— Таня, Таня! Мясо!
Мясо и вправду пригорало — и Татьяне пришлось броситься к плите. Знала: Валерочка не простит ей испорченного обеда, ворчать будет до вечера.
Она убавила огонь, стала переворачивать эскалопы. Кусок мяса шмякнулся на пол. Она схватила его руками, обожглась, кинула назад в сковороду… Негигиенично, конечно, но очень уж она злилась.
Да что ж это такое! Мужики — шовинисты! Принялись втихаря от нее что-то обсуждать! А ее загнали на кухню! Что она им — повар Фриц?! [6] Секретарша какая- нибудь?! Эта, как ее… Из романов Гарднера…
Ну, неважно… Спасибо, что Валера с Пашей не возомнили, что она — садовник Теодор, газон постригать не заставили!..
Помешав лопаточкой картошку, Таня постаралась умерить гордыню, привести себя в равновесие. Смириться. Все равно, если отчим чего решил ей не говорить — ни за что не расскажет.
Лучше подумать, как быть. Что и как ей удастся у него выведать. И чем она сможет быть ему реально полезна.
Поджаривание эскалопов с картошкой за помощь, конечно, не считается.
Татьяна выключила газ и прокричала:
— Валера! Паша! Пора обедать!..
* * * Генерал был уверен, что этот телефон не слушают.
Хотя бы потому, что аппарат был изъят полгода назад при аресте одной криминальной «шестерки». С тех пор сотовый проходил в качестве вещдока, а на самом деле просто валялся у него в ящике стола.
— Давай докладывай, Кобылин.
— Работаем, — выдохнул тот с оттенком безнадежности.
— Ра-бо-та-ем… — угрожающе повторил генерал по складам. — А результаты?
— Работаем по толстяку, — тоскливо доложил Кобылий. — Отслеживаем все его связи. Отсмотрели пограничные КПП. Госграницу он не пересекал…
— Да в Москве он, в Москве!.. Это бритому ежику ясно!
— Мы шерстим его знакомых.
— А девчонка?
— Она тоже… Исчезла…
— По ее контактам работаете?
— Сил у нас мало, — тоскливо выдохнул Кобылин. — Людей раз-два и обчелся.
— Я сам знаю, — закипая, сказал генерал.
Диким усилием воли смирил привычно подступивший к горлу гнев. Аж зубы от напряжения скрипнули… Но если нет возможности разрядиться — ударить, растоптать, унизить — зачем тогда и начинать гневаться?
Спокойно произнес:
— Ты что, не понимаешь, Кобылин, свое положение?
— Понимаю, — покорно проговорил тот.
— Ты что, не соображаешь, Кобылин: эти двое могут привести нас к объекту?
— Так точно, соображаю.
— Давай действуй, Кобылин. До завтра срок у тебя.
Помнишь ?
— Так точно.
Он положил трубку.
Никакой разрядки.
Это плохо.
