Тьма.
— Проще сказать, что Она вообще такое, — проворчал Фесс. — Этлау, я, как в некотором роде тёмный маг, могу тебе сказать — ты совершенно напрасно зовёшь то… что на западе, Тьмою. У меня есть слово получше — Сущность. Ибо Она не Тьма и я не…
— Оставь, — махнул рукой инквизитор. — Как бы ни называть. Берись за дело, некромант.
— А что дальше? — настаивал Фесс. — Когда я отвечу тебе?
— Разойдёмся в разные стороны, — торжественно пообещал отец-экзекутор. — Ты ведь зачем-то ж явился в Аркин — явно не для того, чтобы лицезреть меня, многогрешного.
— Не для того, — согласился Фесс. — Мне тут кое-что нужно.
— Второй раз уже намекаешь, — ворчливо сказал инквизитор. — Скажи в конце концов, что именно!
Фесс заколебался. Он думал об этом, думал о союзе с инквизитором; быть может, пришла пора рассказать ему о ключе, запирающем защитные барьеры вокруг Сущности?
Нет, рано. Сейчас предстояло решить нелёгкую задачу — не просто обнаружить подпитывающее инквизитора влияние Сущности, но и показать это ему так, чтобы недоверчивый Этлау поверил сразу и навсегда.
А тогда, возможно, удастся договориться и насчёт ключа. Если, конечно, Этлау вообще представляет себе, что это такое.
— Работаем, Рыся, — коротко бросил некромант.
В своё время драконица помогала чертить идеальные по форме и донельзя сложные магические фигуры; сейчас от неё потребуется больше, много больше.
— Всегда готова, пап, — задорно откликнулась та, словно и не было ничего происшедшего, не сидели они в аркинских катакомбах в компании не слишком вменяемого инквизитора, решившего, что к нему протянула лапы Тьма (а подобные обстоятельства едва ли могут благотворно подействовать на умы верных слуг Спасителя).
Следовало торопиться. Поури без присмотра их обожаемой Ишхар того и гляди могли сами броситься на стены Святого города — без цели, без плана, просто от невыносимости ожидания и жажды крови.
— Приступай, приступай, некромант, — торопил Этлау, постоянно облизывая губы.
Приступай. Легко сказать.
Да, конечно, недостатка в Силе здесь не имелось. Аркин оставался Аркином, Святым городом, стянувшим под себя очень многое. Наверняка в его катакомбах хватило места для захваченных в древние времена артефактов — созданных, например, теми же дуоттами.
— Жаль, что мы не в Чёрной башне, — вырвалось у Фесса. — Там это прошло бы легче.
— А без неё что, не получится?
— Не мельтеши, — некромант оборвал инквизитора, и тот послушно умолк.
Опять придётся оказаться совсем рядом с Сущностью. Отправить своё незримое «я» в долгий и опасный полёт к самому краю, к тёмной границе. А ведь Сущность, конечно, в курсе того, что происходит сейчас в Эвиале и куда направился так называемый Разрушитель. Или поступить по-иному? Разъять суть инквизиторской силы?.. Нет, не получится. Это заклятье потребует месяцев и месяцев работы, рун, артефактов, редких субстанций; едва ли Этлау согласится ждать. А союз с ним — единственная надежда добраться до аркинского ключа. Если, конечно, этот ключ действительно существует.
Да, видение показало, что таинственный артефакт скрывается где-то в подземельях главного кафедрального собора. Но
— Слушай меня, инквизитор. Я постараюсь показать тебе Сущность. Её саму и то, что связывает Её с Аркином. Знаю, обычная практика святых братьев заставит тебя заподозрить неладное, но могу поклясться тебе…
— Не клянись, — перебил его Этлау. — Я знаю, ты явишь мне истину. Мы оба в тупике, некромант. Ты — осознал, что становишься Разрушителем, я… я боюсь признаться себе в том, что ношу под сердцем Тьму, которую ты почему-то зовёшь Сущностью. Не трать лишних слов, Неясыть. Я могу тебе чем-то помочь?
