Новый удар, ещё один…
Ночное небо на востоке озарялось постоянными вспышками, горизонт пылал багровым. Оттуда, из порта, доносились тяжёлые «бу-ух», словно там усердно трудился десяток стенобойных таранов.
Двор Курии сейчас больше всего напоминал муравейник, удостоившийся визита лесного хозяина — медведя. Послушники и послушницы, монахи и монашки метались из стороны в сторону, вопили, зачем-то волокли какие-то сундуки, иные падали на колени и воздевали руки к небу.
Паника эта казалась удивительной. Фесс мог считать церковников последними негодяями, но никак не трусами. Некромант помнил, как умирали святые братья на берегах Лоуха, не дрогнув даже при виде костяных драконов. Или то, что он видит перед собой, — всего лишь горстка слабых духом, а все настоящие воины Святого Престола уже давно на стенах?
Немилосердно нахлёстывая запряжённого в тележку ослика, вихрем промчался толстый одышливый монах, оглянулся на Фесса, взвизгнул и так стегнул несчастное животное, что ослик, встав на дыбы, вырвал повод и поскакал куда глаза глядят; казалось, всю Курию охватил сейчас полный и абсолютный хаос. Никто не обращал внимания даже на присутствие понтифика.
Свита Его святейшества архипрелата оставалась единственным островком спокойствия.
— То есть ты отказываешься от своего слова? Отказываешься под удобным предлогом, я правильно понимаю?
Некромант досадливо покачал головой.
— Мессир, к чему эта перебранка? Если бы это заклятье было таким простым, стал бы я сидеть здесь все эти годы? Я согласен открыть вам ворота, но это действительно потребует времени. А пока что надо отбросить имперцев. Хотел бы я знать, не действуют ли они в союзе с птенцами Салладорца?
— Нам сейчас не до высоких материй, — перебил его архипрелат, и Фесс вновь ощутил знакомое удушающее чувство — негатор магии привели в действие.
— Вы совершаете ошибку, — хрипло выговорил некромант. — Мы сейчас действительно не враги. Вы исполнили свою часть сделки. У меня нет никакого намерения уклоняться от своей.
— Нам нужны гарантии, — непреклонно проговорил глава Аркинской Курии. — Нужна уверенность, а времени совсем не осталось.
— Доверие и уверенность куются сейчас на стенах Аршина. Соберитесь с духом, Ваше святейшество. Потребуется все мастера Святой магии.
Кажется, понтифик заколебался.
— Надо спешить, — почти уговаривал его Фесс. — Если Клешни высадятся, остановить их будет стократ труднее. Сейчас они…
— …бомбардируют гавань, — взглянув на первосвященника, ответил после его кивка один из инквизиторов, под серым плащом которого явно угадывались доспехи. — Жгут припортовые кварталы. За волноломы пока не заходили.
Фесс кивнул.
— Ваше святейшество. Дайте мне хотя бы два десятка мастеров Святого Слова, если уж не хотите освободить…
— Вдвоём с Этлау вы разнесёте весь Аркин ещё вернее Клешней, — сварливо поджал губы понтифик, однако всё ж махнул рукой. — Ладно. Я поверю тебе вторично, некромант. И не забывай, что ты у нас в долгу.
«Это если не считать, что
— Я помню свои долги, Ваше святейшество. Но вам действительно следует отправиться в безопасное место… — Не хватало только ещё Святой матери нашей остаться сейчас без предстоятеля!
Однако тот лишь покачал головой.
— Уходить — так всем. А если ты будешь драться, Неясыть, то я не могу упустить такого шанса. Прошлый раз, когда твои друзья вытаскивали тебя с лобного места, ты не мог показать всего, на что способен.
Свита, кажется, не слишком одобряла подобные рассуждения, но авторитет понтифика оставался непререкаем. «Но только пока, — думал Фесс, — пока страх смерти ещё не окончательно взял их за горло».
