дирижаблем Полпинты с Плутархом стали оборачиваться, нырнул в дверь.
Здесь был тускло освещенный коридор и широкая лестница с неровными ступенями. Из коридора доносилось эхо голосов, с лестницы – звук шагов. Я взвалил ящик на плечо, придал лицу хмурое выражение и двинулся по лестнице. Ящик, сделанный из какого-то яркого белого материала, оказался довольно легким, так что шел я быстро и успел преодолеть один пролет, когда вверху появились наемники. Посмотрев на меня без особого интереса, они прошли мимо. Один спросил:
– Много там еще?
– Не… – буркнул я, стараясь держать ящик так, чтобы прикрывать лицо.
Когда они скрылись за поворотом лестницы, я ускорил шаг и почти выскочил на второй этаж. Здесь тоже был коридор с рядом дверей, возле одной лежали ящики. Опустив рядом с ними свою ношу, я подергал ручку. Заперто. Оглядевшись, я быстро прошел до конца коридора, где обнаружил еще одну лестницу. Раздался шум шагов, и я поспешно двинулся назад. В коридоре вновь появились наемники, с ними Полпинты и Плутарх. Пока я приближался, Полпинты успел достать связку ключей, позвякивая, выбрал один и отпер дверь.
– Заносите… ик! – распорядился он. – Складывайте у стены, справа.
– Свет хоть бы включил, – проворчал кто-то.
– Нечаво вам там пялиться, – заявил Полпинты. – Это хозяйства Урбана. Да и не знаю я, как там свет включается.
Вяло переругиваясь, наемники стали затаскивать ящики. Я с деловым видом подошел, про себя моля всех известных мне богов, чтобы среди наемников не оказалось никого, кто мог бы видеть меня во время потасовки на причале и погоне на велотелегах. Полпинты поворотился на каблуках, моргая мутными глазенками.
– Ты кто? – спросил он.
– Призрак прошлого рождества… – буркнул я, хватаясь за один из ящиков.
– Что-то раньше я тебя не видал… – он пьяно качнулся, окидывая меня взглядом. – Откуда такой прикид? Почему не в форме?
– Пойди проспись, Полпинты, – сжимая ящик, я шагнул к двери. – Мы сегодня в Хоксусе были, забыл что ли? Там я эти шмотки снял с одного новичка.
Пропустив пару наемников, я вошел внутрь. Факелы здесь не горели, очень тусклый свет падал лишь через дверной проем, да из единственного окна в противоположной стене. Я медленно пошел вправо, столкнулся с каким-то наемником, рыкнул ему в лицо: «Осторожно, фраер!», получил в ответ несильный удар локтем по ребрам и стал боком пробираться вдоль стены. В льющемся сзади слабом свете сновали серые фигуры, слышалось сопение и шарканье ног. Продолжая идти, я уткнулся плечом в другую стену и, прижав к ней ладонь одной руки, а вторую выставив перед собой, двинулся дальше. Тени в дверном проеме перестали мелькать, я ускорил шаг. Раздался голос Полпинты:
– Все вышли?
Я присел и замер.
– А где тот… в кожаных шузах?
– Кто?
– Ну этот… рыжий шибзик…
В проеме возникла коренастая фигура.
– Рыжий!
Я молчал.
– Ты, Полпинты, полакай еще чуть-чуть, – посоветовал какой-то наемник. – Так тебе не только рыжие шибзики, тебе малиновые ящерки мерещится начнут.
Полпинты громко произнес:
– Ну вот, если кто здеся затихарился, так я теперича дверь запираю. По-другому отсюда не выйти. Когда Урбан кого-то в своей раболатории найдет, то Его Боссовству сразу пожалуется, а Его Боссовство из такого отвязанного смельчака отбивную фрикаделю сделает. Все ясно?
Дверь захлопнулась, и стало темно.
Я-то думал, попасть в замок будет самым трудным, а оказалось – раз плюнуть.
Почему-то эта легкость внушала беспокойство.
ГЛАВА 16
Я стоял возле окна, прислонившись плечом к стеклу (в замке Его Боссовства были стекла, а не тошнотворная лиловая пленка) и держал перед глазами лист грубого пергамента. Освещение оставляло желать лучшего, но все же кое-что разобрать было можно. Со двора под окном доносилось множество разнообразных звуков, но здесь стояла гробовая тишина, и это вдруг напомнило мне далекое время…
Далекое?..
Вернее сказать, еще и суток не прошло…
…Да, то далекое время, когда я сидел один в темном сельском доме и прислушивался к равномерному скрипу половиц за стеной.
Положив план на подоконник я склонился над ним.
(Но как мы часто видим пред грозой –
молчанье в небе, тучи неподвижны,
безгласны ветры, и земля внизу
тиха как смерть, и вдруг ужасным громом
разодран воздух!)
– Ага… – машинально сказал я.
Итак, пристройка, второй этаж…
Я нашел соответствующее место на плане… и выпрямился.
Еще в лодке у меня возникло впечатление, что Советчик не просто треплется, но пытается как-то комментировать происходящее. Может быть, стоит попытаться установить с ним какое-нибудь подобие контакта… Я почесал затылок и сказал:
– Эй, ты что-то хотел поведать мне?
Молчание.
– Возможно, мне показалось, но, по-моему, ты имел в виду, что вот, мол, пока все спокойно, но скоро может начаться черт-те-чего, да?
(Воистину, твои сужденья прямы,
как ствол осины.)
– Значит, ты теперь можешь говорить только стихами? И стихи только из книжки в которую ты, гм… спроецировался?
Тишина. Наверное, он не мог подобрать нужных строк.
– А вернуться обратно ты можешь? Или, к примеру, сам сочинить что-нибудь подходящее?
(Се выше разуменья моего…)
– Другими словами, тебя на это не программировали. Но если ты самостоятельно влез туда, то почему не способен вылезти?
(Нам осталось
найти причину этого эффекта)
– Неверное, опять фактор-икс? А как вообще твои впечатления? Ну, я имею в виду, когда торчишь внутри книги и, как ни крути, можешь говорить только стихами?
Я не ожидал такой реакции на свой вопрос – ну он и разошелся!
(Я бы мог поведать
такую повесть, что малейший звук
тебе бы душу взрыл, кровь обдал стужей,
