На столе зазвонил селектор.
— Степан Аркадьевич, вы в порядке?
— Я в порядке, Люсь, — сказал Степа. — Знаешь, что такое покемон?
— Знаю.
— Подготовь-ка мне короткую справочку по покемону Nidoking, номер 34, и покемону Meowth, номер не знаю. И, заодно, про Пикачу.
— Вам когда?
— Вчера, как всегда. Соедини с Лебедкиным.
Лебедкин отозвался сразу.
— Здорово, — сказал он, — я тебе как раз звонить хотел. Есть серьезные новости. По Зюзе с Чубайкой финансирование развели. Пока не знаю, кого на тебя повесили. Но не ссы. Тянуть не один будешь. Короче, тебе встретиться надо будет по этому поводу с одним человеком…
Последовательность, в которой Лебедкин поставил Зюзю с Чубайкой, обнадеживала.
— Подожди, капитан, — сказал Степа. — У меня другой вопрос. У меня тут, похоже, капитальное кидалово. Деньги увели через Кипр. Много. Больше, чем могу переварить.
— И че, ты меня на Кипр хочешь за ними отправить?
— Да нет. Я думал, может, у тебя канал есть, как это отследить. Потому что я своими средствами не могу.
— Ты чего, — сказал капитан с веселым удивлением, — хочешь на Кипре бабки отыскать?
— Переведены через Кипр на фирму, зарегистрированную на Багамах, — сказал Степа. — Реквизиты есть.
— Ты даже получателя знаешь? Хотя да, на Кипре его указывают…
Капитан задумался.
— Позвони Сракандаеву, — наконец сказал он. — У него есть что-то на Багамах, он через них уводит под семь процентов. Строго между нами, у него не только бизнес, а еще и база данных — где кто и кто чей. Мы у него сами справки наводим о финансовых террористах. Если кто знает, то он. Только не говори, что это я тебе сказал про Багамы, понял?
— Это и не ты сказал, капитан, — ответил Степа. — Это жизнь сказала. Слушай, а ты сам ему можешь раздать звоночек?
— И че, будем в испорченный телефон играть? Звони-звони. Вы же это, партнеры. Я про телепроект, ты понял, хе-хе-хе-хе…
Степа уставился в стол. Мыслей в голове осталось совсем мало. Страха не было. Его состояние больше всего походило на ступор или спячку. Вероятность того, что деньги удастся найти, приближалась к нулю, это было ясно с самого начала. С другой стороны, Лебедкин никогда не давал пустых советов, это Степа знал. Если у ослика была база данных по Багамам, он действительно мог отыскать какие-то концы. Шанс был крохотным. Но все-таки он был — а кроме него, Степа не видел ни одного просвета во тьме.
Звонить Сракандаеву было так мучительно тяжело, что Степа, наверно, согласился бы потерять деньги, будь они его собственными. Но то, что должно было начаться через несколько дней, было настолько невозможным, настолько чудовищным, что даже думать об этом было страшно. Степа догадывался, что люди, чьи деньги он потерял, сначала начнут стрелять, и только потом будут думать — если вообще будут. Хорошо, если сразу грохнут, без кипятильника в жопе…
Степа представил себе толстую проволочную спираль, наливающуюся быстрым румянцем, и в нем проснулся практический экзистенциалист, который прошептал: «Звони, кретин. Время идет!»
«Действительно, — подумал Степа, словно приходя в сознание, — время-то идет!»
Он ткнул пальцем в селектор.
— Люся, Сракандаев телефон оставил?
— Да, Степан Аркадьевич.
— Соедини. Нет, лучше продиктуй. Я с мобильного позвоню.
«Хорошая девушка, — думал он, записывая числа на листе бумаги. — Если выплывем, посажу на дела вместо Мюс. Если выплывем…»
34
В трубке послышались гудки. Они были какие-то странные — двойные, с долгой паузой. Степа не думал о том, что он сейчас скажет, надеясь, что слова придут сами.
— Сракандаев, — сухо сказала трубка.
— Жора?
— Кто это?
Степа молчал.
— Кто говорит?
Степа понял, что Сракандаев сейчас положит трубку.
— Это Танек, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал игриво и загадочно.
— Какой именно?
— Из Зазеркалья.
— А! А! Ужель та самая Татьяна? Степка, ты? Подожди, лапа, я другую трубку возьму.
Степа перевел дыхание. В трубке раздалась последовательность шуршащих и скребущих звуков, затем что-то пискнуло.
— Але, — сказал Сракандаев.
— Чего там пищит?
— Не знаю, — ответил Сракандаев. — Ты куда пропал, старик?
— Да закатало.
— Ну что, завтра приедешь?
— Куда?
— На дачу. Я ж тебе написал. Я тебе своих зверюг покажу, поляну зимнюю.
— Какую поляну?
— Я тебе не говорил? У меня поляна есть зеленая. Типа как оранжерея, только там ничего не растет, кроме травы. Это еще и солярий. Круглый год можно на травке валяться и загорать.
— Жор, это все офигительно, — сказал Степа. — Но у меня тут проблема возникла, с которой только ты помочь можешь.
— Что случилось?
— У меня деньги увели.
Сракандаев молчал. Степа почувствовал необходимость сказать что-нибудь личное, теплое, что переведет разговор из безнадежной деловой плоскости в согретую личными эмоциями зону, где иногда случаются чудеса.
— Подделали платежку, — продолжал он, лихорадочно подыскивая слова, — как раз когда мы с тобой в Питере волков разгоняли… В общем, Тане плохо.
— Куда увели?
— На Кипр.
— Там их, понятно, уже нету, — буркнул Сракандаев.
— Я думаю. Известен получатель — одна контора на Багамах, наверняка подставная. Мне сказали, ты можешь что-то знать.
— Кто сказал?
— Люди, Жор, люди. Сракандаев некоторое время думал.
— Шансов мало, — сказал он. — Но могу посмотреть. Давай реквизиты.
— Мак Ги Интернэшнл Инк, — прочел Степа. — Два девять Ширли стрит, пи-о бокс…
— Не надо пи-о бокс, — сказал Сракандаев. — Эту фирму я знаю. Какая сумма?
— Тридцать четыре ли… Тридцать пять лимонов.
