привычный уже туман; однако за туманом, на недоступном ранее восход-ном краю Разлома, высились ступенчатые тени исполинских пирамид.
— И с какой же мы начнём? — ни к кому не обращусь, вздохнула Сежес, сидя в направлявшейся к берегу шлюпке.
— С самой первой, — отозвался Император. — Если не увидим ничего, что направило бы наши поиски в ином направлении.
Следом за ними гребли другие лодки — Серебряные Латы, в полном вооружении, готовые прикрыть правителя Мельина и его телохранителей-Вольных. А ещё дальше отваливали тяжёлые баркасы с гномами — Баламут наотрез отказался оставаться в резерве.
— Хирд у входа в эту пирамиду, значит, встанет и с места уже не сойдёт, — набычившись, втолковывал упрямый гном усмехавшемуся Императору. — А я, повелитель, с тобой пойду, и даже не возражай. Что твои легионеры в постройках понимают? Целый день в затылках прочешут там, где мне одного взгляда хватит.
— Ты, Баламут, кого хочешь перетолкуешь, — недовольно буркнула Сежес. — И откуда у гнома такая разговорчивость?
— А потому что скалы учился убеждать, — не моргнув глазом парировал Баламут. — Тут ведь ой- ой-ой какое терпение надобно, госпожа волшебница! И вообще… Мне ведь ещё надо одну чародейку уговорить нашего гномояда отведать!
— Что?! Гномояда?! Ни за что, Баламут, ты что это себе вообразил!..
— Ничего я не воображал, сударыня моя Сежес, а только хотел вас к нашему костерку позвать, сесть рядком, поговорить ладком… — гном радостно осклабился. — Нечасто нашему брату случается с такой красотой гномоядом поделиться!
Сежес вроде как возмущённо затрясла головой, однако щёки чародейки предательски покраснели.
Высадка прошла безо всяких происшествий. Легионеры и гномы спокойно высадились, панцирники под прикрытием стрелков — лучников-велитов и гномов-арбалетчиков — продвинулись на пол-лиги от берега. Никого и ничего. Буйно зеленеют кусты, перекликаются пичуги-смехотунчики; а впереди возвышаются громадные, словно для великанов скроенные, ступени ближайшей пирамиды; правее в Разломе колышется всё та же живая мгла.
Император не рисковал. Легионеры и гномы построились в боевые порядки, выставили копья; из- под ног брызгало мелкое зверьё.
— К какой пирамиде желает направиться мой повелитель? — осведомилась Сежес, с отвращением срывая прицепившуюся к плащу колючую гибкую лозу. — Они, с одной стороны, все разные, а с другой — как выбрать? Пойдём в ближайшую?
— Погоди, — остановил её Император. Чародейка послушно умолкла.
«Тишина-то какая, — подумал правитель Мельина. — На той стороне маршируют сотни тысяч козлоногих, оставляя после себя мёртвую пустыню. А тут — возле самого Разлома спокойно цветут кусты, порхает птичья беззаботная мелочь и вьюнки раскинули свои плети, усеянные голубоватыми венчиками. Не поверишь, что на востоке кипит война, страшнее которой мой мир ещё не ведал. И пирамиды… Сежес права, как тут выбрать? Или действительно нет никакой разницы? Но ведь они все разные — высокие и пониже, ступенчатые и сверкающие заглаженными гранями… Как выбрать?»
А выбирать придётся. И он, Император, не может ошибиться.
Отряд миновал первую, ближайшую к берегу моря пирамиду. Гладкая, трёхгранная, словно наконечник копья, глухая, намертво запечатанная. Дальше!
Вторая высилась примерно в полутора лигах от первой. Куда выше, до половины её сторон, поднимались высокие ступени, венчал постройку серый каменный куб. Но то же самое — нет даже признаков входа, а правильная осада потребует недель, если не месяцев. Дальше!
К третьей пирамиде когорты Серебряных Лат и гномий хирд подошли только к вечеру.
