Этлау действительно снял все барьеры. Оставь инквизитор хоть мало-мальскую защиту, Фессу никогда было бы не пробиться к его естеству. Сейчас некромант видел словно всю жизнь отца-экзекутора, младшего сына в большой семье, скромного, бледного послушника, младшего экзекутора, чьё рвение тем не менее заметили большие шишки в Святой Инквизиции. И потом — медленное продвижение по служебной лестнице, покорное молчание, поддакивание старшим, первый сожжённый еретик, первая человеческая жертва, первое упокоенное кладбище — пусть не слишком надолго, но упокоенное!
Арвест. Дикая битва на улицах города, огненный хаос, неумолимо наступающие когорты Империи Клешней, и он, отец-экзекутор, действительно выводящий из дымной преисподней женщин и детей.
Фесс замер, терзаемый болью настигшего его отката. Удержать этот момент! Увидеть, что же действительно произошло тогда с инквизитором, действительно ли он…
…высокие и смуглокожие, воины Империи Клешней наступали правильным строем, выставив перед собой целый частокол клинков. Широкие лезвия, насаженные на длинные рукояти, в половину копейного древка, рубят пытающихся отбиваться ополченцев; алебардисты Лесных Кантонов не видны. А вот и отец Этлау, в грязной, разорванной рясе, левая рука на перевязи, правая поднята высоко над головой; в глубине улицы — скопление чужеземных воинов в зелёных с алым доспехах.
Фесс уже видел эту сцену. Когда, вырываясь из Арвеста, имел краткий разговор с инквизитором.
Этлау внезапно вздрогнул, повернулся, словно обращаясь к кому-то невидимому. И Фесс-нынешний, из глубины аркинских катакомб, разобрал слова:
— Пришёл посмотреть на мой конец, некромант?.. Да, то был их диалог. Вот Этлау отмахивается от пущенной из вражеских рядов стрелы, вот воины Империи Клешней наконец собираются с духом и бросаются вперёд, отец-экзекутор кривится от боли, но поднимает обе руки, выдернув левую из перевязи, и красно-зелёные доспехи лопаются один за другим, словно раковины на огне. Однако не дремлют и чародеи имперцев: сверкает молния, и одновременно что-то скручивает инквизитора Узлом, швыряет прямо к стене горящего дома; он пытается приподняться, но в этот миг пылающая стена рушится прямо на него.
Удар едва не швырнул Фесса из магического пространства обратно в тварный мир. Память Этлау погасла, жизнь едва тлела в изувеченном, изломанном теле; и сейчас, сейчас…
Да. Сердце инквизитора останавливалось, он умирал. Но — умереть ему не давали. Рвущаяся из самой глубины последняя мольба отца-экзекутора была услышана. Сущностью, верно. Но не только ею.
Потом вновь удар, на сей раз такой силы, что Фесс не удержался. Он рухнул на пол, враз очутившись в аркинских подземельях, и тут уже откат взял своё.
— Значит, это правда, — первое, что услыхал некромант, едва придя в себя.
Этлау сидел у его изголовья; постелью служил застеленный плащами стол.
Инквизитор казался поразительно спокоен. Единственный глаз, полуприкрытый, расслабленно смотрел куда-то в сторону.
Явно испуганная Рысь переводила взгляд с Фесса на инквизитора и обратно.
— Спасибо, Неясыть. Или, вернее, — Этлау слабо улыбнулся, — мэтр Лаэда. Я ценю твоё доверие.
— Лаэда? — остолбенел Фесс.
— Ты отдал ему всю свою память, папа, — сердито шепнула драконица.
«Вот даже как. Инквизитор открылся передо мной, но и я — перед ним».
— Долина Магов… — почти мечтательно проговорил инквизитор. — Хотел бы я побывать там. Воистину, велик и чуден мир. Жаль только, что придётся… уходить так рано.
— Куда уходить? — вырвалось у Фесса. Этлау ничего не ответил, только махнул рукой.
— Он, кажется, собрался покончить с собой, — с долей презрения бросила Рыся. — Слабак и трус.
Этлау дёрнулся, вскинул было подбородок, однако огонь в его единственном глазу тотчас же и потух.