— Да, — после некоторого колебания проговорил Фесс. — Мне надо заглянуть в тебя, увидеть корень твоей силы, инквизитор. Возможно, даже порыться в твоей памяти.
Этлау улыбнулся. И это, наверное, была первая нормальная человеческая улыбка на лице отца- экзекутора, которую довелось видеть Фессу.
— Конечно, Неясыть. Я сниму барьеры.
— А я буду держать тебя за руку, папа, — шагнула к нему Рысь. — Держать… чтобы ты не сорвался.
Некромант понимал, что имеет в виду его названая дочка. Она постарается удержать его на самом краю тёмной пропасти, куда ему сейчас предстоит заглянуть. И неважно, что, сорвавшись, он потянет за собой и её.
— Я готов, — поднялся со скамьи инквизитор. — Куда встать, Неясыть?
— Прямо против меня. Смотри мне в глаза, преподобный.
— А ничего, что у меня только один… — засомневался Этлау, словно прилежный ученик на первом уроке.
— Ничего. Главное, смотри мне в глаза и опускай все преграды. Ты увидишь то же, что увижу и я.
— Дайте мне руки, вы оба! — с неожиданной властностью приказала вдруг Рысь.
Этлау понимающе кивнул.
— Спасибо тебе, дитя. Ты добра и отважна, хочешь страховать нас?..
— Неважно, инквизитор, — насупилась драконица. — И хватит разводить разговоры, мы пришли сюда вообще-то совсем не за этим.
Этлау молча кивнул, послушно вперив в некроманта взор своего единственного глаза.
Здесь, в цитадели Святой магии, работать оказалось неожиданно легко. Огненный туман сам собой складывался в нужные пылающие руны, повисавшие в воздухе вокруг некроманта и инквизитора, впечатывавшиеся в каменный пол, застывавшие на потолке. В сознании Фесса всё сильнее и ощутимее грохотала целая сотня исполинских водопадов, он словно мчался прямо к ним верхом на спине стремительного дракона; перед его мысленным взором развёртывалась уже знакомая картина: Святой город с высоты птичьего полёта, окрестные земли, Эгест и Нарн, Пик Судеб и Вечный лес, Море Призраков, Железный Хребет, Семиградье и Эбинский полуостров, Море Надежд, Кинт, Салладор, Мекамп…
Старый Свет Эвиала. Знакомые, привычные очертания. А вот и обширные Море Ветров, Море Клешней и сами Клешни — угрожающе вытянутые на восток с запада. Утонувший Краб. И — завеса. Предел. Граница.
Чернота. И — горящая алым пламенем тонкая нить неведомо кем поставленного барьера. Руны Сущности, руны Спасителя… в конце концов, всё это — лишь символы. Использовать, наверное, их мог кто угодно, хватило бы сил воплотить это в настоящее заклятье.
Как и в прошлый раз, Фесс висел в пустоте, до рези вглядываясь в алое сияние. Как и в прошлый раз, ему пришлось бесконечно долго выдавливать из себя слово-символ Аркина. Его взор, словно отразившись от непроницаемого для магии барьера, устремился обратно, на берега Моря Призраков, низринулся к кафедральному собору, и там Фесс увидел себя. Себя, а рядом — сотканную из серебристого пламени фигурку Рыси и — Этлау, непроницаемо-чёрного, чернее ночи и даже самой Сущности, настоящего голема.
Протянуть незримую руку и дотронуться до тянущихся из-за завесы бесплотных нитей, касавшихся истинной сути инквизитора, оказалось почти невозможно. Словно раньше времени начал действовать всемогущий откат. Однако Фесс всё же достиг их, сотканные из серебристого пламени руны заплясали вокруг мрачного голема, вытягивая из него нечто вроде шлейфа тёмных лохмотьев.
