? И им – повезло?
Ведь в списках погибших их нет?
– Но где же тогда они? – прошептала Вера.
Подле списков дежурил представительный мужчина в морской форме.
Рядом с ним стояли двое в белых халатах. Из-за стойки наблюдала администраторша.
Евгения решительно обратилась к мужчине в форме:
– У девушки родители пропали. Ни в одном списке их нет.
– Списки пока неполные.
– Неуверенные, робкие нотки в тоне офицера совсем не вязались с его внушительной