Гораздо выше двух предыдущих. Ступени поднимаются к самой вершине, а там застыла какая-то фигура, высеченная из розоватого камня. В обращенной к югу стене зияет чёрная щель входа, так, это уже интереснее. Приглядимся повнимательнее…
Что-то холодное коснулось лба Императора. Лёгкое дуновение, мимолётный взмах ледяного плаща; а затем ему отчего-то привиделся вставший на дыбы огромный бурый медведь со странной, великоватой для дикого зверя головой и горящими в глубине маленьких глазок тёмно-янтарными огнями.
Что-то не так с этой пирамидой. Что-то определённо не так.
— Вот эта, — указал Император.
— Разумное решение, по крайней мере, не придётся крушить стены таранами, — хмыкнула Сежес.
Было и ещё одно отличие — две первые пирамиды высились посреди широкого пятна умертвлённой земли, спёкшейся, словно от огня, до крепости настоящего гранита. Здесь же буйная зелень, кусты и вьюнки тянулись почти до самого основания, исчезнув лишь саженях в десяти от стен, когда сапоги легионеров и башмачищи гномов затопали по нагому камню — кто-то озаботился выстлать тут всё тщательно пригнанными друг к другу плитами, некогда отполированными и гладкими.
— Нас предупреждали о страхе… — сквозь зубы проговорил Император, когда строй Серебряных Лат остановился в половине полёта стрелы от цели. Отлично был виден тёмный провал входа меж двух высоких колонн, похоже, покрытых какой-то резьбой.
— Может, только в одну сторону направлен, как и всё вторжение? — предположила Сежес. Глаза у чародейки горели.
— Нет, — покачала головой Сеамни. — Они… просто уснули. Нет больше этого заклинания. Никто больше не может подобраться к Разлому.
— Вот интересно как! А что же, наличие моря и кораблей они проигнорировали?
— Мой Император, это было бы странно, противостой нам какой-нибудь враждебный правитель, рассуждающий так же, как мы, и действующий понятными нам методами… — пустилась было в рассуждения Сежес.
— Здесь всё не так, — резко оборвала её Сеамни. — Погодите. Не мешайте. Я… слушаю. Спасибо Деревянному Мечу…
Чародейка послушно замолчала.
— Идёмте внутрь, — немного погодя произнесла Дану. — Пирамиды нас почувствовали. Скоро, боюсь, придёт и страх. Баламут, твой хирд выдержит?
— Не придумали ещё такого страха, чтобы мы, гномы, без боя драпанули! — гордо заявил тот.
— Тогда выстрой своих перед выходом. Серебряные Латы — во второй круг, оцеплением, — словно заправский полководец, принялась распоряжаться Дану. — Мой Император, ты, Сежес, Кер-Тинор, Вольные — идём внутрь.
— Надо же, — полушутливо поджала губы чародейка. — Быстро выучилась распоряжаться, дочь Дану!
— Надо ж хоть немного побыть королевой — прежде чем мой Император возьмёт в жёны дочь барона Брагги, — язвительно парировала Сеамни.
Они вплотную приблизились к строению. Шли налегке — только Баламут навьючил себе на спину совершенно неподъёмного вида заплечный мешок.
— Ну, пирамида… — проворчал гном, когда они подошли вплотную. — И чего тут особенного? Дайте мне полсотни гномов да вдоволь строевого леса подъёмники соорудить — я вам ещё и не такую возведу…
— Почтенный гном прав, — кивнула Сежес. — Пирамида как пирамида. Мой повелитель, уверены ли вы…
Император только пожал плечами — хотя он тоже не чувствовал в угрюмом строении никакой магии.
— И зачем только здесь вход? Для кого он устроен? Что, предполагалось, сюда кто-то станет заходить?
— Нет, мой повелитель, — вдруг выступил Баламут. — Это ж не тут строили, сразу видно. У нас и