— Я видел Тьму, некромант. Или Сущность, если тебе больше нравится это определение. Видел Её в себе. Подозрения, — он бледно хмыкнул, — стали уверенностью. Что ж, спасибо тебе, мэтр Лаэда. Ты показал мне, что я просил. Вражды к тебе я больше не питаю. Можешь верить или не верить, но я видел… понял, как меня создавали… для чего меня создавали… Вели, как пса, науськивали на тебя… а наш спор при любом исходе шёл только на благо Сущности. И… ты разбил всё, во что я верил.
— Так уж и всё? — осторожно заметил Фесс, стараясь держаться подальше от инквизитора. Тот был явно не в себе.
— Всё, — мертвым голосом подтвердил инквизитор. — Я видел, кто спасал меня от смерти. — Она. Сущность. Но… не только. — Его пальцы с хрустом сплелись.
— Спаситель. — Рысь выплюнула это имя, словно сгнившую ягоду.
— Они оба дали мне силу, — шептал инквизитор, невидяще уставившись прямо перед собой. — Но не только они. Был там и кто-то третий. Я вижу… пальцы… руки… щупальца… зелёный свет… нет, не могу, не могу! — Он с утробным стоном откинулся назад, закрывая лицо руками.
— Хватит! — гаркнул Фесс, изрядно встряхнув преподобного за воротник. — Я тоже, наверное, «ношу в себе силу Тьмы». И ничего.
— Ничего?! — Этлау аж перекосило. — Посмотри, во что ты превратил Эвиал, мэтр Лаэда!
— Я превратил?.. Впрочем, какая разница? Думай, как считаешь нужным, инквизитор. И скажи мне, что ты намерен делать дальше?
— Остановить Её, — ровным голосом ответил Этлау.
— Какое совпадение! Это входит и в мои планы, — ядовито бросил некромант. — Но позволю тебе напомнить, преподобный отче, у тебя несколько десятков птенцов Салладорца возле самых стен. Если они возьмут Аркин штурмом, Сущность получит полную свободу.
— А ты? — Инквизитор в упор взглянул на некроманта. — Зачем ты пришёл сюда, бросив своё собственное войско из мертвецов и диких карликов-людоедов?
— Слишком много вопросов, преподобный. Ты смотрел в меня, читал моё прошлое и настоящее — так неужто не знаешь ответа?
— Ты называешь это «ключом»… — проговорил Этлау. — Ключ к замку, удерживающему Сущность и одновременно — защищающему Её. Твоё заклятье показало, что этот ключ — в Аркине. Но… Мэтр Лаэда, сейчас я ничем не смогу помочь. Если это здесь — то очень крепко запрятано. Ведь ты не смог точно определить, что это за «ключ», как выглядит, где именно спрятан. Значит, простой волшбой его не обнаружить. Надо пересматривать все накопленные Святым Престолом артефакты, обследовать их. Ты представляешь, сколько…
Он резко вскочил, сунул руку за пазуху; но поздно, слишком поздно. Тяжёлая дверь алхимического зала разлетелась вдребезги под ударом мощного заклинания; повалил густой дым, среди его клубов замелькали фигуры с клинками наголо, по особо лёгким, стремительным движениям которых Фесс легко узнал соратников той памятной четвёрки, едва не прикончившей его в Вечном лесу.
— Некромансер! — прогремело из серого облака. — Сдавайся! И ты, изменник, проклятый ересиарх!..
— Беги! — рявкнул Этлау, лицо его было перекошено: судя по всему, он пытался привести в действие свой негатор магии, но безуспешно. — Беги, я их задержу!
Воин по имени Эзра первым вырвался из дымной завесы, ловко крестя воздух парой своих мечей; недолго думая, Рысь бросилась ему под ноги, Эзра взвился в воздух, легко перескочил через неё… чего и добивалась драконица.
Шорох жемчужных крыл, гордый изгиб шеи, закованной в серебристую чешую, распахнувшаяся пасть…
Ступни Эзры ещё не коснулись пола, а в спину ему ударила упругая пламенная струя.
— Рыся! — заорал некромант.
Принимать бой со всей массой натасканных и свирепых инквизиторских псов никак не входило в его намерения.
— Бегите! — донеслось властное.
