глаза как звезды вырвал из орбит,
разъял твои заплетшиеся кудри
и каждый волос водрузил стоймя…)
– Ладно, ладно, успокойся…
(…Как иглы на взъяренном дикобразе!) – заключил он.
– Страсти-то какие. Лучше молчи. Я вообще-то не очень люблю стихи. Наверное потому, что никогда их не читал. А может, и наоборот… Неважно. Так вот, описываю ситуацию: я нахожусь в замке Свен Гленсуса. Чоча Пат-Рай повредил ногу и не смог идти со мной, Лата Пат-Рай ждет где-то внизу… если еще ждет. У меня есть план тайных ходов замка. Сейчас я нахожусь на втором этаже одной из пристроек в запертой снаружи лаборатории и пытаюсь найти какую-нибудь скрытую дверь или что-нибудь в этом роде и… и… и вот ее уже нашел! – с энтузиазмом закончил я, тыкая пальцем в пергамент. – Точно, Чоча ведь говорил про дверь под ковром! Здесь так и написано: «Под. квр.», а дальше – «ряд. со шкф.», то есть «рядом со шкафом»… М-да, а где шкаф?
Я попытался что-нибудь разглядеть.
В темноте проступали очертания отдельных предметов меблировки, но выделить из них что-либо конкретное не представлялось возможным.
Я медленно двинулся вперед и – разве можно было ожидать чего-нибудь другого? – немедленно стукнулся головой обо что-то твердое и острое.
(Пробил башку?) – отреагировал Советчик.
– Трам-тарарам! – я потер лоб. – Ну что за невезение у нас в последнее время!
(На колпаке Фортуны мы не шишка.)
– Зато у меня на лбу теперь будет шишка.
Он стал говорить, меняя тембр голоса, как будто два человека вели диалог:
(Не на колпаке –
но и не на подошве ее башмаков?..
– Ни то и не другое.
Так вы живете ниже поясницы, в сосредоточенье милостей ее?
– Мы занимаем место скромное…
О, конечно, она особа непотребная.)
– Ну, ну… – сказал я. – Веселым малым был тот, кто написал эту книгу.
Впрочем, столкновение имело один положительный результат. То, обо что я ударился, оказалось углом шкафа, и вскоре выяснилось, что это как раз нужный мне шкаф. Я обошел его и нащупал на стене ворсистую поверхность. Тут Советчик заголосил:
(Поторопись, нам промедленье – гибель!
Как черный рок, зловещий, неотступный…)
– Чего это ты? – спросил я и тут же понял, «чего» – в замке входной двери скрипнул ключ. Я рывком поднял ковер, нырнул под него и принялся ощупывать стену.
Дверь открылась, кто-то вошел в лабораторию, и одновременно я ощутил под пальцами одной руки вертикальная щель, и, секундой позже, под пальцами другой – вторую.
Дверь полуметровой ширины, Я толкнул ее.
– Где выключатель? – проблеял незнакомый голос.
Звук шагов стал громче, а дверь не поддавалась. Я просунул пальцы в щели и потянул ее на себя. Ни с места.
– А, вот он! – Раздался щелчок, послышалось гудение и из-под ковра полился яркий белый свет.
Я замер, размышляя.
Дверь не открывалась ни вперед ни назад, но, с другой стороны, она не могла откатываться вправо или влево, там ведь были щели…
Звук шагов возобновился.
Ладно, значит вверх или вниз… Если вверх, то стена над ковром должна быть шире, чтобы было куда войти двери, а расширять стену рискованно, это будет заметно…
Шаги звучали уже возле самого шкафа.
После того, как я нажал вниз, дверь легко и бесшумно опустилась.
Я шагнул вперед. Ковер вновь лег на свое место.
Почти минуту я стоял не шевелясь, гадая, успел ли человек заметить меня, и осваиваясь с новым освещением. Вернее, с почти полным отсутствием оного, за одним небольшим исключением – тонким лучиком света, проходящим через отверстие в ковре и упершимся мне в грудь после того, как я обернулся.
(Погасла свечка – дальше темнота) – печально констатировал Советчик.
– Тонкое замечание, – прошептал я, наклоняясь к отверстию.
Яркий белый свет был электрическим и исходил от светильников, похожих на те, что были на РД- станции, но несколько другой формы и более грубой, скорее всего, кустарной работы. Электричество, видимо, производила динамо-машина, находившаяся где-то под полом, там, откуда доносилось гудение. Шкаф мешал мне рассмотреть всю лабораторию, но те устройства, которые я увидел, тоже напоминали некоторые аппараты со станции.
Посередине лаборатории сидел и болтал ногами маленький толстенький человечек с круглым розовым лицом, абсолютно лысый, в очках.
Нет, это не Свен Гленсус, решил я.
Незнакомец вскочил, подсеменил к принесенным ящикам и стал раскурочивать один из них. Движения его были порывистые и какие-то дерганные.
– Проволока, ага, – быстро произнес он. – А-лю-минь! А тут? Изоляция… Ага, ага… Фьють, фьють… Тпру! Это что? Пань-пань-пань… Предохранители, ого! Здесь у нас что?.. Фьють, фьють…
Беспрерывно что-то бормоча, насвистывая, причмокивая, произведя массу других звуков и лишних телодвижений, человек перенес содержимое ящика на стол и принялся что-то там делать, но что именно, я разглядеть не мог.
– Контакт А к контакту Бэ, – доносилось до меня. – А штекер Вэ в гнездо Гэ… Понь-понь-понь… Подходит, м-да… Фьють, фьють… Ахха! Готово!..
Толстяк повернулся, сжимая в руках некую конструкцию, состоявшую из путаницы разноцветных проводов и незнакомых мне деталей, и метнулся к устройству, в котором я признал деформационную машину, но только какую-то неказистую с виду и без кристалла-энергонакопителя в месте пересечения штанг.
– Готово – ага, ага!
Незнакомец повернул что-то, и на консоли управления зажегся ряд разноцветных лампочек.
– Хорошо! – сказал он. – Мо-ло-дец!
Дверь открылась и в лабораторию вошел еще один человек, полная противоположность толстяка.
Тот был маленький и плотный, этот – длинный и худой, тот – лысый, этот – обладатель длинных каштановых волос, собранных на затылке в «хвост», у того лицо было круглое и розовое, у этого – вытянутое, бледное, с носом, напоминающим птичий клюв.
(Что за мужчина – восковой красавчик!)
– Урбан! – рявкнул вошедший за спиной толстяк. – Работаете?!
Толстяк подскочил, нервно охнул, развернулся на толстых коротких ножках и возмущенно заблеял:
– Ахха! Вы когда-нибудь убьете меня своими выходками!!!
Длинный довольно оскалился, сел в кресло, положил ногу на ногу и спросил:
– Сделали корелляционный блок?
– Сделал, ага, – Урбан Караф взгромоздился на стул и опять заболтал ногами.
– Функционирует?
