приехали. Дело зашло слишком далеко. Обычно в Ки-Уэст такого не бывает.
— То есть массовые драки случаются не каждый день?
— Мы не очень-то знали, что и делать. Эти люди тоже граждане. И имеют право выйти на демонстрацию.
— Кого-то посадили? — Флетч положил в чашки по ложечке растворимого кофе. Сверху доносились звуки сдвигаемой мебели. Затем их перекрыл недовольный голос Эдит Хоуэлл.
— Нет. Утром всех отпустили.
— Никто не бросал ту бутылку с ромом в миссис Литтлфорд?
Вода в кастрюльке закипела.
— Никто из тех, кого мы арестовали, — сержант печально улыбнулся. — Мы спрашивали каждого. Разумеется, вежливо.
Флетч разлил воду по чашкам и пододвинул одну сержанту.
— А сахар есть? — спросил сержант. Флетч кивнул на стоящую на буфете сахарницу. Сержант насыпал в чашку три ложки сахара. — Кофе и сахар. Что бы я без них делал.
В кухню вошли двое других полицейских. Начали раскрывать дверцы шкафов.
— Надеюсь, вы тут не напачкаете? — спросил Флетч. — Вы знаете миссис Лопес?
— Конечно, — ответил один из полицейских.
— Убирать придется ей, — и Флетч вышел на заднее крыльцо с чашкой кофе.
Сержант последовал за ним.
— Скажите, пожалуйста, чем вызван обыск?
Сержант пожал плечами.
— Хранение веществ, запрещенных законом.
— Это понятно, но почему? На основании каких улик вы получили ордер?
— Судья нашел наши улики достаточно убедительными. Какой красивый баньян. Давненько я не был в этом доме, — он улыбнулся. — Вы тоже киноартист?
— Нет.
— Один из тех, кто вечно крутится рядом с киношниками, так?
— Да. Прихлебатель.
— Приятного, полагаю, мало. Видеть этих людей вблизи. Когда никто не пишет им произносимый текст, не показывает, что и как надо делать. Я бы предпочел общаться с ними через экран.
— Полагаю, и они хотели бы, чтобы вы общались с ними только в кинотеатрах или по телевизору.
— Этот мистер Муни большой любитель выпить. Видел его в центре города. Ему нужен поводырь.
— Он — великий артист.
— Один из моих патрульных привез его домой. В ту ночь, когда вы приехали.
— Благодарю.
— Чак говорит, что он все время что-то декламировал, — сержант хохотнул. — Надо бы приглядывать за ним, — сержант выпил кофе. Наверху все еще возмущалась Эдит Хоуэлл. — Вся страна пьет. Или курит, нюхает да колется всякой дрянью.
— Весь мир.
— Люди открыли для себя наркотики. Делать им особенно нечего. Всю тяжелую работу взяли на себя машины. А наркотики, видите ли, дают им возможность расслабиться. Раньше расслаблялись бейсболом… ловили рыбу. Теперь говорят, что на это уходит слишком много времени.
— Не все могут играть в бейсбол. Не все могут ловить рыбу.
— Весь этот чертов мир пристрастился к наркотикам, тем или другим.
В проеме двери черного хода возник полицейский.
Сержант последовал за ним на кухню. Поставил пустую чашку на стол. В кухне царила идеальная чистота.
Джон Мид стоял посреди холла. В компании полицейского. В серых брюках, коричневых туфлях, синей рубашке и наручниках.
Он улыбнулся Флетчу.
— «Колеса».
— Извините, Джон, — ответил Флетч. — Я как-то не подумал о вас.
— Привез их из Нью-Йорка.
Сержант взял у полицейского жестяной тюбик.
— Барбитурат. Выдается по рецепту врача. У вас есть рецепт, мистер Мид?
— Мой доктор умер, — ответил Джон Мид. — Одиннадцать лет тому назад.
— Очень сожалею. Вы мне понравились в «Летней реке».
— Я и себе понравился.
Сержант разглядывал жестяной тюбик.
— Вы уверены, что получили его не у врача, мистер Мид? В противном случае получается, что вы нарушили закон.
В холле появились другие полицейские.
— Эй, сержант, так ли необходимо увозить с собой мистера Мида?
— Другого выхода нет, — вздохнул сержант Хеннингс. Слишком много свидетелей.
— Слишком много копов.
Глава 30
Флетч ретировался в маленький кабинет-библиотеку Голубого дома.
На лестнице Эдит Хоуэлл на все лады крыла полицию. Она требовала от Фредерика Муни незамедлительных действий, дабы воспрепятствовать копам увести Джона Мида. Фредерик Муни не отвечал. Вполне возможно, что его не было в доме. Эдит Хоуэлл выскочила на лестницу в синей пижаме, синих шлепанцах, синем халате. С бигудями на голове и с белым от ночного крема лицом. Над ограждением площадки второго этажа виднелась голова Сая Коллера. Происходящее в холле, похоже, заинтересовало его. Во дворе Лопес и Джерри Литтлфорд перебрасывались теннисным мячом. На кухне миссис Лопес готовила завтрак. Джеффри Маккензи и Мокси оставались в своих комнатах наверху.
Столь ранний звонок на ферму «Пять тузов» не смущал Флетча. Лошадники поднимались ни свет, ни заря.
К телефону долго не подходили, Флетч даже сел на стол.
Наконец, ему ответил мужской голос.
— Это Флетчер. Могу я поговорить с мистером Стиллом?
— Его нет, мистер Флетчер. Это Макс Фриззлевит.
— Доброе утро, Макс. Чего это Тед уехал так рано? Где-нибудь скачки?
— Да, скачки будут, но он поехал не туда. Я уже садился за руль трейлера, но телефон все звонил и звонил. Будет участвовать и одна из ваших лошадей, мистер Флетчер. Алый Платочек. Хотите пожелать ей удачи?
— У нее есть шанс выиграть?
— Нет. Будь у нее такой шанс, мы бы отвезли ее на ипподром вчера. Она не стоит тех денег, которые пришлось бы уплатить за аренду конюшни.
— Так зачем выставлять ее?
— Ей надо поразмяться.
— Понятно.
— Пусть набирается опыта.
— Толк от нее будет, Макс?
— Нет.
