— выдеру глаза!»
Он продолжал стоять неподвижно. Только при звуке упавшей сумки слегка повел головой.
Девятый этаж~
Оба не изменили положений. Его спокойствие и неподвижность пугали.
Одиннадцатый~
Напряжение возросло. Руки Светланы, казалось, сковало столбняком. Еще немного — и мышцы лопнут от натуги. Она глядела на мокрые волосы попутчика, жидкими прядями падающие на лоб, а в глазах опять стоял проклятый Денис Кузьмин. Это он вчера заставил то краснеть, то бледнеть одиноко сидевшую за столиком в ресторане Светлану. Многие мужчины с интересом поглядывали в ее сторону, но дальше откровенно раздевающих взглядов дело не зашло. Даже бесцеремонные в этом вопросе кавказцы, вечные гости города, не решились подойти к ее столику.
Возбужденно подрагивая крыльями носа, она зло отвечала на их орлиные взгляды, интерес кавказцев быстро сменился немым сочувствием. К тому же у них ничего бы не вышло — девушка умела отшивать особо докучливых, пуская в ход отборную брань. Еще немного — и проницательный официант, который с наглой ухмылкой приносил ей сначала горячительные, а потом прохладительные напитки, стопроцентно нарвался бы на неприятности.
Вчера она битых два часа прождала Дениса. Причем последний час для того, чтобы на весь ресторан сообщить своему другу о том, что она о нем думает. Конечно, нехорошо выставлять свои отношения с кем бы то ни было перед людьми, но Денис того заслужил. И стыдно было бы ему, а не ей. Хорошо, что он вообще не появился. Но теперь с ним покончено раз и навсегда. Пусть только попробует заявиться к ней или хотя бы позвонить!~
Четырнадцатый~
«Если ты не бросишься, я сама нападу на тебя!»
Мало того что она опаздывает на работу, да тут еще и эта нелепая ситуация. В этот раз шеф наверняка уволит ее. Только на прошлой неделе он дважды делал «последнее предупреждение». Ее шеф — нотариус Владимир Першиков — человек терпеливый, с понятием, но предел его терпения все же должен существовать.
В свои двадцать пять лет Светлана с десяток раз меняла место работы, причем в половине случаев ее настоятельно просили об этом. Как рок над ней висело умение опаздывать на работу. Взять хотя бы последние два дня — она выходила из дома, имея час в запасе. И что?~
Шестнадцатый~
«Ну, чего ты тянешь! Я жду!»
Внутри Светланы все кипело и было готово выплеснуться через край. Место страха заняло справедливое негодование, и на семнадцатом этаже роли, похоже, поменялись. Она — разъяренная, с раскрасневшимся лицом и побелевшими пальцами. Он — испуганный, зажавшийся в углу. Да еще лужа под ногами.
Девятнадцатый. Последний этаж~
Лифт остановился. Мужчина медленно высвободил руки из-за спины. Девушка увидела в них что- то длинное и, как ей показалось, острое. Ее решительность мгновенно испарилась, и она зажмурилась.
Двери открылись.
Потом, как взрыв гранаты, его мягкий баритон:
— Скажите, это девятнадцатый этаж?
Она подняла голову.
«Господи!~»
Он был~ слепой.
Девушка поняла это сразу, едва взглянув в то, что так искусно заменяло ему глаза. В них было все: глубокая синева, отчетливый зрачок, даже тонкие красные прожилки. Не было только жизни.
Она с трудом перевела взгляд на его руки. В них оказалась тонкая белая трость, какими обычно пользуются слепые.
Устремив мертвый взгляд куда-то поверх головы попутчицы, он ждал от нее ответа.
— Да, — прошептали ее губы.
И она не узнала свой голос.
— Спасибо.
Выставив вперед левую руку, он шагнул к двери.
«Дура! Дура безмозглая!~»
В сумку летели выпавшие ключи, помада, зеркальце в ажурном обрамлении, пачка презервативов, чертова «палица»~
Выскочив следом, Светлана едва не сбила слепого с ног. В нерешительности он поворачивал голову то вправо, то влево.
Девушка взяла его за мокрый рукав плаща.
— Простите меня ради бога!
— Что вы!~ Это вы меня простите. Встал на дороге.
— Я могу вам помочь?
Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал без жалости, сочувствия. Инвалиды — она так считала — не любят, когда их жалеют.
— Если не трудно, — согласился слепой. — Я первый раз здесь. Мне нужна контора Александра Хлопкова.
— Вам решительно повезло, — сообщила Светлана.
И тут же прикусила язык, послав в свой адрес зверское выражение лица. Было очевидно, что утро — впрочем, как и вечер накануне — было не из лучших в ее жизни. Мысли, а теперь вот и язык, взяли неверное направление.
— Я хотела сказать, — поправилась девушка, — что работаю рядом с конторой Александра Хлопкова. Пойдемте, я провожу вас.
Она решительно, но мягко потянула своего спутника к двери с табличкой: ЧАСТНОЕ СЫСКНОЕ БЮРО А.ХЛОПКОВА.
Толкнув дверь бюро, она улыбнулась молоденькой секретарше А.Хлопкова Елене Козиной:
— Привет, Лен.
— Привет. — Козина долгим оценивающим взглядом посмотрела на спутника Светланы.
— К вам посетитель. — Турчина приставила к глазам два пальца, кивнула в сторону незнакомца и помахала открытой ладонью возле лица.
Козина кивнула: поняла.
— Проходите, пожалуйста, — предложила она посетителю. — Могу я узнать ваше имя?
— Илья, — ответил мужчина. — Мельник.
— Очень хорошо, сейчас я доложу о вас Александру Петровичу.
Она встала, бросила в ящик стола детективный роман и поспешно прошла в кабинет патрона.
Мельник повернулся к Светлане.
— Еще раз спасибо. — Он чуть помешкал. — А я даже не знаю, как вас зовут.
— Света.
Девушка пожала его руку выше локтя и вышла из приемной сыскного бюро.
— Поздравляю вас, Светлана Геннадьевна! — Владимир Владимирович Першиков, частный нотариус, презрительно сморщился: — Вы опять опоздали.
Светлана приложила руки к груди и послала на начальника самый жалобный взгляд, на который только была способна.
— Простите, Владимир Владимирович, моя машина~
— Бросьте, — отмахнулся нотариус. — Я уже давно все знаю о вашей машине. Вплоть до последнего болта. Придумайте что-нибудь поновее или смените машину. Все, идите работать.
— Спасибо, Владимир Владимирович.
Девушка нарочито медленно развернулась, показала язык патрону, которого тот, к счастью, не видел, и направилась к двери. За глаза Першикова называли Познером, так как тележурналист Познер тоже
