Глава 15
— Неприятно это признавать, старина, но ты, возможно, прав.
— Разумеется, прав. — Флетч уселся в кресло у телефона. — Насчет чего?
— Я старался изо всех сил, чтобы, не попавшись с поличным, раздобыть интересующую тебя информацию. Свои усилия я сконцентрировал на последнем из законченных процессов Хайбека, текущем судебном процессе, в котором он занят, и тут ты, похоже, попал в десятку на установлении личности клиента Хайбека, который только что вышел из тюрьмы, возможно, горя желанием прострелить череп Хайбека.
— Такой клиент только один?
— Сначала последний закончившийся и текущий процессы. Ты, несомненно, познакомился с ними по газетным репортажам.
— Да, проштудировал их сегодня.
— То есть тебе известно, что сейчас Хайбек защищает председателя комитета жилищного строительства законодательного собрания штата, обвиненного в незаконной деятельности. Точнее, в получении взятки.
— Да.
— Конкретное обвинение состоит в том, что он взял пятьдесят три тысячи пятьсот долларов от архитектурной фирмы, получившей контракт на проектирование нового корпуса тюрьмы в Уилтоне.
— Надеюсь, что этот сенатор законодательного собрания поручил им спроектировать для него личную камеру с окнами на юг.
— Сомневаюсь, что он знаком с этим проектом. Все эти маневры выше моего понимания. Я имею в виду политические маневры. Да еще Хайбек порядком замутил воду. Забросал суд различными запросами и петициями. Никак не могу понять, почему судьи мирятся с этим безобразием.
— Хайбек просто старается, чтобы общественность забыла про этот процесс за лавиной более свежих новостей, не правда ли? Пройдет какое-то время, и на сенатора перестанут злиться. Нам же надоедает читать об одном и том же. Всех, в том числе и судей, охватит безразличие. Так?
— Так. И журналистам надо бы хоть раз написать об этой закулисной игре. Отреагировать на затяжку процесса. Потребовать, чтобы суд принял незамедлительное решение.
— Слушаюсь, сэр.
— Наверное, тебе небезынтересны записки Хайбека, касающиеся этого процесса?
— Еще бы.
— Первая гласит: «Обеспечить слушание дела судьей Кэрроллом Свэнком».
— Понятно. Суть в том, что в далеком, туманном прошлом судья Свэнк что-то задолжал сенатору Шоебауму.
— Логично. Причем о должке этом практически никто не знает. Журналисты не смогли так глубоко копнуть.
— Или в сейфе сенатора Шоебаума хранятся материалы, компрометирующие вышеупомянутого судью Свэнка.
— Судьи, конечно, хотели бы казаться поборниками справедливости, но жить они должны, как прагматики.
— При случае я обязательно использую эту фразу.
— Вторая запись, также почерком Хайбека, еще более любопытна. Слушай: «Шоебаум признает, что общая сумма полученных им взяток составляет восемьсот тысяч долларов. Естественно, неуказанных в налоговой декларации. Ориентировочный гонорар по этому процессу — пятьсот тысяч долларов». Обе записи я обнаружил на первых страницах досье. Затем идут материалы самого дела, копии петиции, поданных Хайбеком, ответы суда.
— И он намеревался оттягивать слушания, пока дело не попадет к судье Свэнку?
— А уж там-то он без особых хлопот добился бы нужного приговора.
— Сенатор же в настоящее время отдыхает на Гавайях.
— Да. Бедняга думает, что он выйдет из этой передряги свободным и богатым.
— Наполовину он прав.
— Мне представляется, что Шоебаум не из тех, кто хотел бы проветрить мозги Хайбеку.
— Согласен с тобой.
— Другие клиенты, чьи интересы защищает в суде Хайбек, а их больше двадцати, для нас не представляют ни малейшего интереса. Дела эти ведет мелкая сошка, такие же чернорабочие, как и я. Воровство, непреднамеренные убийства, незаконное получение страховки, десять похищений детей родителями, когда после развода проигравшая сторона выкрадывает собственного ребенка.
— Так много?
— Это процветающий бизнес. Если я надумаю уйти из «Хайбек, Харрисон и Хаулер», то займусь именно этим. Чувствую, что смогу принести там больше пользы.
— Тебе виднее, я не специалист в подобных вопросах.
— Плюс весьма забавное дело молочника.
— Я когда-то знал одного хитроумного молочника.
— Этот не менее хитроумный. Вот что он учудил. Первым делом взял для своей жены норковое манто. Напрокат. В кредит.
— Любящий муж.
— Затем привел закутанную в норковое манто жену в автомобильный салон, торгующий «роллс- ройсами» и арендовал один из них на месяц. В кредит.
— И ценитель хороших машин.
— Усадил жену в манто в «роллс-ройс», поехал в Палм-Бич и снял маленький особняк.
— Красиво жить не запретишь. В том числе и молочникам.
— Имея в своем распоряжении жену в манто, «роллс-ройс» и особняк, он пошел в местный банк и получил ссуду в полмиллиона долларов. Наличными.
— Однако.
— И бросил свою работу.
— Действительно, чего работать, если на хлеб и так хватает. Да и на молочко остается.
— Он вернул автомобиль и манто, отказался от аренды особняка. И укатил в Небраску.
— На полмиллиона долларов в Небраске можно купить много коров.
— Даже банк особо не суетился, поскольку в первые три года молочник исправно выплачивал проценты из полученных пятисот тысяч долларов.
— Дальше можешь не говорить. Его обвинили в том, что он слишком хорошо усвоил американские традиции.
— Но деньги кончились, и банк решил посчитаться с ушедшим на покой молочником.
— А почему Хайбек взялся за это дело? Едва ли молочник мог заплатить ему.
— Хайбек взялся. И как только банк услышал об этом, его правление задрожало мелкой дрожью. Фирма «Хайбек, Харрисон и Хаулер» купила несколько акций банка и пригрозила последнему полным разоблачением. Обвинения в некомпетентном управлении и неразборчивости при выдаче кредитов вполне могли привести к аннулированию банковской лицензии. В конце концов, Флетч, банк выдал кредит в полмиллиона долларов молочнику!
— О-го-го. Значит, банк проглотил потерю пятисот тысяч долларов за вычетом уплаченных молочником процентов?
— Это еще не все. Два совладельца банка, они же члены правления, выкупили у фирмы «Хайбек, Харрисон и Хаулер» принадлежащие ей акции банка по цене, существенно превосходящей их рыночную стоимость.
— Да, в юриспруденции мне еще есть чему доучиться. Скажи, Олстон, это называется «решить вопрос во внесудебном порядке»?
