Председателя правления вместе с охранником и водителем расстреляли на двадцать третьем километре Минского шоссе.
Председатель совета директоров скрылся в неизвестном направлении, растворился вместе с семьей где-то на просторах планеты.
Баргузинов клялся, что о ней все забыли! Он врал, он опять ей врал!
'Я не пойду на эту встречу! – в ужасе думала Ника.
– Я уеду!
Сейчас же, немедленно!'
Она вскочила и кинулась было будить Васечку, собирать его и свои вещи…
Сделала пару шагов. Остановилась. Задумалась. Вернулась обратно на диван.
'Что-то я распсиховалась, – успокоила она себя.
– Сбежать мы всегда успеем. Может, сначала все обдумать?'
В голову пришла шальная и элегантная в своей простоте мысль: а может, этот звонок – дело рук Баргузинова?
Он же грозился ее «проучить» – вот и учит.
Натравил кого-то из своих друзей.
В пугалки играет.
А она дергается и чуть не срывается вместе с сыном в осеннюю ночь – бежать за границу…
«Спокойно, Ника! – велела она себе. – Не спеши. Нужно все просчитать».
Ника прокрутила в уме разговор с шантажистом.
Вспомнила его полусекундное замешательство, когда она сбила его с толку неожиданным вопросом.
Может, этот враг не так уж и страшен…
По крайней мере, он страшен не настолько, чтобы ей немедленно все бросать и уезжать из страны.
Убивать ее шантажист не будет.
Хотя бы до тех пор, пока она ему не заплатит.
А любой шантажист, Ника знала из боевиков, дает своей жертве время для того, чтобы собрать деньги. Время..,. Оно у нее еще есть.
Пятница, 13 октября
Инна и Влад гуляли по аллеям парка «Сокольники».
Полонский сегодня с утра прочитал две пары в Плехановском и сбежал пораньше, не стал даже заезжать на основную работу, в «Имидж ап!». «Веду себя как школьник, честное слово», – с неудовольствием выговаривал он сам себе – а внутри все ликовало, оттого что он вот-вот увидит Инну.
Она приехала на метро, веселая, запыхавшаяся.
Профессор с удовольствием смотрел на приближающуюся тонкую, длинную, стильно одетую фигурку. Инна подошла, порывисто обняла, поцеловала его. Ликующе зашептала в ухо:
– Мой уехал в командировку! В Швейцарию, на десять дней!.. Я сегодня смогу даже остаться у тебя!..
– А охрана? – прошептал профессор, не выпуская ее из объятий. – Горничные, консьержки?.. Частные детективы?..
– Охрана уехала вместе с ним.
Горничную я отпустила.
Консьержка у нас – слепая дура…
Так что я свободна.
Как ветер! Пошли гулять? В парк! Слушай, я сто лет не гуляла в парке. Вдвоем. Пойдем, а?
Полонский улыбнулся, согласно наклонил голову.
Инна подхватила его под руку.
…Низкое небо.
Осень.
Пустынные асфальтовые аллеи, заваленные желтыми листьями. Черно-желтые влажные деревья.
– Как хорошо! – восторгалась Инна.
– Такой теплый воздух.
Влажный.
Чистый…
– А разве у тебя на даче плохо? – испытующе спросил Влад.
– Плохо, – убежденно сказала она. – Там нет тебя.
Профессор не нашелся, что ответить.
Они гуляли в Сокольниках почти до темноты, до вдруг заморосившего дождя.
Забрели в самую глушь парка, куда доносились свистки невидимых из-за деревьев электричек.
– Это Ярославская дорога.
А по Сокольникам, по лесу, можно перейти в Лосиный остров, а потом, лесами, – до самого Александрова…
А потом – и до Архангельска… – мечтательно рассказывал Влад.
– Все-то ты знаешь…
– Ну, это не бог весть какие знания… – усмехнулся профессор.
– А ты-то сам в эти леса уходил? – лукаво спросила Инна.
– Уезжал.
На велосипеде.
Не до Архангельска, конечно, а до Черноголовки доехал…
– Ух ты!.. Давай и мы уедем? Уйдем в лес? В партизаны?
– Ну, нет.
Я люблю комфорт.
Горячую ванну.
Теплый ватерклозет.
Микроволновую печь…
– А у тебя нет где-нибудь избушки – с ванной и микроволновой печкой?
Куда мы могли бы уехать? Ото всех, ото всех, ото всех?
– У меня – нет, – подчеркнуто холодно произнес профессор, отстраняясь от нее.
– А давай… Давай тогда сбежим за границу… А? Только ты – и я? И никого больше?
– Давай. Только… Только мне сорок семь, а тебе – девятнадцать…
– Двадцать один, между прочим!
– Все равно. Ты годишься мне в дочки. Хочешь, я тебя удочерю?
– Я сейчас тебя уматерю, па-па-ня!..
Подумаешь, удивил: сорок семь! Ну и что, что сорок семь?
Ты еще лет тридцать будешь вполне ого-го-го.
Я по твоим способностям сужу.
Монстр настоящий!..
А через тридцать лет я сама стану старухой…
Тебя буду в колясочке возить.
По Лазурному берегу.
Из Ниццы – в Канны, а потом – в Монте-Карло… И обратно…
– На Монте-Карло деньги нужны, лягушка ты путешественница!..
– А ты деньги будешь в рулетку выигрывать, – беспечно возразила она. – Ты ведь такой у-ум-ный…
