— Я даже не думал об этом, — признался Флетч.
— Потому что ты не учился на юридическом факультете.
— Понятно. Не потому ли у меня нет ни закладной, ни кредитной карточки?
— Именно поэтому, — кивнул Олстон.
— Меня ждут все эти люди, которых зовут Мокси, — Флетч встал. — Могу я позвонить тебе завтра, Олстон?
— Конечно. Анализ я проведу по категории «Сверхсрочно». Разговор со Швейцарией закажу из дома. И, возможно, еще до полудня буду знать все, что тебя интересует. В отдел регистрации завещаний я позвоню, как только приду на службу.
Одри посмотрела на мужа.
— Разве тебе больше нечем заняться? Своих дел у тебя нет?
— Я все еще помню, как в прошлом Флетч раз или два бросал все, чтобы помочь мне, — ответил Олстон. — Наверное, я уже говорил тебе, Одри, что морской пехотинец я был неважнецкий.
— До свидания, Флетч, — Одри поцеловала Флетча в щеку. — Спасибо, что спас шкуру моего мужа.
— Какая к черту шкура, — отмахнулся Флетч. — Я спасал его чувство юмора.
Когда Флетч сел за руль, провожавший его Олстон наклонился к окошку.
— Флетч, у меня на банковском счету чуть больше пятисот долларов. Если тебе нужны деньги, только скажи.
— Фу! — скорчил гримаску Флетч. — Что есть деньги? Туалетная бумага. Кому они нужны?
Флетч завел мотор.
— Спасибо, Олстон. Завтра позвоню.
Глава 19
— Где тебя носило, — прошипела Мокси, забравшись в темноте на переднее сидение. — Даже Фредди Муни на столько не опаздывал.
— Можешь не показывать мне дорогу. Я знаю, где находится «Кэлоуквиэл».
— Никогда в жизни не встречался мне такой странный человек, как ты.
— Через мост, так?
Она даже не посмотрела, куда они едут.
— Святой боже! Я знакома с тобой три дня, и все это время ты лишь жалеешь себя. Какой я разнесчастный! Я потерял работу! За три дня ты не купил мне ни крошки еды.
— Апельсиновый сок. Я покупал апельсиновый сок.
— Мне пришлось открывать в магазине счет ради какого-то бифштекса. И бутылки вина. Пришлось притворяться, что я только переехала сюда, выйдя замуж за банковского служащегося.
— Это ты умеешь.
— «У тебя есть пятьдесят долларов… и у меня примерно столько же — до конца жизни», — передразнила она Флетча. — Ты уезжаешь из дома, чтобы носиться по округе в своем спортивном автомобиле, — она хлопнула рукой по приборному щитку «MG», — а я нахожу бумажник, выпавший из кармана твоих грязных джинсов, спрашиваю себя: «Что это?», раскрываю бумажник, и пред моими глазами, словно гора Эверест в пустыне Сахара, возникают двадцать пять тысяч долларов, наличными, банкнотами по одной тысяче каждый.
— Это не мои деньги, Мокси. Я тебе это говорил.
— А ты даже не мог купить нам ленч по кредитной карточке!
— Я тебе говорил. Деньги принадлежат Джеймсу Сейнту Э. Крэндоллу.
— Мелочевка!
— Двадцать пять тысяч долларов — мелочевка?
— Мистер Флетчер, позвольте указать вам, что любой, кто может позволить себе выронить двадцать пять тысяч долларов и даже не оглянуться, знает, где найти курицу, которая снесет ему очередное золотое яичко.
— Одно другого не касается.
— Вот, значит, почему ты проехал сто пятьдесят миль, добираясь до того Богом забытого городка?
— Урэмрада.
— Плевать мне, как он называется. Нет, вы только посмотрите на человека, который хочет отдать двадцать пять тысяч долларов, когда он сам голодает. Я тебя спрашиваю, ты в своем уме?
— Я не голодаю.
— Ты даже не сказал мне, что у тебя так много денег. Мы спали на пляже!
— И прекрасно провели ночь. А об этих деньгах я тебе говорил.
— Да. «Поэтому я взял двадцать пять тысяч долларов». Неужели все, что ты говоришь — шутка? Ты у нас шутник, Ирвин Флетчер?
Въехав на мост, Флетч заметил, что справа от него, примерно на середине моста, что-то вроде куска ткани полошится на ветру.
— Ты пилишь меня, словно жена. Мокси улыбнулась.
— Я надеялась, что ты так и скажешь. Я репетировала.
Флетч притормозил.
На ветру полоскалась юбка. Пониже ее Флетч заметил ногу, очень белую, над ней — руку.
Флетч нажал клавишу на приборном щитке, включив фонари-мигалки, предупреждающие водителей попутных машин, что остановившийся автомобиль неисправен, и как можно ближе прижался к правому парапету моста.
— Вылезай из кабины, Мокси, и встань у парапета. А лучше, залезь на него. Только не оставайся перед машиной.
— Мы останавливаемся на мосту?
— Поэтому я прошу тебя вылезти и отойти от машины. Ее могут ударить сзади.
— А что случилось?
— Я сейчас вернусь.
Флетч выскочил из кабины. Увидел, что одна из приближающихся к ним машин — такси. Встал на пути, размахивая руками. Такси, в визге тормозов, замерло.
— Подонок! Совсем оборзел? — проорал через окно водитель. — Сукин сын! У тебя что, крыша поехала?
Флетч наклонился к окну.
— У вас есть радиотелефон? Или рация?
— Да. Кто ты такой?
— Позвоните в полицию. Самоубийца.
— О, — водитель все понял и потянулся к висевшему под приборным щитком микрофону.
— Там, — Флетч махнул в сторону парапета, затем указал на свою машину. — Поставьте свой автомобиль за моим, ладно? У вас задние фонари побольше. И есть фонарь на крыше.
— Да, конечно, — кивнул водитель.
Такси медленно двинулось с места.
— А вы полезете туда.
— Постараюсь подобраться поближе и отговорить.
— И откуда берутся такие психи, — покачал головой водитель, имея в виду самоубийцу.
Флетч наблюдал, как такси подъехало и встало в затылок его машины. Замигали фонари над задним бампером. Фары освещали бледную Мокси.
Флетч поднялся на ограждающий парапет. С него спрыгнул на полку несущей тавровой балки. Внизу, далеко внизу, увидел темную гладь реки, какие-то огни. По обоим берегам светились окна домов.
