условии, что нам с тобой сегодня предстоит…
— А что нам с тобой предстоит?
— Как что? — казалось, удивился Леня и накрыл Танину кисть своей ладонью. — Ночь любви.
Таня вырвала руку и расхохоталась:
— Ты серьезно?
— Более чем, — обиделся Леня. — А ты что, против?
Таня почувствовала разочарование. Оно возникало всегда, когда разрушался ореол. Когда мужчина, которого она ценила и уважала, кто угодно — приятель, коллега, сосед, — вдруг «сбрасывал шкурку» и оказывался не романтическим героем, а просто, как говаривала ее мама Юлия Николаевна, пустоцветом. Ну разве такими словами предлагают ночь любви? И разве заинтересует ее эта ночь — со смешным, взлохмаченным и уже очень нетрезвым Ленчиком?
— Ну, погнали к тебе? — Ленчик, похоже, не сомневался, что возражать она не станет.
Обижать его не хотелось, и она обтекаемо пробормотала:
— Как-то, знаешь ли, слишком неожиданно…
— Почему неожиданно? Ты что, разве не видишь, как я к тебе отношусь? Что я, можно сказать, влюблен в тебя?
Ленина рука полезла погладить обнаженную Танину руку: поползла, крадучись, от запястья к предплечью. Таня отстранилась. Усмехнулась, передразнила:
— «Влюблен, можно сказать». А что еще ты можешь сказать!
— Ну, влюблен, влюблен. По-настоящему. Что ты к словам придираешься?
Похоже, Ленчик принимал ее сопротивление всего лишь за кокетство.
— А тебе, — насмешливо проговорила Таня, — не приходило в голову, что прежде чем в койку тащить, надо для начала на предмет своей любви впечатление произвести? Цветочки, к примеру, подарить? В кино сводить? Слова разные сказать?
Ей совсем не нужно было цветов от Ленчика. И в кино с ним идти тоже не хотелось. Просто так сказала, чтобы отвязался. Может, и правда — за цветами побежит? А она в это время по-тихому домой смоется.
— Ну-у-у, Таня, мы же с тобой взрослые люди, — проныл Леонид. — Какие, на фиг, цветочки?
— Бред какой-то, — дернула плечом Таня. — Детский сад.
Вдруг она кожей почувствовала смутную угрозу.
Нет, угроза исходила не от Лени с его глупыми приставаниями, а оттуда, из-за спины, где сидели четверо пьяных мужчин.
Она оглянулась.
Шестое чувство ее не обмануло. К их столику приближался огромный пьяный мужик. Он набычился и сосредоточился, стараясь идти по прямой. Трое других наблюдали за ним, предвкушая потеху. Магнитофон заиграл «Мишел».
Мужик подошел вплотную, навис над Таниным плечом, схватился для надежности за спинку ее стула. Леня смотрел на него поверх ее головы. В его глазах не было испуга, одно только любопытство.
Мужчина нагнулся ближе к Тане.
— Раз-зрешите пригласить вас на танец, — старательно выговорил он.
От него пахнуло перегаром пополам с потом. 'Во, влипла, — отстраненно, будто все происходило не с ней, подумала Таня. А потом в адрес Лени:
— Ну, влюбленный, что ты-то скажешь?'
— Отвали, — небрежно бросил Леня пьяному.
— Чии-во?!
Мужик отлепился от Таниного стула и угрожающе сделал шаг в сторону Лени.
— Отвали от девушки, говорю. Не понял, что ли?
— Ты, мля, урод! Че ты тут на меня?!
— Мальчики, не ссорьтесь, — сказала Таня и встала. Ею потихоньку овладевала паника. Мужчина был на голову выше ее спутника и килограммов на тридцать тяжелее. — Леня, пошли отсюда.
Ленчик встал из-за стола. Теперь он выглядел слегка растерянным.
— С-сидеть!!! — рявкнул ему мужик.
И тут — Таня в тот момент толком даже не поняла, что случилось, лишь потом, вспоминая, воссоздала последовательность действий — Шангин сделал резкий выпад рукой. Выпад был очень быстрый, и ей показалось, что сжатая Ленина ладонь лишь слегка коснулась заплывшего жиром горла мужика. Однако он вдруг захрипел. Потом схватился за горло. Глаза его стали вылезать из орбит. Леня смотрел на него с интересом — словно на подопытное животное.
Трое товарищей мужика тоже наблюдали за происходящим от своего столика. Они предвкушали потеху, а теперь на их пьяных лицах отражалось недоумение. События развивались совсем не по их сценарию.
Незадачливый танцор стал оседать на пол. Глаза его устало закрылись. Вдруг он прекратил свое плавное сползание и разом рухнул. Голова, ударившись о пол, издала жутковатый стук.
— А теперь — уходим!
Леня схватил Таню за руку и бросился к выходу из бара. Она не заставила себя ждать. Краем глаза она видела, как из-за дальнего столика угрожающе поднимается еще один из пьяных мужиков.
Леня на бегу бросил на стойку бара пятисотрублевку.
— Сдачи не надо!
Они вдвоем выскочили на улицу.
Леня по-прежнему держал Таню за руку, но она вырвалась и припустила по главной улице. Хорошо, что она была в брюках и мокасинах. Испуганно шарахнулась в сторону ночная бабка — собирательница пустых бутылок. Леня бежал чуть сзади, прикрывал тылы, размеренно дышал.
Они свернули за угол, на улицу Володарского. Поворачивая, Таня оглянулась в сторону ресторанчика.
Погони не было. Забежав за угол, она перешла на шаг. Деня пошел рядом.
— Идиот, — сквозь зубы пробормотала Таня.
Шангин довольно расхохотался.
— Что смешного! — возмутилась она. — Девушку спас от хулиганов?! Брюсом Ли себя возомнил? Так уверяю тебя: не похож!
И грустно подумала о том, что давно минули те времена, когда ее можно было завоевать крепкими кулаками. Переросла она уже Брюсов Ли…
Леня обнял ее за плечи:
— И так будет с каждым, кто покусится…
Она молча вывернулась из его объятий, пошла быстрее. Темная улица спускалась к набережной. С каждым шагом Таня приближалась к своему дому.
— Видишь, какая в Кострове криминогенная ситуация, — захихикал Ленчик. — Теперь я просто обязан проводить тебя до дома.
Таня ничего не ответила, прибавила шаг. Почему все мужики такие козлы?! Надо же было все испортить! После сброшенной с плеч добротной работы такое замечательное солнечное настроение имело место, а теперь из-за глупых Лениных приставаний и пьяных драк вся радость куда-то испарилась. Но в глубине души — совсем в глубине! — она слегка все же восторгалась им. Как он этого бугая! Р-раз — и тот уже на полу. Будем надеяться, Леня его не убил. Как булгаковская Маргарита — как и любая другая женщина! — Татьяна восторгалась мужчинами, умеющими что-либо делать в совершенстве.
— Ты что у нас — каратист? — спросила она, меняя гнев на милость.
— Я еще и не то могу, — захихикал Леня. — Вот пригласишь меня домой, я покажу.
Опять двадцать пять.
— Какой ты зануда, право слово, — покачала головой Таня.
— Правильно. А знаешь, кто такой зануда? Тот, кому легче дать, чем сказать «нет».
— Нет, Леня. Нет и нет!
Они подошли к ее подъезду.
