костюме, выставивший напоказ золотые наручные часы и бриллиантовую заколку в галстуке.
Толстое холеное лицо, нелепые усики, маленькие, но очень умные и хитрые глазки. Они, кажется, проницательно смотрели прямо на любовников.
– Муж? – шепотом спросил профессор, бережно расстегивая пуговки Инниной блузки.
– Муж, – так же шепотом отвечала она.
– А где же твой портрет?
– В кабинете у него висит.
Сначала он не хотел его заказывать.
Слишком дорого, говорит. Сходи, говорит, на Арбат, тебя там изобразят, но я настояла.
– Вот дерьмо.
– Хуже дерьма.
Полонский нежно освободил девушку от блузки.
Инна прерывисто дышала.
Он расстегнул юбку.
Она упала к ее ногам.
Инна осталась в трусиках, лифчике и чулках.
– Это я сегодня купила, – прошептала она, имея в виду белье. – Специально для тебя. Тебе нравится?
– Очень.
– Правда?
– Конечно.
Я тебе всегда говорю правду.
Инна вырвалась из его объятий, прошла несколько шагов к окну, опустила жалюзи. Упала навзничь на кровать. Влад склонился над ней.
В этот момент зазвонил телефон.
Оба вздрогнули. Инна изогнулась, схватила с тумбочки трубку.
– Да? – проговорила задыхающимся голосом.
А потом:
– Я рада.
– Прикрыв трубку рукой, сказала одними губами:
– Это муж.
– И снова в телефон:
– А ты где?.. А почему в Голландии, ты же вроде уезжал в Швейцарию? – Выслушала ответ, похмурнела, спросила:
– Ну и как они, твои бляди?..
Я рада…
– Полонский подвинулся к ней, стал расстегивать лифчик, целовать сзади ее в шейку. – Что я делаю?
Кино смотрю…
Тут такую порнуху по телевизору показывают… Ну и что, что днем!..
Сейчас все, что хотят, показывают… Да, по кабельному каналу… – Профессор бережно снял лифчик и стал ласкать ее грудь.
Ее дыхание слегка срывалось.
– Нет, на даче все нормально…
Садовник не запил… Просто ехать туда не хочется…
– Инна, придерживая плечом трубку, попыталась оттолкнуть Влада.
– И в квартире все нормально… Не затопили… Нет, тепло… «Кондишен» работает…
Плюс восемнадцать…
Нет, тебе никто не звонил…
– Полонский продолжал целовать ее между лопаток. – Ну, ладно, – чао так чао… Какао…
Она бросила трубку, высвободилась и больно ударила Влада кулачком в плечо:
– Свинья! Что ты меня мучаешь!
Глаза ее горели, губа была закушена… Полонский схватил ее за запястье и рывком придвинул к себе.
…Потом они лежали и разговаривали.
Инна впервые рассказывала Полонскому о себе.
– Мы познакомились с Соломатиным, когда мне было восемнадцать… В ночном клубе…
Он мне потом проходу не давал.
Каждый вечер встречал после работы. И каждый раз с букетом роз, всегда красные, всегда ровно пятьдесят штук…
А когда не встречал, приезжал его шофер, дарил точно такой же букет роз – и отвозил меня домой…
Ну, я и согласилась выйти за него…
А после свадьбы, знаешь, как отрезало… 'Подай.
Принеси.
Выйди', – передразнила, горько усмехнувшись, она:
– 'Поехали на прием!.. Поехали в клуб!.. Переодевайся – это слишком коротко!..
Что за дрянь ты себе купила?..'
Знаешь, Владик, я иногда думаю: я для него – что-то вроде мебели.
Вроде вон той штуки, – она указала подбородком на домашний кинотеатр.
– Или его машины…
Чтобы перед друзьями похвастаться.
Партнерам показать… «Такой экстерьер, такие ножки, такая попа…» А я-то тогда, перед свадьбой, думала, что он вправду меня любит… А он, оказывается, меня этими цветами просто покупал…
Полонский слушал, рассеянно лаская ее волосы. – Брачный контракт меня заставил подписать. – продолжала она, облокотившись на согнутую в локте руку и глядя куда-то вдаль.
– В случае развода по моей вине мне полагается по двести долларов ежемесячного содержания…
До конца жизни…
Представляешь?.. По двести долларов!.. А если развод по его вине – тогда единовременные отступные, пятьсот тысяч.
И все… я… я, знаешь, Владик, даже убить его хотела… Думала, подсыплю ему яду…
Или фен брошу в ванну…
Да ведь он, сволочь, такое завещание составил!.. Он мне показывал…
И квартира, и особняк, и вилла на Кипре – все отходит его детям, от первого и от второго браков…
У него их трое… И доля его во всех фирмах – тоже им… А мне… Мне – все те же пятьсот тысяч…
– Пятьсот штук баксов – неплохие деньги… – рассеянно возразил Полонский.
– Да?..
Наверное… Но знаешь… Знаешь, я иногда думаю: я б его и просто так убила… Просто, чтоб отомстить… Если бы…
Она замолчала, нахмурилась.
– Что? – спросил Влад.
– Если б я его не боялась… – шепотом проговорила она.
– Живи как живется, – не слишком уверенно возразил профессор.
– Сколько женщин в Москве тебе завидуют!..
– Ну и пусть, – нахмурилась она. – Но они-то не знают всего…
– Всего… – опять возразил профессор.