Хотел бы он знать, что представляет собой как маг предстоятель Святого Престола…
Приняв решение, архипрелат действовал на удивление решительно и быстро.
Вскоре они уже шагали по аркинским улицам, оставив саму Курию на произвол судьбы. Фесс, понтифик, десятка два монахов, около сорока бреннерских воинов, и — под особой охраной — сзади ковылял всё ещё закованный в цепи преподобный отец Этлау.
Вид у совсем ещё недавно всесильного инквизитора был неважный. Лицо украшали внушительного вида синяки, щёки запали, рот ввалился — Этлау словно морили голодом самое меньшее месяц.
— Вот и свиделись, некромант, — прохрипел бывший инквизитор, когда Фесс подошёл к нему; на Этлау по-прежнему был нацелен негатор магии. — Это что же, нам теперь сражаться вместе?
— Твоё желание исполняется, Этлау. Помнишь деревеньку Большие Комары и наш разговор в корчме?
Инквизитор в упор взглянул Фессу в глаза.
— Раз тебя тут слушают, скажи им, чтобы меня расковали. И убрали бы эту дурацкую игрушку. Я слишком хорошо знаю, как она устроена. Мою-то отобрали, небось не вернут…
— Что же ты сам не вышел из заточения?
— Ценою убийства моих братьев, которым выпало бы даться на моём пути?! Никогда, некромант.
«Сомневаюсь, — подумал Фесс. — Скорее и у тебя ъ пределы. Ведь надо мною ты верха так и не взял…»
— Хватит разговоров, — оборвал их беседу нахмурившийся понтифик. — Рекомый Этлау, мы готовы снять с тебя оковы. Негатор твой, разумеется, останется у нас. Но только если ты станешь…
— Аркин — больше у меня ничего нет и не было. — Этлау гордо вскинул голову. — И я отдам всё, чтобы его отстоять. Только не спрашивайте меня, откуда что у меня взялось.
— Это мы и так знаем, — сухо перебил архипрелат. — Ты предался Тьме, оттуда и силы, и умения.
Этлау дёрнулся, как от удара, но смолчал.
— Идёмте, — повернулся предстоятель.
Улицы Аркина оказались ничем не лучше двора Курии. Казалось, никто и не помышляет о сопротивлении. Женщины волокли на руках детей, мужчины — узлы со скарбом; и весь этот поток устремлялся сейчас на запад, в сторону Закатных Врат и дороги, что вела к преддверию Нарна.
Перед понтификом и его свитой ещё расступались, но уже не шибко охотно.
Небо на востоке пылало. Зарево поднималось чуть не до самого зенита.
— Не удержатся, — простонал кто-то.
— Почему? — резко спросил Фесс. — Стены Аркина высоки, защитников хватает. Клешни бы умылись кро…
— Пока что кровью умылись наши, у порта, — мрачно бросил один из бреннерских воинов, в чёрной кольчуге с кривым широким ятаганом. — Воды не видно от кораблей! Порт забросали горючими ядрами! Там всё горит, Держаться невозможно! И ты, Неясыть, там ничего не сделаешь! Я знаю, на что ты способен, знаю, как ты дрался в Эгесте, только тут и твоего умения не хватит.
— Вот и посмотрим, есть ли разница между некромантией и магией Святого Слова, — бодро отозвался
Фесс, хотя, конечно же, никакой особой бодрости он сейчас не испытывал.
За его спиной раздался каркающий смех. Хохотал преподобный отец Этлау, и вся свита понтифика уставилась на него, словно он живьём вернулся из Серых Пределов.
— Ах, дорогие мои, — отсмеявшись, Этлау утёр проступившие слёзы. — Не того вы боитесь, не того. Что вы скажете Ему, когда Он уже совсем скоро явится сюда судить нас по делам нашим?
— Предпочту думать об этом, когда мы опрокинем Клешни, — раздражённо оборвал пленника Его
